Последний резерв - Игорь Подгурский

Спасательный жилет не только держал своего владельца на плаву, но и мог защитить при падении с высоты. Защитная система состояла из надувных элементов, надеваемых на тело поверх формы. Она представляла собой наджилетник из полиармидных тканей с гемонепроницаемым покрытием. Наполненные гелем с положительной плавучестью ячейки соединялись между собой трубками для прохода гелия, с обратными клапанами, и не пережимались ремнями боевого снаряжения. Устройство включалось автоматически при падении с высоты и при попадании в воду. Спасжилет можно было активировать заранее, не дожидаясь чрезвычайной ситуации. Достаточно выдернуть предохранительную чеку — и все готово. Хочешь — лезь в воду, хочешь — штурмуй вершины скал, желательно не выше пяти метров. Все имеет определенные рамки. При выдергивании чеки срабатывал пиротехнический генератор, начиналась химическая реакция, и ячейки наджилетника резко увеличивались в объеме. В рабочее положение спасжилет можно было привести за четыре секунды.

Шли вторые сутки борьбы со стихией, и приказ Алешкина пока никто еще не осмелился нарушить.

«На крыше кто-то есть», — решил капитан, заметив там какое-то движение.

Получше рассмотреть крышу мешали ветви деревьев, качавшиеся на ветру. Электронный бинокль, висевший на груди, помогал плохо, то есть вообще не помогал. Линзы сразу заливало водой, и в них не было видно ничего, кроме причудливо менявшихся водяных разводов. Оптика только мешала выискивать живых.

От наблюдения за крышей его отвлекли душераздирающие вопли:

— Снимите его с меня! Сними-ите! А-а-а!

Виновником переполоха оказалась спасенная желто-черная тварь. Оказавшись в руках солдата, кот пару секунд принюхивался, раздувая ноздри. Этого времени ему с лихвой хватило, чтобы оценить обстановку и начать действовать согласно только ему известному плану. Котяра хищно ощерился, показав совсем не кошачьи клыки: острые и длинные, с режущим выступом на передней кромке. Удержать прирученного брата меньшего спасателю оказалось не по силам. Котик отплатил черной неблагодарностью с немыслимыми даже для дикого зверя процентами.

Во все стороны полетели лоскуты защитных перчаток вперемешку с кожей и мясом. Кот перекусил указательный и средний палец солдата, и они теперь болтались на одних сухожилиях. На этом звереныш не успокоился и, перескочив на плечо солдату, тут же попытался вцепиться ему в горло. Хорошо, что на утреннем инструктаже командир приказал застегнуть спасательные жилеты на все застежки и липучки. Горло солдата прикрывал глухой воротник. Полосатое чудовище как будто знало, куда целиться. Оно терзало клыками и когтями ячейки ткани на уровне кадыка. Из некоторых потек зеленый гель. Голову, но не лицо закрывал облегченный вариант защитного шлема с прозрачным забралом-щитком. У всех армейцев забрала были подняты на лоб, в противном случае они сразу же запотевали бы изнутри от дыхания на влажном воздухе.

Рядовой первого класса Цюрикоф отчаянно боролся за жизнь. Трупов за последние пару дней он успел насмотреться и особенного желания присоединяться к ним не испытывал. Но в сражении с котом он проигрывал. Если считать перекушенные пальцы, желто-полосатый лидировал со счетом два — ноль и, похоже, на этом останавливаться не собирался. Солдат пытался сбить звереныша с плеча ударом головы, прикрытой шлемом, но тот махнул лапой с выпущенными когтями, целя в одно из самых уязвимых мест — глаза. Лапа попала по защелке, фиксирующей забрало в поднятом состоянии. Щиток со щелчком упал, надежно закрыв лицо с выпученными от страха глазами. Теперь вопли, переходящие в визг, звучали из-под забрала намного глуше. Попытки Цюрикофа напугать кота акустической атакой успехом не увенчались. Полосатый агрессор сосредоточил внимание на воротнике жилета. Гель уже не капал, а тек из разодранных ячеек.

Схватка длилась несколько секунд, и тут в нее вступил новый участник. Наконец-то опомнился второй солдат, с багром в руках. Он не придумал ничего лучшего, чем сбить багром кота с товарища. Замах получился славный, а удар мощный. Древко багра перебило Цюрикофу руку, потому что животное изловчилось и увернулось в последний момент. Солдат продолжал охаживать товарища багром, стараясь попасть по зверю. Удары сыпались градом. От новых увечий Цюрикофа спасали шлем и жилет. Он перестал кричать и только тихо завывал. Кот чертом прыгал по нему, прячась за голову и корпус солдата, как за живой щит. Полосатая молния показывала уверенные навыки ближнего боя. Не иначе, генетики с фабрики домашних животных славно потрудились не только над вызывающим окрасом, но и если не над извилинами животного, то как минимум над его инстинктами и определенными боевыми рефлексами. Животное сражалось молча. Ни разу не мяукнув и не зашипев. Кот не пытался напугать человека, похоже, у него была одна задача: победить противника.

Наконец в схватке животного и людей наметился перелом. Судьба награждает за перенесенные страдания, но не всех. На ком она остановит свой выбор, никогда нельзя точно сказать. Но для рядового забрезжил свет в конце тоннеля. Да какой там свет. В него уперся яркий луч прожектора. Кота, изготовившегося к прыжку на нового, более достойного противника — солдата с багром в руках, — на мгновение ослепило. Этого мига и хватило для того, чтобы разведчик ткнул зверя багром, как шпагой. От острия мохнатый агрессор успел увернуться, но его вскользь зацепило крюком, и кот, широко растопырив лапы, полетел за борт.

Цюрикоф со стоном рухнул в проход между эвакуированными, которые испуганно жались друг к другу на узких металлических скамейках. Разведчик, оставшийся на корме, с изумлением наблюдал, как удивительный в своей настырности кот пытался плыть за амфибией. Но продолжалось это недолго, вскоре зверь исчез в кильватерной струе водомета. Мощь человеческой техники оказалась сильней желания животного поквитаться с людьми.

Первая помощь подоспела после того, как прошла оторопь от схватки человека и домашнего животного.

Товарищи мигом сорвали пломбы с герметичной аптечки, которая входила в комплект первой помощи. Опечатывали их из-за красной коробочки со шприц-тюбиками обезболивающего. Лекарство создавалось на основе опиатов искусственного происхождения. Сильный наркотик мог не только прогнать боль, но и обеспечить ценителю дури быстрый пропуск в нирвану. Поскуливавшему любителю семейства кошачьих вкололи прямо через форму дозу в истерзанную руку. После укола занялись изуродованной ладонью. Пострадавшие пальцы залили из баллончика обеззараживающей пеной, замедляющей некроз тканей, и зафиксировали лангетой. Затем руку до локтя замотали бинтами. Со стороны могло показаться, что рядовой натянул длинную дамскую перчатку в ретростиле.

Перевязанного Цюрикофа перетащили в кабину. Солдата усадили в командирское кресло. В нем он и затих, провалившись в уютное беспамятство, где нет ни воды, ни дождя, ни богомерзких тварей, принявших кошачий облик.

«Учишь молодых солдат действовать только по команде. А эти балбесы все равно действуют по зову сердца. Ничего, через полгода заматереют. Глазом не посмеют моргнуть, пока я им не прикажу!» — равнодушно подумал капитан, наблюдая с носа амфибии за всей этой кутерьмой.

Плавающий транспортер-амфибия «Арго» — вездеход двойного назначения, машина специфическая, и создавалась она для специальных условий. Разные модификации поставлялись как в армию, так и на гражданку. В войсках ее обычно называли коробочкой. В целевой нише машин высокой проходимости «Арго» занимала первое место. Пара гусениц большой ширины, определенная длина опорной поверхности, удачное расположение надежных катков, ведущих и направляющих, обеспечивало небольшое давление и хорошее сцепление с грунтом, уверенное преодоление различных препятствий и маневренность. Транспортер как бы «обтекал» местность и был вариантом машины «для полицейской службы и целей обороны». На коробочку можно было устанавливать различные виды оружия, в зависимости от задач, решаемых в бою, будь то оборона или наступление. Он был рабочей лошадкой различных видов и родов войск Содружества. На плаву амфибия могла развивать скорость до восьми километров в час и обеспечивать перевозку двадцати пассажиров.

Сейчас в десантный отсек набилось почти пять десятков измученных людей. Они вплотную сидели на скамейках, как сельди в бочке, и это не считая шестерых военных. Пора было возвращаться. Вода плескалась в опасной близости от края борта. Пока спасало только мастерство водителя, державшего плавный ход и умело обходившего опасные места.

«Снимем тех, кого заметили на крыше, и сразу же в лагерь».

Алешкин уже видел, что не ошибся. На краю крыши отчетливо просматривались силуэты людей.

Новых команд водителю для корректировки курса не понадобилось. За штурвалом сидел сержант Рымов — командир третьего отделения. Старый служака прекрасно знал свое дело. В свое время он начинал службу механиком-водителем тяжелого штурмового танка «Вездесущий», бронированного гусеничного монстра, дополненного воздушной подушкой. Апгрейд включали, когда надо было преодолевать болотистую местность или песчаные участки. Алешкин помнил, как на лекции в военном училище преподаватель сказал, что стоимость совершенного механизма разрушения такова, что если танк два раза отлить из золота в масштабе один к одному, то это и будет реальная стоимость его производства.