Матрёшка, или Побег из Москвы - Семен Ютов

они сели на первую же скамейку. Все время пока они шли, ни один из них не проронил ни слова. Как только они сели, он впервые услышал ее голос.

– Как тебя зовут? – спросила она.

– М11122030ФАС – отчеканил он.

– Нет, какое у тебя нормальное имя, настоящее?

– А чем тебе это не нравится, вполне нормальное имя, ничуть не хуже других!

– А ты крещеный?

– Гм… Слава Радикальному Экстремизму, нет!

– Ох, какие страшные вещи ты говоришь! Но мне кажется, ты крещен, просто не знаешь этого. Вот что значат последние буквы в твоем имени?

– Первая – не знаю, никогда не интересовался. Знаю, что это единственное, что могут придумать родители в имени, остальное присваивается автоматически. Надо у них спросить… А вторая – первая буква имени отца и первая буква его фамилии.

– Узнай, как тебя на самом деле зовут, я помолюсь за тебя.

– Не надо за меня молиться. Тоже мне, придумала… Как ты вообще здесь оказалась. Такие как вы, уже давно прячутся по углам, и не кричат где ни попадя, что за кого-то молиться будут. Эдак недолго и психбольницу попасть. Или туда и шла? Может тебя проводить?

– Да, мне нужно в психбольницу, навестить отца.

– А ты не в курсе, что нельзя там никого навещать?

– Знаю я, но все равно хочу увидеться с ним.

– Там тебя и оставят, вместе с ним. Может, вылечат.

– Глупости ты говоришь. И не думаешь так вовсе!

– Откуда тебе знать, что я думаю?

– У тебя по лицу все прочитать можно. И глаза – не такой ты, как кажешься всем.

– Каким же я всем кажусь?

– Самодовольным развратником, талантливым и беспечным.

Он отшатнулся от нее, пораженный такими словами, сказанными остро, правдиво, пронзившими его четырьмя стрелами, и все точно в цель – в глухо, надсадно кровоточащее сердце.

Они помолчали какое-то время. Потом он спросил:

– А тебя как зовут?

– Анна.

– Что это за имя такое? Никакой идентификации! В чипе твоем что записано?

– Нет у меня никакого чипа.

– Как это? Всем с 2030 года при рождении чип вживляют.

– Я родилась раньше 2030-го.

– Ну и что, сейчас все чипованы, даже пенсионеры.

– Ты заблуждаешься.

– Тогда как ты живешь в Москве? В метро нельзя пройти, не приложив руку к валидатору.

– Ты очень многого не знаешь об этой жизни.

– А ты прямо вот знаешь? Кто ты вообще такая?

– Та, с кем тебя свел Бог для какой-то важно цели. Так, наверное.

Он, конечно, предполагал, что эти «церковники», как их все называли, – странные люди. Но скорее он считал их просто темными невеждами, которые родились не в то время и которым прямая дорога либо в глубокое средневековье, либо в глубокие леса. Но эта девушка, так странно, но так правдиво и открыто говорящая, вовсе не казалась малограмотной и недалекой. Совсем наоборот, смотря на него своими огромными глазами, пронзительно карими, она четко знала, что и почему говорит.

– Ну ладно, я смотрю, ты вроде в порядке, так что я пойду, – сказал он.

– Ты только скажи, а почему ты решил меня спасти?

– Не знаю… Я ничего не решал, просто поддался какому-то порыву, что ли. Не знаю…

– Наверное, у тебя теперь будут проблемы из-за этого?

– Да не должно быть. Кому я нужен!

Он был неправ. Камера в вагоне, а также в вестибюле и на выходе из метро записала каждый их шаг, и данные об инциденте уже передавались в Федеральную службу по контролю религий, более известную как ФСКР. Трое патрульных «Воинствующих атеистов», конечно, не очень-то хотели огласки этого случая, в котором они показали себя, откровенно признаться, совершенно жалко. Но это никого не интересовало, и присутствовавшие в вагоне люди поспешили сообщить обо всем случившемся в ближайший пункт полиции.

***

На следующий день он, как ни в чем не бывало, пошел на репетицию. У входа в Дом КВН к нему очень вежливо обратились двое молодых людей в строгих дорогих костюмах и, предъявив удостоверения, попросили пройти с ним для небольшого разговора.

В переговорке было несколько душновато, но гораздо больше угнетала атмосфера напряженности, которая сгустилась над тремя людьми: М11122030ФАС и «сотрудниками в штатском».

– Вы знаете М03022028АКА?

– Нет.

– Вас видели вчера, выходящими из вагона, а потом и из станции метро «Клиновская».

– Я не знаю имени девушки, с которой выходил.

– Как же так? Объясните, пожалуйста.

– Вы думаете, я имена у всех девушек спрашиваю? Зачем мне это?

– Вы спасли ее от патруля «Воинствующих атеистов», вмешались в их работу. Это серьезное правонарушение.

– Не было похоже, что эти ребята хорошо выполняют свою работу. Один задавал ей глупые вопросы, пытался разодрать одежду, ударил. Но, думаю, если бы эта девчонка ударила в ответ, он бы потерял сознание. Жалкое зрелище представляли собой эти члены патруля, таких не должно быть в рядах «Воинствующих атеистов». Ждать, пока они дальше буду проявлять свою некомпетентность, я не мог, и забрал девчонку.

– Ваши слова подтверждаются показаниями других свидетелей. Признательны за Вашу помощь, капитан.

– Всегда готов помочь, офицеры!

– А где Вы оставили девушку?

– В сквере недалеко от метро.

– Вы с ней о чем-то говорили?

– Она несла какой-то бред, имя мое ей не понравилось, – тут он осекся, так как понял, что сболтнул лишнего и закончил уже скороговоркой, – видимо, от удара не оправилась. Я поспешил от нее отвязаться.

– Она знала ваше имя? Откуда?

– Наверное, увидела на карточке, когда я ее выводил из вагона.

– То есть Вы ей своего имени не говорили?

– Нет.

– Ну что ж, еще раз выражаем нашу признательности и позвольте вас покинуть.

– До свидания, офицеры!

Двое в костюмах покинули переговорку и вышли на улицу. Уже сев в машину, они обменялись впечатлениями от разговора:

– А капитан-то наш что-то скрывает, – сказал один из них.

– Да, это точно. У него явно состоялся разговор с этой девушкой. И вряд ли она его имя на карточке рассмотрела. Не в том она была состоянии. Свидетели утверждают, что он выводил ее из вагона в полуобморочном состоянии, камера наблюдения это подтверждает.

– Так и доложим. Видать, будет у нас еще один «клиент». А парень-то вроде неплохой…

– Да ты подоги его раньше времени «хоронить». Ну, перекинулся парой слов с какой-то церковной девкой, не велика провинность. Может он ее и не увидит больше никогда.

– Не, чую я, что придется нам с ними много помучиться.

–Ох, уже мне эти твои «чую»! Ладно, поехали…

Тем временем наш герой пытался репетировать. Его команда должна была выйти в финал Вышей лиги в это году, и