Раб из нашего времени. Книги 1 -7 (СИ) - Юрий Иванович

Вот тогда я и возопил:

– И неужели вам жалко такой мизерной платы за спасение жизни вашей боевой подруги, которая ценой своих ран спасла вас от рабства, довлеющего над вами до самой смерти?! Неужели вы потом сможете, глядя ей в глаза, потребовать вернуть то, за что она с лихвой оплатила своей пролитой кровью?

Подействовало! Почти все пострадавшие отвели глаза и даже слово сказать в поддержку своих прежних требований не посмели.

То есть смело можно было отправляться на обед…

Но тут я глянул поверх стены в Поле, что уже давно не делал, отвлёкшись на коллективные проблемы, и подпрыгнул от неожиданности:

– Зервы! Очень много! Больше двух сотен! Все на стену!

Ящеры и в самом деле пёрли в нашу сторону огромным, никогда ещё мною не виденным стадом голов в двести пятьдесят. Пока их за двести метров увидел только я один, но ведь хищники двигались очень быстро, со скоростью бегущего в среднем темпе человека, и попали в поле зрения остальных уже секунд через двадцать. Но нам и этого хватило для размещения по местам. Мне только и оставалось, что небольшие группы женщин, по две-три особи, быстро закрепить за каждым из мужчин.

Там у нас и так было сосредоточено до половины всего метательного оружия, так что много подносить от башни, находящейся в двадцати пяти метрах, не потребовалось.

Мало того, перед началом отражения атаки нам даже удалось обменяться мнениями по поводу такой массированной атаки:

– Неужели поняли, что у нас тут теперь можно поживиться нежными тельцами? – хохотнул Степан Живучий.

– Вряд ли, – возразил я ему и напомнил: – Женщины, наоборот, запах жилища перебивают. Ну и сегодня из нас никто в Поле не выходил. Ольшин! Это у тебя надо спрашивать: чего эти твари к нам прутся?

– У нас такое пару раз было, – отозвался ветеран, отводя руку для броска копья. – И мы такие стаи пропускали… Они ведь на пастбища наши прутся… Э-эх!

Его дротик первым, а за ним и все наши полетели в приближающуюся стену хищников. Такой навалы следовало опасаться в первую очередь и стараться ранить как можно большее количество зервов подальше от стены. Прыгать высоко они не умели, как и взбираться на стену, но вот пройти по трупам себе подобных да попросту перешагнуть остаток стены – запросто. Вот этого мы больше всего и опасались. Поэтому и бросали всё что можно – издалека. Копья оставляли напоследок, а тяжёлые копья – уже для непосредственного столкновения.

Себе я выбрал самый опасный участок, понимая, что комплексными атаками тринитарных всплесков группу в двадцать особей остановлю, если постараюсь…

Если!.. Потому что силёнок и ловкости ой как не хватало!

Конечно, добрую половину тварей мы остановили на расстоянии от стены. Десяток-полтора убили, около сорока ранили, примерно полста хищников – испугались и отпрянули. Всё-таки берсерков среди животных всегда мало, несмотря на их хищническую ярость и резкую антипатию к человеческому племени. Но всё равно возле стены атакующих ящеров оказалось неожиданно много, и я в тот момент сильно пожалел, что не скомандовал своевременное отступление в неприступные внутренности нашей башни. А потом уже и думать об отступлении оказалось поздно, пришлось сражаться с максимальной отдачей всех сил.

От себя ещё до начала боя отогнал всех, даже Ксану отправил на помощь Степану, поэтому действовал легко и раскованно, не боясь одиночных тварей пропустить мимо себя. Да и те, что начали со временем перескакивать через стену, от меня не отлучались, стараясь повалить именно меня вначале, а потом уже мчаться к остальным целям. Это мне и помогло навалить вокруг себя целые редуты из зервов. И действовать я к концу боя стал, словно робот на конвейере: посыл «щелбана», затем «горчичник», и только хищник в непонимании замирал, а у него из-под пластинки за ноздрями вырывался буравчик так и не разгаданного отростка внутреннего духа, как я касался этого буравчика и отскакивал в сторону следующего противника. В те моменты главное было не споткнуться об уже лежащие тела и не упасть. Попади я под задние лапы кровожадных ящеров, тогда бы уже точно не встал, разорвали бы на мелкие кусочки.

У меня же где-то на периферии сознания сложилось такое мнение, что самая боевая и сильная часть стаи как раз и направила остриё своей атаки именно на меня. Настолько вокруг меня было жарко, настолько тесными рядами пытались хищники смести самую мешающую и самую зловредную преграду.

Ну и наверняка мне опять повезло хотя бы в том, что кожа у зервов жёсткая, словно наждак, и ноги, да ещё и одетые в сапоги из кожи скользкого зайца, несмотря на тавтологию, по ней не скользят. Кровь-то я зверям не пускал, так что вокруг оставалось сухо, и поскользнуться просто было не на чем. Только и следовало, что чётко соразмерять свои прыжки по колышущейся и прогибающейся под моим весом плоти да правильно от неё отталкиваться.

Мало того, когда вокруг меня живые зервы кончились, я ещё успел к группе слева и там добил парочку особо трепещущихся и настырных. И только потом расслышал голос Степана, который умудрялся успевать следить за всем полем боя:

– Мы победили! Остальные уходят!

А я вспомнил о возможных трофеях и прохрипел:

– Надо бы груаны поискать! – и поспешил на стену, попутно оглядываясь вокруг себя и отыскивая такое желанное и вожделенное сияние. Всё-таки ни у кого язык бы не повернулся сказать, что на нас нападали молодые или там нерепродуктивные особи. Матёрое шло войско, хищники все крупные, мощные, как на подбор.

Минуту стоял, оглядываясь, вторую… пятую! Потом, не веря своим умениям рассмотреть издалека, пошёл вплотную между нагромождениями тел, и… ничего!

Ни единого, самого завалящего (хотя назвать подобное чудо завалящим язык не поворачивался) груана на поле боя мы так и не отыскали!

Честно говоря, я такого никак не ожидал. А уж ветераны, и в особенности Ольшин, – тем более. Мастер только и твердил как заведённый:

– Такого не может быть! Это же не молодняк!

Но мириться с реальностью что ему, что всем остальным пришлось. Тем более что и переживать по большому счёту было не о чём, ведь у нас теперь есть места для охоты на территориях за Дланью. Ну и самое главное, наше сражение прошло без жертв с нашей стороны. Мелкие царапины, синяки, ссадины или ушибы – не считались, а единственный перелом руки, который получила одна из слишком боевитых воительниц, я решил уже после возвращения в башню попробовать залечить при помощи всё тех же груанов. Причём хватило и тех восьми штук «чужих», которые и были в поясе у пострадавшей.

На весь процесс восстановления кости ушло около часа. А с моим непосредственным участием – два раза по пять минут. Вначале, когда настраивал и усиливал целительскую вуаль симбионтов, и в финале, когда убрал излечивающий контур и присматривался к почти зажившей кости. Не могу сказать, что она стала как новая, всё-таки некая полоска на месте перелома просматривалась, и моего опыта не хватало для точного определения. Просто посоветовал женщине еще денёк-два поносить руку на перевязи и регулярно подходить ко мне для текущего медосмотра.

Ну а дальше в тот день наш коллектив закрутило и накрыло чисто бытовыми проблемами, в особенности связанными с заготовкой мяса. Вырезали из ящеров, которые лежали в Поле, с той стороны нашей стены, только самые лучшие, самые деликатесные части. Потому что туда стали стягиваться большие, по несколько сотен в каждой стае шавок. Они-то всё не съедят, без мохасиков не справятся, но могли изрядно попортить самое наилучшее. И уже во вторую очередь наши раздельщики возились с тушами на нашей стороне от стены.

Но для заготовок полуфабрикатов в маринаде нам банально не хватало ёмкостей, и тут уже пришлось изгаляться, выкручиваться нашему завхозу, который уже поздней ночью, если судить по часам, отправился с группой из десяти человек к Длани и там выменял сразу три груана на новые ящики с товаром. Как ни странно, его желания оправдались, и наша кухня пополнилась довольно большим количеством медной посуды емкостного формата. Словно где-то там кто-то понял, что нам нужны большие казанки, лагуны и некое подобие тазиков.

Ну и можно сказать, что до самого утра весь коллектив Пирамидки пахал словно рабы. Некоторые новенькие так и заявляли:

– В пещере нам лучше жилось: ели и отсыпались только… А здесь жилы тянем, надрываемся, словно опять в замке оказались…

На что Ратибор Палка попытался пошутить, а заодно и напомнить:

– Ладно вам жаловаться! В замке вам не только работать приходилось, как бесправным рабыням, но ещё и ублажать всех подряд по принуждению. Тут вам такое не грозит, свобода!

Как ни странно, никто не смеялся над его шуткой. Зато нахмуренных, озлобленных взглядов он получил на свою ауру в полной мере, если не с избытком. Наверное, многие тогда впервые поняли, что жизнь по уставу и установленным законам – тоже не сахар. И тоже не освобождает от тяжкой, порой рутинной и скучной работы. Может, кто и пожалел, что перебрался в нашу Пирамидку?