Тайный советник вождя - Владимир Успенский

Ставши национальной немецкой знаменитостью, Ольга Чехова близко сошлась с самыми высокими руководителями фашистского государства, с Герингом и Геббельсом, а особенно с Адольфом Гитлером, часто виделась с ним до появления у фюрера Евы Браун. Потом — реже. Гитлер ценил не только женские достоинства Ольги Чеховой, но и ее проницательный ум, смелость, оригинальность суждений. Советовался с ней, чего не делал ни с одной другой представительницей прекрасного пола. При всем том знаменитую актрису чем дальше, тем больше тяготила раздвоенность, она тосковала по своей фактической родине, по настоящему русскому театру, по бурной и радостной молодости. Ольге Константиновне достало мужества выступать против войны Германии с Россией, за союз и дружбу двух великих народов, которым принадлежало ее сердце. Этим ее настроением, а также естественной ревностью экстравагантной решительной женщины сочла возможным воспользоваться наша разведка.

Прямого выхода на Ольгу Чехову советская агентура не имела. Но, как известно, кривой дорогой зачастую бывает ближе. Это ведь только в геометрии гипотенуза всегда и безусловно короче суммы двух катетов. А в жизни случается по-всякому. Проанализировав ситуацию, специалисты из группы Судоплатова сделали вывод: надо послать в Берлин человека с задачей войти в доверие к Ольге Константиновне, а затем действовать по обстоятельствам, имея главной целью устранение Гитлера, коль скоро в этом возникнет необходимость. Но кого послать, кому поручить осуществление столь хитроумного замысла, требующего от исполнителя многих разнообразных качеств, в том числе и образованности, высокой культуры? Вот тут и вспомнили, что у артиста Блюменталь-Тамарина, подвизавшегося теперь во вражеском стане, есть племянник Игорь Миклашевский. Разыскали его — он воевал под Ленинградом. Оказалось, что это симпатичный парень, достаточно самостоятельный, к тому же умелый боксер, отличавшийся тем, что хорошо «держит удары» противника: до войны был чемпионом Ленинградского военного округа. Чего еще желать?! Побеседовали с ним, предложили работать в тылу врага. Игорь согласился без колебаний. Затем полгода интенсивного обучения и переброска через линию фронта.

Немцы, разумеется, учинили перебежчику тщательную, изощренную проверку. Много натерпелся Игорь, пока отпали разные подозрения и его определили в одно из власовских подразделений. А главное, разрешили видеться с дорогим дядей Севой — со Всеволодом Блюменталь-Тамариным. Ну, еще и повезло новичку. Продолжая заниматься боксом, популярным в Германии, Игорь начал выступать на ринге. Его заметил Макс Шмелинг, чемпион мира и вообще личность широко известная: его спортивными достижениями гордились все немцы, в том числе и руководители рейха. Он имел доступ к самому фюреру. Таким образом, у Игоря Миклашевского оказались в Берлине два авторитетных покровителя: знаменитая актриса и знаменитый спортсмен. А следовательно — два пути, ведущих на самый верх фашистской иерархии. К тому же Игорь был уже не один, к нему «подключили» трех опытных подпольщиков-диверсантов, переброшенных в Берлин из Югославии. Эти бывшие офицеры царской армии готовы были на все ради победы нашего Отечества над врагом, с которым они сражались еще на той мировой войне.

Итак, схему я обрисовал. Подробное описание действий наших разведчиков, хотя бы даже и увлекательное, увело бы нас слишком далеко от главной линии этой книги. Оставим сие для других литераторов, не голых выдумщиков, а добросовестных реалистов-исследователей. Нам сейчас важна развязка замысловатого сюжета.

В конце 1943 года Берия и тогдашний нарком госбезопасности Меркулов впервые доложили Сталину о нашей агентуре, способной провести ликвидацию Геринга и с большой долей вероятности самого Гитлера. Иосиф Виссарионович тогда промолчал, и это было воспринято как согласие на продолжение и развитие операции до дальнейшего согласования с Верховным главнокомандующим. Прошло несколько месяцев, и ситуация потребовала конкретных решений и действий. Берия и Меркулов, взяв с собой Судоплатова, осведомленного во всех подробностях, вновь обратились к Сталину со своим щекотливым вопросом. Иосиф Виссарионович благосклонно выслушал их, поинтересовался некоторыми деталями, особенно насчет Ольги Чеховой, и сказал:

— Не надо… Этого делать не надо.

— Совсем? — вырвалось у Меркулова.

— Совсем. Переключите наших товарищей в Берлине на другую плодотворную работу. — И, заметив огорченность, разочарованность докладывавших, снизошел до объяснения: Нам теперь не опасен Гитлер. Англичане и американцы ни в коем случае не пойдут на сговор с такой одиозной фигурой. А с тем, кто займет его место, могут пойти. Пусть останется Гитлер. Потерпим еще его. Недолго осталось.

Категорическое решение Сталина явилось тяжелым и горьким «сюрпризом» для тех, кто вложил много сил, готовя покушение на Гитлера, рискуя своей головой. Особенно переживал Игорь Миклашевский, настроившийся совершить подвиг любой ценой. И вдруг — внезапный нокаут от своего же начальства. Однако Игорь не зря слыл боксером, который может «держать удар». Он продолжал работать в Берлине до начала 1945 года, затем через Францию вернулся в Советский Союз. Не с Золотой Звездой, но все же с орденом Красного Знамени… Сколько же у нас удивительных, легендарных людей, чьи имена остаются почти безвестными! О всякой дряни, о выскочках говорят, пишут, спорят, а истинные герои тихо и скромно доживают свой век.

Имелся и еще один, так называемый «транспортный» вариант устранения Гитлера, но существовал он лишь в виде замысла: о нем помнили, однако практическая разработка почти не велась, хотя мне лично этот вариант представлялся наиболее реальным. С учетом того, что специалисты зачастую слишком все усложняют, запутывая не только противника, но и самих себя. А дело вот в чем. Гитлер много ездил, гораздо больше, чем тучный, но энергично-подвижный Черчилль, не говоря уж о таких домоседах, как Сталин и Рузвельт. В дороге же охрана не столь монолитна, как в стационаре, у покушающейся стороны возрастает возможность успеха: лишь бы знать, куда, когда и на чем отправится «объект».

Адольф Гитлер пользовался несколькими командными пунктами или, как называли сами немцы, выносными Ставками. Главной, естественно, была центральная берлинская Ставка, о которой нам кое-что было известно. Ее охранял отборный «батальон сопровождения фюрера» из дивизии СС «Великая Германия». Комендантом до войны был генерал Роммель. Гитлер доверял ему и ценил его, что обеспечило быстрое продвижение Роммеля по службе. О других Ставках, приближенных к фронтам для конкретного руководства боевыми действиями, мы знали мало, о наличии некоторых до поры до времени только догадывались. Общим для них являлась хорошая маскировка, надежная защита от бомб и снарядов, развитая система связи. И удобства. В том числе обязательно ванна с горячей водой.

Теперь-то я пишу с учетом тех сведений, которые были получены к концу войны или после нее, обретя возможность назвать все Ставки фюрера — это имеет определенный интерес. Чаще, чем в других местах, Гитлер бывал в Ставке «Вольфсшанце» («убежище волка», «волчий окоп») в Восточной Пруссии возле города Растенбурга. Очень надежный бункер оборудован был для фюрера в Ставке «Вервольф» («волк-оборотень»), которая укрывалась под видом дома отдыха для раненых офицеров в окрестностях украинского города Винницы. На бельгийско-французской границе в районе Прюз де Пеш располагалась Ставка «Вольфсшлюхт» («ущелье волка»).

Внимание: все перечисленные названия связаны с хищным зверем, готовым сожрать Красную шапочку с ее бабушкой и вообще любую добычу. Такова прихоть Гитлера. На древнегерманском языке «адольф» — это волк. Прямая символика. Кстати, в одном из своих выступлений (27 июля 1942 года) Гитлер назвал Сталина тигром, а Черчилля — шакалом. Такой вот зверинец.

Для полного комплекта пополним сей зоопарк еще одним, крупным и вальяжным животным. В нескольких километрах западнее Смоленска, на автостраде, ведущей к Минску, располагалась гитлеровская Ставка «Беренхалле» («медвежья берлога»). От партизан, от наших разведчиков мы знали, что там находится какой-то секретный объект. Предполагалось, что это запасной командный пункт немецкой группы армий «Центр», а вот до мысли, что там оборудована выносная Ставка самого фюрера, не дошли. Слишком уж близко к Москве. А ведь могли бы разбомбить «берлогу» в марте 1943 года, когда стало известно, что к фельдмаршалу фон Клюге должны прибыть два визитера — Гитлер и Гиммлер. Не сообразили. Да наверно и не получилось бы. Осторожный как настоящий волк, Адольф, чуя опасность, пробыл в тот раз в «Беренхалле» всего несколько часов, а затем отправился в штаб группы армий. Это, кстати, был последний выезд Гитлера непосредственно к линии фронта. Лишь ровно через два года он промелькнет на Одере, пытаясь вдохновить немецкие войска, сдерживавшие наше наступление на Берлин.