Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

Субиако понимает их гордость. Она свойственна ультрамарцам до мозга костей.

Стремиться к совершенству — наименьшее, чего ждут от людей лорда Жиллимана. Родиться на Пятистах Мирах — честь и привилегия, за которую надлежит платить каждый день.

Верхнего мира больше нет, однако Субиако и его Первопроходцы станут творцами мира нижнего.

Ингениум наблюдает за работой налитыми кровью глазами, но ему не нужно давать советы или вносить поправки. Подчиненные знают свое дело, а полученные инструкции точны и не требуют дальнейших объяснений. Вместо этого он выводит полную проекцию Аркологии Х и улыбается, осознав, что пометка на карте, второпях сделанная капитаном Вентаном, навсегда подарила комплексу новое название.

Думая о Вентане, Субиако поднимает глаза, когда к нему приближается сержант Ультрадесанта в силовом доспехе, поврежденном в бою. Ингениум не знает этого воина, но броня нагрудника и наплечников покрыта глубокими рытвинами от попаданий пуль и клинков.

Уцелел только шлем, который недавно был выкрашен в алый цвет, что выглядит странно уместным.

— Сержант Анкрион, — произносит Субиако, когда оптические фильтры считывают имя воителя с правого наплечника, из-под налета лазерных подпалин. — Могу ли я чем-то помочь вам?

— Когда туннель будет запечатан? — спрашивает гигант.

Анкрион говорит резко, но Субиако понимает спешку. Ингениум выводит множество потоков данных и перебирает графики завершения работ при помощи гаптических имплантатов в кончиках пальцев.

— Заслонки вот-вот встанут на место. Когда будет проведена проверка целостности, мы распылим пермакрит, и я поставлю запирающую печать. Если ничего не изменится, туннель будет заперт в течение часа.

Анкрион кивает, но ответ его явно не радует.

— Вы не можете работать быстрее? — спрашивает он.

— Если вам нужна работа со знаком качества Ингениума, то нет.

— Процесс ускорится, если задействовать больше машин?

— Разумеется, но у нас нет дополнительных машин, — отвечает Субиако. — Нам повезло, что и эти-то есть.

— Поясните.

Субиако указывает в направлении конструкторских машин и землеройной аппаратуры, от чего голографические схемы исчезают.

— Ни одной из этих машин не должно было быть здесь, сержант Анкрион. Они все направлялись на орбитальную транспортировку, когда напали предатели.

— Так почему они здесь?

— Насколько я понимаю, мы должны благодарить за это Несущих Слово.

— Я не расположен благодарить этих ублюдков за что бы то ни было, — произносит Анкрион. И Субиако спешит объясниться, поскольку космодесантник излучает нарастающую угрозу.

— Вы не так поняли. Порча, которой они заразили системы орбитальной обороны, — говорит он. — Похоже, она вызвала кумулятивную арифметическую перегрузку организационных подпрограмм калькулус-логи Ауксилии Обороны, из-за чего эти машины остались на погрузочных платформах, пока весь остальной Калт отправлялся на орбиту. Повезло нам, а?

Анкрион не отвечает и поднимает взгляд к последним противовзрывным заслонкам, которые устанавливают на место с тяжелыми ударами металла о камень. Отделение клепальщиков выдвигается на позицию, их визжащие инструменты фиксируют заслонку. Сыпется дождь искр, шланги с пермакритом, шипя пневматикой, начинают подниматься.

— Все бы делалось быстрее, если бы нам не нужно было запечатывать все тупиковые ответвления, — замечает Субиако, выводя проекцию туннеля с поверхности инфопланшета. — К примеру, от этого туннеля до ближайшей аркологии или укрытия сотни километров. Нет нужды тратить ресурсы на его закрытие.

Анкрион мгновение изучает плавно вращающееся изображение.

— Вы нашли источник воды в камере на конце туннеля? — интересуется он.

— Нет. Предположительно, это отверстие пренебрежимо малых размеров.

— Иными словами, вы не знаете, откуда берется вода.

— Не совсем, но…

— Капитан Вентан отдал недвусмысленные распоряжения, — прерывает его Анкрион. — Каждый туннель, границы которого невозможно установить с абсолютной точностью, должен быть запечатан.

— Сержант, вы должны понять, что немногие из пещерных систем Калта связаны между собой. Подавляющее большинство простираются внутри коры планеты совершенно изолированно.

— Если Калт собирается выжить, это изменится, — отвечает Анкрион.

VII

Убежище CV427/Праксор располагается в полутора тысячах километров к востоку от Ланшира и представляет собой группу укрепленных бункеров и хранилищ боеприпасов. Оно спроектировано для размещения ста тысяч солдат и двадцати тысяч человек вспомогательного персонала, а также трех батальонов Ауксилии Обороны.

Сообщается, что максимальная вместимость составляет сто пятьдесят тысяч человек.

После атаки XVII Легиона там находится вдвое больше людей. Увеличенные пещеры и глубокие сооружения ужасающе переполнены, однако обитатели испытывают гнев лишь по отношению к воинам Несущих Слово, которые загнали их туда.

Этого вполне можно ожидать.

Ворота Праксора закрыты около двух недель, внутри укрылись десятки тысяч беженцев, спасающихся от войны и радиоактивных спазмов обреченного солнца. Население убежища превышает его вместимость, а безопасность хранилища боеприпасов требует установить личность каждого. После того как составят полный список человеческих и оружейных ресурсов, будет разработан план сопротивления и отвоевания.

Все многочисленные входы в убежище перекрыты — некоторые пермакритовыми заслонками, остальные вооруженными бойцами. Сейчас здесь размещены подразделения из пяти рот Ультрадесанта: пятьсот шестьдесят семь легионеров. Они не охраняют входы в аркологию, а тренируются, перевооружаются и делают вылазки на поверхность, когда из Аркологии Х доходят известия, что поблизости находятся враги.

Защита врат поручена Имперской Армии, которая представлена тут шестнадцатью различными полками, а также подразделениям скитариев, загнанных в аркологию солнечным излучением. Командные протоколы и коммуникация до сих пор не упорядочены, адепты Механикума пытаются связать вокс-системы Армии со своими собственными и системами Легионес Астартес. Различия устройств, сотни шифрованных сетей и триллионы комбинаций кода делают оперативное координирование чертовски трудной задачей.

Именно поэтому у майора Кадин все сильнее болит голова.

Она и ее отделение Штурмовиков Кардаса занимают один из малых выходов на поверхность, который точнее можно описать как провал грунта, заполненный неплодородной почвой, который образовался за тысячелетия тектонических смещений. Тем не менее этот проход соединяет нижние пещеры с поверхностью и должен охраняться.

Временная заслонка, опрысканная противорадиационным герметиком, позволяет незащищенным людям занять сборный пост охраны и баррикады, обращенные навстречу возможному проникновению с поверхности. На позиции двадцать солдат: потрепанных войной ветеранов, видевших, как их мир разорвали на части и разбили на куски, которые уже никогда не собрать воедино. Люди майора Кадин славно сражались, и из семисот остались только эти двадцать. Они бились у моста Пасачне и продержали его достаточно долго для переправы 86-й роты Ультрадесанта. Десятитысячная толпа культистского отребья гналась за ними сто километров по Марусинскому шоссе, пока они не добрались до полкового опорного пункта у Магистрали Таланко.

Фланговые силы Хол Велофа, окружавшие Ланшир, уже почти вынудили их бросить опорный пункт. Но затем с орбиты пролился огненный дождь, который сжег Несущих Слово с их отбросами, оставив только туманных призраков.

Покинув знамя роты гордо реять над Таланко, майор Кадин последовала за полковником Руриком, который перевел остатки полка в Праксор.

Кадин знает, что никогда не увидит поверхности Калта, но надеется, что какие-нибудь остатки вражеских сил попробуют пробиться в убежище. Из-за обнаружившихся признаков слабой клаустрофобии ей не нравится находиться под землей, но она штурмовик и не склонна признаваться в слабости. Майор сидит внутри единственного сооружения сторожевого поста, укрепленной жестяной будке, с вокс-передатчиком и запасами антирадиацонных пилюль, боеприпасов, еды и воды, которые были выданы ее группе. Вот все, что осталось от некогда элитного подразделения.

Из рожка вокс-передатчика раздается визг помех, и Кадин вздрагивает.

— Чертов Механикум, — ругается капрал Бартебес, ее адъютант. Он бьет по серо-стальной коробке основанием ладони. — Чертовы ублюдки никогда ни хрена не делают так, как надо.

— Я думала, они должны были уже все починить.

— Черт, вы и вправду так думали, майор? — спрашивает Бартебес, выуживая из кармана палочку лхо и зажигая ее с непринужденностью профессионала. Изо рта поднимается маслянистый дым.