Власть книжного червя. Том 4 - Kazuki Miya
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы никак не могли отказаться от браков, верно? — Спросила я.
— Если бы отказ от них был возможен, то, поверь мне, я бы сделала это на месте. Ты, вероятно, не способна оценить этого, но я сделал все что было в моих силах.
Похоже, что Аренсбах пытался использовать кровное родство с Сильвестром, чтобы давить этим на него на переговорах, с помощью благородных эвфемизмов намекая, что ему нужно пойти им навстречу, поскольку они все же были родичами, и к тому же великим герцогством. Сильвестру удалось выйти из ситуации, сказав, что мы уже определились с нашими деловыми партнерами и что, скорее всего, в следующем году будем вести дела с Дрюванхелем и Дункельфельгером.
— Я полагаю, естественно отдавать предпочтение герцогству первого ранга перед герцогством шестого ранга, даже если последним правят отдаленные родичи… — размышляла я вслух. — Кстати говоря, какое место занял Аренсбах в этом году?
— Они все еще шестые. Высшие места занимают все те же герцогства что и раньше.
И когда на переговорах Сильвестр сказал, что не может испытывать добрых чувств к герцогству, которое напало на его детей, независимо от того, были они связаны с ним узами крови или нет, Ауб Аренсбаха поднял вопрос о браке Лампрехта и Фрейдена.
— Глупые поступки одного дворянина бросили слишком обширную тень на наши отношения, — сказал Ауб Аренсбаха. — Эренфест — это дом Джорджины, и мы хотим восстановить с ним близкие и теплые отношения. В доказательство моих добрых намерений позволь мне не только согласиться на два рассматриваемых брака, но и разрешить невестам вступить в рода женихов, переехав в ваше герцогство. — Если перевести его речь на язык простолюдинов то он сказал примерно вот что. — Просто забудьте о том что произошло как будто этого никогда и не было.
Весь Юргеншмидт испытывает недостаток маны, и я передаю вам мою племянницу и среднюю аристократку.
— Ауб Аренсбаха искренне сожалеет, что между нашими герцогствами возникла подобная пропасть недоверия, — добавила Джорджина. — Мне ужасно грустно, что ситуация стала настолько тяжелой, что я даже не могу посетить свой дом. Ты должен посочувствовать моему тяжелому положению, Сильвестр.
Сильвестр не смог ответить прямо, что он обо всем этом думал, а именно, что он вообще не хотел, чтобы Джорджина когда либо вообще появлялась в Эренфесте. После минутного молчания эрцгерцогская пара начала косвенно оскорблять его, спрашивая, неужто он настолько глуп, чтобы не понимать, что высокопоставленное герцогство проявило невероятное великодушие к гораздо более слабому и нижестоящему герцогству.
После Ауб Аренсбах перевел свой острый взгляд на Карстедта и произнес:
— Конечно, ваш сын еще не нашел себе возлюбленную, в то время как моя племянница все еще оплакивает свою потерянную любовь. — Опять же, он ясно давал понять насколько его герцогство превосходит Эренфест, почти открыто говоря, что это Аренсбах будет решать, кто станет невестой Лампрехта. Загнанный в угол, Карстедт не имел другого выбора, кроме как ответить, что его сын не настолько глуп и дурно воспитан, чтобы воспротивиться воле родителей и интересам родного герцогства.
— За все годы, что я был рыцарем стражем, не раз меня почти что допрашивал и давил в открытую ауб другого герцогства, — признался Карстедт. — От одного воспоминания об этом у меня снова начинает болеть голова…
Ох, как же ему нелегко пришлось…
Кстати, оказалось, что моя помолвка с Вилфридом привела к тому, что многие знатные матроны во время чаепитий завуалировано высказали свое недовольство Флоренсии.
Джорджина, в частности, оплакивала такое развитие событий, сказав примерно это: "Разве леди Розмайн не воспитывалась в храме? Подумать только, что ты заставила Вилфрида жениться на такой девушке…
Джорджина с добрейшей, мягкой улыбкой, которая ни разу не дрогнула, затем заявила, что хочет, чтобы Вилфрид вместо меня женился на Детлинде. Она утверждала, что он просто замечательный кандидат в эрцгерцоги с кровью Аренсбаха в его жилах, но что он, несомненно, столкнется со многими трудностями, заняв место эрцгерцога. Это явно означало, что она знала о наказании Вилфрида за проникновение в Башню из айвори.
— Услышав рассказ Флоренсии, я сильно разозлился, — сказал Сильвестр. — Джорджина все время говорила, что Вилфрид был самым близким по возрасту к Детлинде из всех кандидатов в эрцгерцоги Эренфеста, и что если бы мы хотели оставить тебя в Эренфесте, мы могли бы просто выдать тебя замуж за высшего аристократа!
Флоренсия, очевидно, со столь же непоколебимо мягкой и спокойной улыбкой, как и на губах Джоржины, позволила словам той стечь словно каплям дождя с зонтика, ответив, что помолвка была решением, принятым Аубом Эренфестом и самим королем. Это было очень похоже на неё.
— У лорда Рудигера из Френбельтага тоже в жилах течет кровь Аренсбаха, не так ли? Разве он не того же возраста, что и леди Детлинде? — Спросила я, припомнив генеалогическое древо.
Сильвестр вздохнул. — Джорджина «вспомнила» об этом, если бы Френбельтаг не оказался на стороне проигравших в войне и впоследствии не был опущен на пятнадцатое место, сейчас у них нет никаких шансов породниться с Аренсбахом.
— Эренфест тоже не занимает особо высокого места, хотя… — сказала я. Мы занимали только десятое место, что помещало нас в середину среди малых герцогств и довольно далеко от позиций, что можно было бы считать высокими местами. Тем не менее, я действительно намеревалась продолжать наращивать мощь и престиж нашего герцогства.
— Любой, у кого есть глаза и мозги, может понять, что к тому времени, когда вы с Вилфридом закончите академию, мы будем занимать более высокое место.
— Я бы сказал, любой, у кого есть уши. Сильвестр, разве не ты смело заявил, что те, кто считает наши нововведения чем то временными, скоро поймут, насколько они ошибались? — Спросил Карстедт, бывший свидетелем этого заявления. Похоже, что Сильвестр из за своего упрямства и огромной нелюбви к проигрышу,
