Вся Агата Кристи в трех томах. Том 1. Весь Эркюль Пуаро - Агата Кристи

— Вот, вот, — проговорил Пуаро, глубокомысленно качая головой. — В этом была ее трагедия. Ею увлекались… и остывали. Вместо того чтобы влюбиться в нее еще сильней, вы полюбили ее подругу. И тогда она возненавидела мадам за то, что у нее есть опора — богатый поклонник. Зимой, когда она писала завещание, она хорошо относилась к подруге. Но позже все переменилось.

Теперь она вспомнила об этом завещании. Она ведь не знала, что Крофты его перехватили, что оно не дошло до места назначения. У мадам — во всяком случае, в глазах света — появилась причина желать ее смерти. Поэтому мадемуазель Ник и позвонила мадам, попросив ее купить шоколадные конфеты. Сегодня вечером здесь было бы оглашено завещание, где основной наследницей названа мадам… а чуть попозже в кармане у нее нашли бы револьвер, тот самый, из которого была убита Мегги Бакли. А если б его нашла сама мадам, она могла очернить себя, сделав попытку от него избавиться.

— Как она, должно быть, ненавидела меня! — прошептала Фредерика.

— Да, мадам. Вы обладали тем, что ей было не дано: даром завоевать и сохранить любовь.

— Я, очевидно, глуп, — вмешался Челленджер, — но до меня все еще не доходит, что вышло с завещанием?

— Вот как? Ну что же, сейчас я объясню, хотя это уже совсем другая и, кстати, очень несложная история. Крофты скрываются от полиции. Мадемуазель Ник предстоит операция. У нее нет завещания. Крофты решают рискнуть. Они убеждают ее написать завещание и обещают отправить его по почте. Теперь, если с мадемуазель что-то случится… если она умрет… они заменят ее завещание мастерски сделанной фальшивкой, в которой будет сказано, что мадемуазель отказывает все свое имущество миссис Крофт, и будет ссылка на Австралию и на Филиппа Бакли, который, как известно Крофтам, бывал в этой стране.

Но операция проходит благополучно, и фальшивка оказывается бесполезной. Во всяком случае, на время. Затем начинаются покушения на жизнь мадемуазель. Крофты снова навостряют уши. Наконец я объявляю, что мадемуазель умерла. Соблазн слишком велик. Крофты немедля отсылают мистеру Вайзу поддельное завещание. К слову сказать, они, конечно, считали ее много богаче, чем она есть на самом деле. Им ведь было неизвестно, что дом заложен.

— Больше всего мне хотелось бы узнать, мсье Пуаро, — сказал Лазарус, — как вам удалось догадаться? Когда у вас появились первые подозрения?

— Увы, стыдно сказать. Поздно… слишком поздно. Правда, меня и раньше кое-что смущало. Кое-что вызывало сомнения. И прежде всего постоянные несоответствия между тем, что говорила мадемуазель Ник, и тем, что говорили остальные. К несчастью, я каждый раз верил ей.

Но наступила минута, когда я прозрел. Мадемуазель Ник допустила ошибку. Она переиграла. Когда я посоветовал ей пригласить к себе подругу, она обещала сделать это и скрыла от меня, что мадемуазель Мегги уже приглашена. Ей показалось, что так все будет выглядеть естественнее, но она ошиблась.

Дело в том, что сразу после приезда в Эндхауз Мегги Бакли написала домой письмо, а в письме этом была одна невинная фраза, которая меня озадачила.

«…Не понимаю, зачем она прислала мне такую телеграмму. По-моему, ничего бы не случилось, если б я приехала во вторник». Что значило это упоминание о вторнике? Оно могло значить только одно. Мегги и так, без всякой телеграммы, собралась приехать сюда во вторник. Но в таком случае мадемуазель Ник мне солгала или скрыла от меня правду.

Тут я впервые за все время посмотрел на нее с другой точки зрения. Я взглянул на все ее утверждения критически. Вместо того чтобы принять их на веру, я сказал себе: «А что, если это ложь?» Я вспомнил все несоответствия и подумал: «А что, если каждый раз лгала именно мадемуазель Ник, а не другие?»

Я сказал себе: «Будем рассуждать проще. Посмотрим, что действительно случилось? Каковы бесспорные факты?» И увидел, что бесспорным является только один факт — убийство Мегги Бакли. И больше ничего! Но кто же мог желать смерти Мегги Бакли?

И тогда я подумал еще об одном: мне вспомнились досужие размышления Гастингса, в которые он пустился за несколько минут до этого. Он говорил, что от имени Маргарет есть много уменьшительных: Мегги, Марго и т. д. И у меня вдруг мелькнула мысль: интересно, а как же полное имя мадемуазель Мегги?

В следующую минуту разом я понял все! Предположим, что ее тоже зовут Магдала. Это фамильное имя, так говорила мне мадемуазель Ник. Стало быть, существуют две Магдалы Бакли. Допустим…

Я перебрал в уме письма Майкла Сетона. Ну что ж, ничего невозможного. Там есть упоминание о Скарборо — так ведь и Мегги была в Скарборо вместе с Ник. Об этом говорила ее мать.

Кроме того, становилось понятным одно обстоятельство, которое прежде смущало меня. Почему так мало писем? Если уж девушка хранит письма возлюбленного, она хранит их все. Почему она отобрала именно эти? Есть ли в них что-то особенное?

И я вспомнил, что в них ни разу не названо ее имя. Они начинаются по-разному, но всегда с какого-нибудь ласкового обращения.

В них была и еще одна деталь, которую я должен был заметить сразу, так как она буквально лезла в глаза.

— Какая же?

— А вот какая. Двадцать седьмого февраля мадемуазель Ник делали операцию. Одно из писем Майкла Сетона датировано вторым марта, и там нет ни слова о том, что он встревожен ее болезнью, что он вообще чем-то встревожен. Мне давно следовало понять, что письма были адресованы совершенно другому лицу.

Тогда я просмотрел список своих вопросов. Но на этот раз я рассмотрел их совсем с другой точки зрения.

И за очень немногими исключениями ответы оказались ясными и убедительными. Я ответил и еще на один вопрос, который возник у меня раньше. Зачем мадемуазель Ник купила себе черное платье? Ответ на него мог быть только один — она хотела быть одетой так же, как кузина, дабы красная шаль окончательно довершила их сходство. Такое объяснение правдоподобно и убедительно, а всякое другое — нет. Ибо никакая девушка не станет покупать себе траур, не убедившись в смерти возлюбленного. Это противоестественно.

После этого я поставил собственный спектакль. И случилось то, на что я рассчитывал! Ник Бакли с невероятной горячностью отрицала существование тайника. Она заявила, что в доме его нет. Но если бы тайник существовал — а у Эллен, по-моему, не было никаких причин его выдумывать, — Ник обязательно должна была знать о нем. К тому же почему