Сожженные мосты - Александр Маркьянов

Такое ощущение, что сам сатана развлекался здесь, не меньше. Осколки выбитых взрывами стекол лежат на степенях, на уже подсохшей крови — а ее здесь много. Когда грохот взрывов уже утих — становится слышен другой звук, неумолчный и надоедающий.

Мухи…

Один из офицеров решился доложить.

— Один — девять, наблюдаю, многочисленные следы крови, кровь вся высохла. Ни одной живой души. По-моему здесь уже нет никого живых.

— Один-Главный, всем наружу! Продвигаемся по улицам!

У зданий-«близнецов» их обстреляли — из нескольких стволов, сверху, с этажей здания — но они к чему-то подобному были готовы. Не могло все идти гладко до конца и последние из защитников этой части острова, увидев перебегающие в темноте фигурки бойцов, решили пострелять. Но они не учли того, что у спецназа имелись прицелы-термовизоры, которые могли видеть даже сквозь стены — а вот у боевиков не было ничего кроме старых автоматов. Залп из носовой тридцатимиллиметровой пушки Громовержца окончательно убедил боевиков, что они сделали глупость.

Двое из бойцов были ранены, один из них довольно тяжело — их затащили внутрь. Командир группы один доложил о ситуации и получил приказ выдвигаться на крышу одного из зданий и дать оттуда сигнал, после чего их должны были снять прямо с крыши вертолетами. Задание посчитали выполненным, потому что для сплошной зачистки территории нужны части морской пехоты, спецназ для сплошных зачисток не приспособлен и делать этого не должен.

Света в здании не было, зато были растяжки, хорошо видимые в приборы ночного видения. Сняв две из них, они продвинулись к лифтам, надеясь там же найти и лестницы, которых в этом здании не могло не быть. Уже у самых лифтов один из спецназовцев отсигналил — опасность — и группа рассыпалась, ощетинившись стволами на все стороны света.

Командир группы встал на колено рядом с целящимся куда-то бойцом.

— Что?

Вместо ответа боец передал винтовку, на которой был установлен тепловизор, показал пальцем, куда надо смотреть. Командир вскинул винтовку, ожидая увидеть светлый силуэт притаившегося за дверью или стеной противника, но вместо этого он увидел…

— Пресвятой Бог…

Даже у опытного, много повидавшего офицера волосы встали дыбом, а за шиворот будто сунули кусок льда. За дверью кто-то был — но он был не теплее, а чуть холоднее окружающей поверхности. И находился он в странной позе, чем-то это было похоже на знаменитый рисунок человека Леонардо да Винчи.

Это не двигалось — но понять, живо оно или нет — было невозможно.

На автомате помимо тепловизора был установлен подствольный модуль двенадцатого калибра, командир группы прицелился и трижды, раз за разом нажал на спуск. На модуле была насадка — «утконос», формирующая широкую полосу с разлетом картечи по горизонтали, три выстрела один за другим едва не раскололи дверь, за которой было это — пополам. Затем офицер, не опуская автомата, приблизился, стволом толкнул дверь, готовый отскочить в сторону.

— Господи…

На обратной стороне двери был человек. Верней то, это осталось от человека.

Его распяли.

Командир группы сглотнул слюну, вздохнул — и пожалел об этом. Жуткая смесь остатков спирта с платка, которым он закрыл нос, и запаха разложения — едва не вывернула его наизнанку. Это был первый труп гражданского, который они здесь нашли.

За тобой — отряд. Раскисать ты не имеешь права…

Со стороны вестибюля раздался шум. Обернувшись — нервы были на пределе, он дошел до того, что положил палец на спусковой крючок, не видя цели — он увидел тех, кого он посылал за четвертым. Один нес его самого на плечах, второй прикрывал их, а за спиной у него была снайперская винтовка четвертого.

Двухсотый… Этого только не хватало…

— Начинаем движение по лестнице! Три человека в авангард — вперед!

Второй раз их обстреляли на девятнадцатом — там еще были живые террористы, духи — они так и не поняли, что русские могут видеть сквозь тьму. Их было несколько человек — но проиграли и они…

Головной дозор, авангард поднимался по лестнице, она была достаточно широкой, потому что таковы были пожарные правила — пожарная лестница должна была быть такой ширины, чтобы пропускала двух людей с носилками. Первым делом они увидели растяжку — тонкая, едва заметная нить, все же видимая в ночном прицеле. Снимать ее здесь не стали — некогда было, да и снимать опасно, ловушка могла быть с сюрпризом. Поэтому, один из бойцов авангарда достал небольшой баллончик и прямо там, где была растяжка, провел на стене длинную черту распылителем. Это была специальная краска — нарисованные ей знаки можно было видеть только в прибор ночного видения, и она входила в снаряжение каждого солдата. В русской армии существовал целый язык условных пометок, а то, что не входило в этот язык, можно было написать просто словами. И только идущий первым перешагнул растяжку — как откуда-то выкатилась граната, запрыгала по ступеням…

Первый спас всех, кто шел следом за ним — он прыгнул, сбив всех с ног, и они покатились по ступенькам до следующей лестничной площадки. Проволока, которую они заметили, оказалась прикрепленной не к гранате, а к мине направленного действия с гранатным четырехсекундным запалом — тот, кто шел по лестнице за эти четыре секунды успел бы подняться как раз под удар. И шедший за ним — тоже. Но они лежали, мина и граната взорвались одновременно, но осколки мины и большая часть осколков гранаты прошли выше, а оставшиеся — принял Первый. Тот, кто шел третьим оказался внизу и упал так неудачно, что сломал руку — а вдобавок ко всему этому через стену, разнося внутреннюю, непрочную перегородку в хлам — ударил крупнокалиберный пулемет…

Второй, так и не поняв, почему Первый вдруг повернулся и прыгнул на него, ведь он не видел гранату — оказался единственным, кто не пострадал в этой ситуации. Но и действовать следовало незамедлительно — следом могла прилететь еще граната, а может и не одна.

Высвободившись, он с колена дал очередь вверх, только для того, чтобы не допустить прорыва скрывающихся на этаже боевиков на лестницу, где они добили бы всех троих и заняли выгодную позицию для дальнейшего отражения атаки. Снизу, громко топая, понимались несколько человек — подмога…

— Это я! — сказал второй по-русски, чтобы не словить пулю ненароком.

Пулемет наверху замолк, один было дернулся, второй остановил его — может быть, там наверху на то и рассчитывают.

Первый был тяжело ранен, но жив, третий ушел вниз сам, там ему начали делать шину на руку — разбираться пока с этим было некогда. Санитар и еще один боец стащили первого в относительно безопасное место, санитар приложил руку к месту на шее.

— Жив…

Один из бойцов достал гранату, затем еще одну, выдернул одну за другой обе чеки. И тут, в этот самый момент — пулеметная очередь ударила по двери на пожарную лестницу восемнадцатого этажа, сбивая с ног еще одного из спецназовцев.

Это было все, чего добились боевики — разъяренные спецы выбили дверь на восемнадцатый этаж, навстречу автоматному и пулеметному огню забросили гранату-вспышку, а потом рванули внутрь, зачищая восемнадцатый этаж. Это здание было построено по каркасной технологии, все внутренние перегородки были легкими и термооптический прицел «брал» их на раз. Боевиков было трое, двоих, в том числе пулеметчика истребили в коридоре, еще одного — в комнате, куда он забежал, пытаясь спастись. Нашли и лаз, которым пользовались террористы — несколько этажей было пробито насквозь, и был повешен трос, чтобы перемещаться с этажа на этаж, минуя лестницы. Запас удачи у террористов кончился, они попытались бросить гранату, но та упала на этажи ниже, а при следующей попытке погиб метатель гранат. Зато несколько гранат спецназовцев, заброшенных как в баскетбольное кольцо оказались весьма кстати — это отвлекло террористов и позволило другой группе прорваться по лестнице вверх и атаковать. Атаковали без промедления, просто забросали гранатами. Потом прошли дальше…

Уже с тремя тяжелоранеными и одним двухсотым — ближний бой всего за один этаж здания удвоил потери — они подняли на последний, двадцатый этаж зданий, потом, разминировав лестницу — на крышу. Уже светало, на горизонте, в той стороне, где был восток, занималась заря. С той стороны было нагорье, и горный хребет как будто подсвечивался снизу, это выглядело, как будто у гор была корона или нимб. Совершенно потрясающе.

На севере, там, где была воинская часть — шумели вертолетные моторы, едва заметно мерцали огоньки — шло десантирование морской пехоты на ВПП воинской части, северо-восточнее, на территории нефтеперерабатывающего завода шел бой, даже не бой, а перестрелка.

Потом гул вертолетных винтов стал приближаться к ним и командир группы понял, что это за ними. Достав шашку с зеленым дымом, он огляделся.