Капитан Немо - Жюль Верн

– Этого нечего бояться в летнее время, когда надолго устанавливается хорошая погода, – упрямо возражал Пенкроф. – Но на всякий случай, мистер Сайрес, я буду просить вас отпустить со мной Герберта.

– Послушайте, Пенкроф! – сказал инженер, положив руку на плечо моряка. – А что, если случится какое-нибудь несчастье с вами и с этим ребенком, которого судьба сделала нашим сыном?.. Как вы думаете, будем мы в состоянии не скорбеть о погибших?

– Мистер Сайрес, – ответил Пенкроф с непоколебимой уверенностью, – мы не причиним вам такого горя… Впрочем, мы еще поговорим об этом, и не раз, перед тем как отправиться туда… К тому же я уверен, что, когда вы увидите нашу лодку совсем готовой со всеми снастями и парусами, когда вы увидите, как хорошо она держится на воде, когда мы объедем на ней вокруг нашего острова, – а мы это сделаем, надеюсь, все вместе, – вы без колебаний разрешите мне совершить эту небольшую поездку! Я ведь недаром провел столько лет на море и уже теперь могу сказать вам, что ваше судно будет чудом судостроительного искусства!

– Скажите лучше наше судно, Пенкроф! – возразил инженер, видимо обезоруженный последней фразой моряка.

На этом пока закончился их разговор, который должен был возобновиться позднее, потому что ни инженеру, ни моряку не удалось убедить друг друга.

Первый снег выпал в конце июня. Но еще до этого кораль был снабжен кормом на всю зиму, поэтому не было необходимости посещать его ежедневно, и с общего согласия колонисты решили наведываться туда раз в неделю.

По примеру прошлой зимы опять устроили западни и ловушки и, кроме того, попробовали использовать изобретение Сайреса Смита. Согнутые пластины китового уса облили водой, заморозили и покрыли сверху толстым слоем растопленного китового жира. Изготовленные таким образом приманки разбросали на опушке леса в тех местах, где стада животных проходили к озеру.

К удовлетворению инженера, это изобретение охотников-алеутов не замедлило дать прекрасные результаты. На приманку попались дюжина лисиц, несколько диких свиней и даже один ягуар. Колонисты нашли этих животных мертвыми, с желудками, проколотыми острыми концами китового уса.

К этому же времени относится первая попытка колонистов, а именно Гедеона Спилета, установить связь с цивилизованным миром.

Спилет уже давно думал, как бы ему отправить с острова письмо: поместить ли его в закупоренную бутылку, которую течением, возможно, отнесет к обитаемым берегам, или же воспользоваться голубиной почтой?.. Но можно ли было серьезно рассчитывать, что голубь или бутылка благополучно минуют расстояние в тысячу двести миль, отделяющее остров Линкольна от материка? Нет, надеяться на это было бы чистейшим безумием.

Но 30 июня охотникам совершенно неожиданно удалось поймать альбатроса, которого Герберт слегка ранил в ногу выстрелом из ружья. Это была крупная птица из семейства альбатросов, размах крыльев у которых достигает десяти футов и которые могут перелетать даже через такие обширные водные пространства, как Тихий океан.

Герберту очень хотелось оставить великолепного альбатроса, у которого рана зажила очень быстро, к тому же птица стала привыкать к людям, и ее можно было приручить. Однако Гедеон Спилет сумел убедить его, что нельзя отказываться от возможности связаться с населенными землями, расположенными в Тихом океане. Герберт, конечно, уступил, ведь если этот альбатрос действительно прилетел из какой-нибудь обитаемой страны, то, получив свободу, он туда, наверное, и вернется.

Может быть, в глубине души Гедеон Спилет, в котором довольно часто пробуждался журналист, не раз мечтал каким-нибудь способом переслать в свою газету увлекательную корреспонденцию с кратким изложением всех приключений колонистов острова Линкольна! Какую славу это принесло бы постоянному корреспонденту «Нью-Йорк Геральд» и в каком количестве экземпляров разошелся бы номер газеты с этой публикацией, если бы только она дошла по адресу и попала в руки издателя газеты, достопочтенного мистера Джона Бенетта!

Гедеон Спилет написал краткую заметку и тщательно упаковал ее в небольшой мешочек из просмоленной парусины с настоятельной просьбой ко всякому, кто найдет мешочек, доставить его в редакцию «Нью-Йорк Геральд». Мешочек привязали не к ноге альбатроса, а на шею, потому что эти птицы имеют обыкновение садиться на воду. Затем воздушному курьеру дали свободу, и колонисты не без волнения смотрели, как он постепенно исчезал в облаках.

– Куда он полетел? – спросил Пенкроф.

– К Новой Зеландии, – ответил Герберт.

– Счастливого пути! – крикнул моряк, махая шляпой, хотя в душе он не возлагал особых надежд на такой способ доставки корреспонденции и не ожидал удовлетворительных результатов.

С наступлением зимы начались работы внутри Гранитного дворца: починка одежды, шитье новых вещей и, между прочим, изготовление парусов для корабля, скроенных из бесконечной оболочки шара…

В июле стояли очень сильные холода, но колонисты заблаговременно запаслись топливом и могли не жалеть ни дров, ни угля. Сайрес Смит устроил второй камин в большом зале, и там они проводили все вместе долгие зимние вечера. Разговоры во время работы, чтение, когда нужно было дать отдых усталым рукам, – и время проходило незаметно с пользой для каждого из них.

Колонисты могли только радоваться, когда, сидя в этом зале, ярко освещенном стеариновыми свечами, возле камина, где горел каменный уголь, после сытного обеда, с чашкой дымящегося бузинного кофе в руках, с трубкой в зубах, выпуская облака ароматного дыма, они прислушивались к завываниям бури за стенами их гранитного жилища. Они были вполне счастливы, если только можно назвать полным счастьем жизнь вдали от цивилизованного мира, без возможности всякой связи с людьми. Они постоянно говорили о своей родине, о своих друзьях, о величии Северо-Американских Штатов. Сайрес Смит как политический деятель рассказывал своим друзьям много интересного. Нередко предметом беседы служило развитие промышленности, и тут Сайрес Смит уже как инженер авторитетно рисовал перед своими слушателями яркую картину будущего развития техники.

Однажды во время одной из таких бесед Гедеон Спилет сказал инженеру:

– Но в конце концов, дорогой Сайрес, разве не существует опасность, что промышленность и торговля, которым вы предсказываете такое блестящее будущее, рано или поздно остановятся в своем развитии…

– Остановятся! А почему?

– Из-за недостатка каменного угля, который, по моему мнению, следует считать самым ценным ископаемым!

– Да, он действительно самый ценный минерал, – сказал инженер. – Сама природа, по-видимому, решила подтвердить его значение и как бы в награду за ту пользу, которую он приносит цивилизованному миру, создала из него алмаз, который в сущности не что иное, как чистый кристаллизованный углерод.