Медный король - Марина Дяченко

До границы с Империей оставалось, по его расчетам, день-два пути. Поток сделался глубже, ожили горы: вокруг снова цвели цветы, летали бабочки, попадались даже птицы – черкуны и другие, серые, которым Развияр не знал названия. Утомленный походом, он лег спать на зеленой подстилке из мха, долго мучился в кошмаре с пауком, паутиной и Медным королем. Ему снилось, что у него связаны руки и ноги. Проснувшись, он понял, что связан уже не во сне, а наяву.

Он лежал на спине. Его собственный клинок смотрел сверху, острием почти касаясь горла. Был закатный час, тени вытянулись. Тот, кто взял его в плен, стоял лицом на восток, за его плечом висело оранжевое солнце, и Развияр видел только силуэт врага – силуэт четвероногий. Передние лапы зверуина нервно переступали, солнце то выстреливало из-за его плеча, то пряталось за спину, и тогда казалось, что фигура получеловека источает сияние.

Зверуин не убил спящего – это внушало надежду. Правда, Развияр не особенно обольщался – в некоторых случаях нагоры умерщвляли врагов торжественно, публично и очень долго.

– Чего… – начал Развияр и понял, что во рту пересохло, а голос звучит жалобно.

Острие клинка прижалось к ложбинке под левой ключицей. Похоже, зверуин разбудил его затем, чтобы насладиться страхом и отчаянием жертвы.

– Любишь жизнь, правда? – послышался хрипловатый молодой голос. – А ну дернись, попробуй!

– Иди ты к Шуу, – выдавил Развияр.

Четвероногий снова переступил с лапы на лапу. В этом движении Развияру померещилась растерянность.

– Я тебя узнал, – сказал зверуин. – А ты меня узнаешь?

– Нет, – признался Развияр и прищурился. – Я тебя не вижу.

Четвероногий помедлил, потом боком отступил в сторону, выпуская солнце из-за спины, но не отрывая острия от шеи пленника. Развияр моргнул; зверуин был смугл, его рыжеватые вьющиеся волосы слиплись сосульками, над верхней губой темнела узкая полоска. Это было измученное человеческое лицо, Развияр был уверен, что видел его раньше, но только через несколько длинных мгновений вспомнил, где они встречались. К горлу этого молодого зверуина он сам прижимал клинок, сам захватил его – а потом отпустил.

– Ты выжил, – сказал Развияр. – И, подумав, добавил: – Жаль.

Зверуин сжал и без того тонкие губы:

– Конечно, для тебя – очень жаль. Надо было добивать, неудачник.

– «Они не мстят смертью за смерть и не награждают за спасение жизни, – сказал Развияр, с трудом ворочая сухими губами. – Считается, что жизнь вообще не может принадлежать человеческому существу – ее берут взаймы у богов и потом возвращают…»

Перевернулась страница воображаемой книги – и пропала. Запястья, стянутые веревкой, саднили. Зверуин молчал, озадаченный.

– Чего ты мнешься? – резко спросил Развияр. – Может быть, тебе не хочется убивать того, кто тебя пощадил? Или… ты не один здесь?

Этого он боялся больше всего – зверуин со всадником, или отряд зверуинов. Тогда надежды нет совсем.

– Не надейся, – отозвался получеловек. – Я брошу тебя здесь связанного, и ты сам подохнешь.

Он один, подумал Развияр. Язык сделался легким, излишне гибким, и Развияр сказал, не подумав:

– А вот этого не делай. Иначе богиня Воф, или кому ты там посвящен, подвесит тебя в посмертном царстве за твой тонкий хвост.

Зверуин ударил его тяжелой лапой по лицу. В последний момент, по-видимому, втянул когти – голова Развияра мотнулась, но кожа осталась цела.

– Ух ты, – Развияр облизнул сухие губы. – Обиделся. Ладно. Давай договоримся. Я отпустил тебя, ты отпусти меня. Здесь рядом граница Империи. Я уйду и никогда не вернусь.

Зверуин молчал. Его когти нервно скребли по камню.

– Послушай, не ври себе. Ты уже меня пощадил. Мог бы зарезать сонного.

Зверуин дышал – странно, будто на два голоса. У него вздымались покрытые шерстью бока – но ребра, обтянутые выцветшей полотняной рубашкой, тоже поднимались и опадали в такт дыханию.

– Забирай себе мои клинки. Я обойдусь. Я безоружный. Просто перережь веревки, и иди себе, – Развияр чувствовал, как все больше волнуется, и ничего не мог поделать.

– Кто ты такой? – спросил зверуин.

– Гекса-полукровка. Бывший раб. Бывший стражник.

– Раб?!

– Да. Раньше я переписывал книги для господина, потом стал дробить камни, носить мешки, вертеть ворот для господина… Потом меня взяли в стражу.

– Раба? Не ври!

– Я не вру! – Развияр говорил все громче по мере того, как лезвие плотнее прижималось к коже. По шее тонкой струйкой потекла кровь – сейчас она хлынет фонтаном.

– Хозяин замка доверял тебе своих огненных тварей. Рабу?

– Ты мне надоел, – Развияр заставил себя расслабить напряженные мышцы шеи. – Не веришь – зачем расспрашивать? Добивай уже, и будем считать, что ты меня отблагодарил.

У зверуина дрогнули губы. Свирепый, с яростными глазами, он занес меч над лежащим Развияром, опустил, полоснул по веревке на запястьях – и исчез, только камни дрогнули под широкими лапами. Через минуту Развияр увидел его силуэт на фоне заката – зверуин в полном одиночестве уходил на запад, вглубь горной страны.

Развияр посмотрел на свои руки. Запястья не успели опухнуть, остался только след от веревок и царапина от торопливого клинка. Неглубокая царапина; Развияр задумчиво слизнул каплю крови. Жизнь упоительна. Раб ты или господин – жизнь прекрасна. Все будет хорошо, до Империи – несколько шагов, Развияр молодой и сильный, он выживет…

В этот момент зверуин снова выскочил на гребень холма, фигура его четко вырисовывалась на фоне закатного неба. Получеловек бежал так быстро, как только мог. Это было удивительное по красоте зрелище – гибкое четвероногое тело, стелящееся в длинных прыжках, будто летящее над землей. Человеческий торс, чуть откинутый назад, похожий на носовую фигуру корабля. В руке поблескивал клинок – Развияров длинный меч…

Через мгновение на тот же холм вырвался отряд зверуинов – четыре всадника на полулюдях. Они тоже неслись во весь опор, плавно и грациозно, и мощно. Всадник, скачущий впереди, поднял лук. Зверуин с мечом исчез из поля зрения, опустился за гребень, всадники выстрелили – трое вместе, четвертый чуть погодя. И, не сбавляя хода, проскакали в погоню – за гребень…

Развияр спрятался среди камней. Ноги его все еще были связаны, в укрытии он мочалил веревку острыми краями расколотых камней и в конце концов освободился. Сидел в норе, как шлепун, такой же безоружный, и ждал, прислушиваясь к шуму потока.

И он дождался. Отряд зверуинов проехал обратно по гребню скалы – в сумерках нелегко было сосчитать далекие силуэты, но Развияр был уверен, что их по-прежнему восемь: на каждом получеловеке-рабе восседал его брат, всадник.