Игрушки дома Баллантайн - Анна Семироль

Виктория Баллантайн роняет каминную кочергу, дребезжание металла эхом разносится по залу. Пожилая леди резко поворачивается к Солсбури.

— Что?..

Консул чувствует себя неловко, поправляет узкий галстук.

— Леди Баллантайн, император требует…

— Я прекрасно слышу, мистер Солсбури, я не настолько стара. — Ее голос звенит от возмущения. — Вы знаете, кого только что назвали куклой?

— Нет, — смущенно отвечает консул.

В неплотно прикрытую дверь протискивается тощая пестрая кошка, проносится через зал и скрывается под краем висящего на стене гобелена. Стучат по коридору каблуки, дверь распахивается, влетает растрепанная русоволосая девушка в теплом шерстяном платье, едва прикрывающем колени.

— Кошка-кошка-кошка! — азартно кричит она, сверкая глазами. — Бабуль, куда она делась?

Лед в глазах Виктории Баллантайн тает, она тепло улыбается.

— Кошка юркнула за гобелен, милая. Вон туда. Сколько можно повторять, что тебе нельзя так носиться? Мистер Солсбури, разрешите представить вам мою внучку, мисс Элизабет Баллантайн.

— Здрасьте, — смущенно бросает Элизабет, шаря за гобеленом.

Консул встает, кланяется.

— Добрейшего дня, мисс. Очень рад знакомству с вами.

— Бетси, это консул Солсбури. Официальный представитель императора в Гельвеции, — чеканя каждое слово, говорит леди Виктория.

Печально мяучит пойманная кошка. Элизабет вытаскивает ее из убежища, устраивает на руках и подходит к консулу. Серые глаза смотрят насмешливо и недоверчиво.

— Здравствуйте еще раз, сэр. Надеюсь, вы просто заглянули к бабушке по старой дружбе?

— К сожалению, мисс Баллантайн, я с деловым визитом.

— Милая, мистер Солсбури привез возмутительные новости, — сухо говорит госпожа Виктория. — Империя требует возвращения Брендона.

Кошка шмякается об пол и уносится прочь. Элизабет шипит сквозь зубы, подносит к губам оцарапанное запястье и не сводит с консула злого, прямого взгляда.

— А никто не треснет от амбиций? — ядовито цедит девушка. — Бабуль, я надеюсь, ты сказала мистеру Солсбури, что император может засунуть свое требование меж собственных холеных ягодиц?

— Бетси! — укоризненно качает головой леди Виктория. — Ну что за выражения! Что подумает господин консул?

Девушка поправляет высокий пояс платья, садится в кресло рядом с консулом.

— У вас глаза честного человека, мистер Солсбури. И я думаю, вы поймете меня правильно. Я не могу подобрать более приличных слов, чтобы выразить свое отношение к требованию императора.

Консул делает понимающее лицо, вежливо улыбается и пытается вспомнить, слышал ли он прежде что-то об этой юной нахалке. «Кажется, сенатор Баллантайн не был женат, — думает Солсбури. — Мало того — по слухам, женщины его вообще не интересовали. Откуда же тогда она взялась? Или у Виктории Баллантайн были дети от второго брака?»

Виктория наливает внучке чай.

— Покрепче, — просит Элизабет.

— Тебе нельзя, — с укоризной качает головой пожилая леди.

— Это тебе нельзя, — обиженно отвечает девушка. — А мне врач сказал, можно все, что хочется.

Леди Баллантайн пододвигает третье кресло к низенькому столику, присаживается.

— Мистер Солсбури, давайте разберемся, — начинает она спокойно. — Вам прекрасно известно, что Гельвеция крайне неохотно выдает граждан, нашедших здесь убежище. Первое: я более пятнадцати лет являюсь гражданкой этой страны. Второе: я отказываюсь отдавать императору члена своей семьи. Я прекрасно понимаю, что по возвращению в родной Нью-Кройдон Брендона убьют за то, чего он не совершал. По законам империи, его даже судить не станут.

Элизабет мрачно выпивает чай, отодвигает опустевшую чашку.

— Схожу за Брендоном, — говорит девушка, вставая. — Заодно гляну, не привел ли господин консул с собой парочку наемных убийц.

— Бетси! — возмущенно восклицает леди Виктория.

— Он — подданный империи, бабуля. Не забывай.

Девушка быстро удаляется, стуча каблуками по каменному полу. Консул провожает ее пристальным взглядом, выжидает минуту, потом осторожно спрашивает:

— Госпожа Баллантайн, прошу меня простить за некорректный вопрос… Мисс Элизабет больна?

Виктория качает головой, отпивает из чашки остывший чай.

— Нет, консул. Девочка в интересном положении. И вы только что сообщили, что собираетесь забрать ее будущего мужа.

Солсбури изо всех сил делает вид, что не удивлен, но это у него плохо получается.

— Но… Мэм, этот брак невозможен! Отношения между людьми и перерожденными не регистрируются официально. Перерожденные не имеют права…

Леди Баллантайн прислушивается к шагам в коридоре, усмехается, глядя на консула.

— А вы это им скажите, мистер Солсбури. Особенно Элизабет. Только учтите, что моя внучка не станет стеснять себя приличиями и из-за своих слов вы можете пострадать.

Вскоре в зал возвращается Элизабет, а с ней — молодой человек с аккуратно подстриженными вьющимися светлыми волосами и в свитере с высоким горлом. Он смотрит на консула спокойно и доброжелательно, быстро жестикулирует. Солсбури следит за движениями рук в тонких шелковых перчатках, виновато пожимает плечами:

— Прошу меня простить, но я не владею языком жестов.

— Я побуду переводчиком, — предлагает Элизабет. — Доброго дня, консул. Меня зовут Брендон.

— Рад знакомству, мистер…

— Фланнаган, — подсказывает Элизабет.

— Мистер Фланнаган, я здесь по поручению Его Императорского Величества. Он требует вашего немедленного возвращения в Нью-Кройдон.

Брендон хмурится, качает головой.

— Вот видите, господин консул, — с сухим смешком замечает Виктория Баллантайн. — Мы все втроем категорически против.

Солсбури давит вздох, вынимает из кожаной папки лист бумаги, исписанный мелким почерком и отмеченный двумя печатями с гербом империи. Консул протягивает документ хозяйке замка. Леди Виктория читает про себя, хмурясь и шевеля губами. Элизабет волнуется, смотрит то на нее, то на Брендона. Брендон ободряюще подмигивает ей, слегка улыбается, но в его глазах Солсбури отчетливо видит затаившийся страх.

— Бабуль, что там? — не выдерживает Элизабет.

Леди Баллантайн откладывает бумагу, откидывается на спинку кресла и молчит.

— Что там написано? — повторяет Элизабет.

— Это ловушка, — шепчет Виктория.

Девушка хватает лист, вчитывается.

— «Требуем вернуть прежде принадлежавшего дому Баллантайн, а ныне являющегося собственностью империи…» Это что вообще такое? Это кто тут «собственность империи»? — возмущенно спрашивает она. — «В случае неповиновения… по обвинению в промышленном шпионаже…» Да как они вообще смеют?

— Смеют, милая, — бесцветным голосом откликается Виктория Баллантайн. — Так как империя отказывается признавать перерожденных гражданами, Брендон приравнен к вещи. К собственности, которую мы обязаны вернуть. Так как я более не наследница Баллантайнов, а тебя официально не признали принадлежащей к роду, мы не имеем на Брендона никаких прав.

— Я очень прошу прощения… В случае вашего отказа император приказал забрать мистера Фланнагана силой.

Элизабет нервно смеется.

— Вы — и силой? Господин консул, убирайтесь отсюда, пока я вас не…

— Бетси!

— Бабуля, не надо, — упрямо качает головой девушка. — Я на агрессию отвечу агрессией. Уж лицо господину консулу точно раздеру.

Брендон касается ее руки, смотрит с укоризной и снова что-то говорит на языке жестов.

— Что хочет от меня император? — скучным голосом переводит Элизабет.

— Сотрудничества.

В зале ненадолго воцаряется молчание. Брендон поворачивается к Элизабет. «Родная, я должен это сделать. Ради того, чтобы вас с леди Викторией оставили в покое. К сожалению, мы тут бессильны, закон на стороне империи. Спроси консула, знает ли он какие-либо подробности».

Девушка озвучивает вопрос, и консул отвечает:

— Единственное, что мне известно, — это то, что Брендону по возвращении гарантирована безопасность. Больше Его Императорское Величество не сказал ничего.

— По возвращении?! То есть в дороге безопасность моему мужу никто не гарантирует? — снова взрывается Элизабет. — Ну уж нет! Один ты никуда не поедешь! Я еду с тобой!

— Бетси!!!

Она гордо расправляет плечи, смотрит на окружающих с вызовом.

— И только попробуйте мне запретить.

«Родная, я последний раз прошу тебя — останься. Зима, больше месяца в пути. Элси, это опасно для тебя и для ребенка».

Диспетчер объявляет прибытие очередного поезда. Элизабет стряхивает с зимних перчаток хлебные крошки, тут же из-под крыши вокзала слетаются голуби.

— Со мной и с ребенком точно что-нибудь случится, если я не буду знать, где ты. — Девушка берет Брендона за руку, переплетая механические и живые пальцы. — Я же почувствую. И… ты понимаешь, что тебя хотят забрать у меня навсегда?