Беседы о животноводстве - Юрий Новиков

С потерями при хранении травяной муки ведут борьбу либо упомянутым уже помещением ее в среду инертных газов, либо путем прибавления к муке специальных химических веществ — антиокислителей. Получается неплохо, хотя и дороговато. Что же касается второго минуса, то его легко превратить в плюс, пропустив травяную муку через пресс-гранулятор. Эта машина делает из муки небольшие гранулы, напоминающие конфеты-батончики. Такой корм легко транспортировать, хранить, он легкосыпуч, не зависает на стенках бункеров и хранилищ, а главное — с аппетитом поедается. Помимо всего прочего, в гранулы можно добавлять и другие компоненты — например, перемолотое зерно, дробленую солому, минеральные соли — в зависимости от вкусов животных и рекомендуемой диеты. Получается комбинированный корм…

Комбикорма известны уже более ста лет. Сейчас они изготавливаются по самым разнообразным рецептам на крупных комбикормовых заводах и составляются зачастую из сотен различных компонентов. В их число входят не только различные виды зерновых культур, но различные отходы растительного и животного происхождения, отходы свеклосахарных и других пищевых предприятий. Обязательными добавками, вводимыми в комбикорм, являются так называемые премиксы — обогатительные смеси из белковых веществ, витаминов, макро- и микроэлементов, антибиотиков.

Комбикормовые современные заводы — очень крупные автоматизированные предприятия. Основную часть исходных продуктов им поставляет сельскохозяйственное производство. Таким образом, здесь мы имеем дело с встречными потоками: туда — зерно и некоторые другие продукты, сюда — комбикорм.

В последние десять лет у нас начали строить много районных комбикормовых цехов. К сожалению, районы в стране далеко не одинаковые по размерам: где-нибудь в густонаселенной Украине район может быть невелик, в Казахстане же и Сибири — занимать площадь больше, чем иное европейское государство. Естественно, что и подход к строительству заводов должен быть здесь разный. В противном случае гигантомания может привести к тому, что транспортные издержки (на встречные перевозки) подпрыгнут до 70 процентов стоимости комбикорма!

Очевидно, что нам нужны разные заводы: и большие, межколхозные, и колхозные — все решает конкретная обстановка, экономика…

Итак, мы заканчиваем наш разговор о проблемах кормления домашних животных, волею судеб и технического прогресса навсегда оторванных от родной природы и заточенных внутрь бетонированных каменных мешков. Теперь мы ежегодно выгоняем на наши поля не стада, а машины, которые косят, возят, измельчают, сгребают, прессуют, дробят и перетирают миллионы тонн корма. Вслед за тем значительная часть собранного попадает в город, на комбикормовый завод, где все вновь мелется, дробится и смешивается…

И на все это расходуется огромное количество энергии. Попробуйте-ка вообразить колоссальную современную армию машинно-тракторных агрегатов, сушилок и различного рода устройств, работающих почти исключительно на нефтепродуктах и исключительно для того, чтобы утром вы смогли выпить стакан кефира, а в обед — потрудиться над лангетом…

Машин становится все больше, все больше энергии затрачивается на приготовление корма. Рост энергетических затрат если и не пугает, то, во всяком случае, заставляет задуматься… Быть может, мы не так уж далеки от того момента, когда нам придется признать: нефть выгоднее тратить не на приведение в движение сельхозмашин, а на получение синтетических кормов или даже синтетической пищи. Уже сейчас это значительно проще, чем прогонять ее через двигатели, сушилки, генераторы электростанций, желудочно-кишечный тракт животных, мясокомбинаты и гастрономические магазины. Безусловно, проще. Хотя результат получается пока что менее дешевым и вкусным, да и, по всей вероятности, значительно менее полезным для нашего организма.

Мир коров в мире машин

— Мне кажется, что пришла пора заглянуть на ферму: ведь именно туда вы и приглашали меня в начале нашего разговора.

— Ну что же, пройдемте…

Если бы осуществилась мечта фантастов и перемещения во времени оказались возможными, наверное, обязательно возник бы какой-нибудь телевизионный «Клуб интересных встреч». В нем могли бы познакомиться, например, Аристотель и Эйнштейн… Скорее всего великий грек так ничего и не понял бы в теории относительности. По крайней мере «с первого чтения». А вот, скажем, римлянин Варрон, по всей вероятности, оказался бы в менее затруднительном положении, штудируя любое современное зоотехническое руководство. Во всяком случае, изложенные им две тысячи лет назад правила строительства овчарен отличаются от современных главным образом названиями строительных материалов и конструкций.

Конечно, овцеводство — одна из наиболее консервативных отраслей системы разведения домашних животных. При ознакомлении с состоянием дел в области птицеводства или свиноводства Варрону пришлось бы тяжелее. Но если бы мы «скинули» на циферблате машины времени каких-нибудь полсотни лет, почтенный знаток римской агрикультуры мог решить бы, что он попал не в «плюсовое», а в «минусовое» время. Судите сами: в 1915 году в книжке Г. Гурина «Как устраиваются помещения для животных» он прочел бы: «Из других уездов той же губернии сообщают, что молодой и старый скот зимою содержится местами в просторных сараях, продуваемых ветром с любой стороны: в иных местах скотина всю морозную зиму находится под открытым небом, так как у большинства крестьян крытых сараев не имеется, а если есть, то они заросли мерзлым комистым навозом, куда животное из опасения быть изувеченным не заходит».

С точки зрения современного человека во времена Варрона люди должны были ощущать себя Робинзонами в окружающем их пространстве. Во всяком случае, они и их стада легко помещались в мире, казавшемся едва ли не беспредельным. Только теперь, спустя две тысячи лет, мы воочию убеждаемся в его ограниченности… Но, как ни странно, ощущение тесноты отражалось пока главным образом на поселениях самого человека, а не на его хозяйстве. Вначале он научился строить небоскребы для себя и лишь в самые последние десятилетия стал понимать, что уже давно следовало бы подумать о «многоэтажности» того самого базиса, который поставляет ему и хлеб, и молоко, и мясо…

Знаете ли вы, что такое «карим»? Карим — это то же самое для верблюда, что свинарник — для свиньи. Из этого, однако, не следует, что речь идет о постройке. Имеется в виду участок земли, окруженный неширокой канавкой. С внешней ее стороны дополнительно копается ряд ямок глубиной и шириной в полметра и несколько большей длины. Если вы заровняли часть ямок, считайте, что открыли «ворота» карима. Теперь через них можно загнать внутрь несколько «кораблей пустыни». После этого следует восстановить засыпанные ямки — и ворота на замке. Верблюды уже никуда не уйдут — ни за что не переступят магической черты из канавок и ямок. Почему — этого никто не знает. Точно так же, как никто не знает, почему козел никогда не покинет хозяина, если тот обрежет ему бороду. А что это действительно так — в этом вы можете убедиться, прочитав сельскохозяйственную византийскую энциклопедию X века — так называемые «Геопоники»…

Карим — постройка символическая. Единственное ее назначение (так же как и магического обряда обрезания бороды у козла) — подавить атавистическую склонность скота к кочевому образу жизни, сконцентрировав его тем самым в одном месте. Ведь это позволяет человеку с большей отдачей проявить свою заботу о жизни четвероногих.

Современная животноводческая постройка выполняет ту же функцию. И играет ту же роль, что и жилое высотное здание, которое человек строит для самого себя. При этом число реальных этажей в свинарнике значения не имеет: горизонтальную «многоэтажность» ему можно придать, например, рассадив животных по клеткам.

Принцип клеточного содержания животных, считающийся в настоящее время самым прогрессивным, удивительно стар. Именно к нему исстари прибегали люди, когда хотели выставить для широкого обозрения плоды своей охотничьей доблести. Большинство «плодов», оказавшись в заточении, отказывались размножаться, болели и являли собой печальное зрелище. Домашний скот менее избалован прелестями вольной жизни, и тем не менее еще сравнительно недавно он пользовался относительной свободой…

Еще совсем недавно многоэтажные центры городов растворялись в скопищах небольших домишек, упрямо отгораживавших себя от внешнего мира частоколом заборов. Деревенская усадьба с приусадебным участком, с пасущимися на мостовой курами и гусями была непременным атрибутом сельско-городского пейзажа. Но вот города стали городами, одноэтажные окраины отступили за черту автомагистралей и железных дорог… Резко сократилось число горожан — обладателей личных усадеб и личных кур. Прямым следствием процесса урбанизации явилось относительное подорожание продуктов животноводства, и в частности яиц и птичьего мяса. Только тогда для кур стали строить специальные помещения.