"Эль Гуахиро" - шахматист - Юрий Папоров

— Согласен, Педро, загадочность неизвестного манит.

— А ты размышлял когда-либо над тем, сколь загадочны мы сами? К примеру, — Педро сел, чтобы поправить съехавшую циновку, — отчего ты, настоящий правша, гладишь или берешь тряпку, чтобы смахнуть сор со стола (я не раз замечал), левой рукой? Или почему твой самый любимый напиток — ликер «драмбуйе»?

— Верно! Вот на днях меня буквально потрясла одна научная статья об иммунитете. Какое дивное свойство организма! Я никогда не знал, сколько всяких болезнетворных, чрезвычайно опасных для нашей жизни микроорганизмов постоянно атакует нас… Ты чего? Что с тобой? — Рамиро открыл глаза и обеспокоенно посмотрел на друга. — Ты меня не слушаешь?

— Сколько нам осталось отдыхать, Рамиро?

— Восемь дней!

— Вам троим, но не мне. К нам спешит начальник отделения в Канделарии. По походке вижу, был звонок из Гаваны.

— А может, генерала присвоили.

— Он бы не шел, а летел. Нет, «Гуахиро», мне надо собираться. Там что-то стряслось. Где наши жены?

— Принимают ванны у источника. — Рамиро приподнялся на локтях и увидел двух военных, которые быстро шли к бассейну.

Педро Родригес не ошибся: его просили быть у телефона директора туристского центра в шестнадцать ноль-ноль.

Прочитав донесения Хоты-9 и Р-16, в которых говорилось об опасности новой диверсии ЦРУ, направленной теперь против сахарного тростника, полковник Родригес предложил начальнику Управления санэпидемслужбы агроному Флавио Баррето созвать у себя совещание. К назначенному часу в кабинет Баррето явились ведущий энтомолог страны, начальник Госстанции защиты растений Роберто Веласкес, руководитель и ответственные работники Института сахарного тростника Академии наук Кубы.

Флавио Баррето, открывая совещание, заметил, что сахарный тростник в экономике Кубы занимает среди других сельскохозяйственных культур первое место и что под эту культуру отведена треть всех угодий страны.

— Однако всем вам хорошо известно, что сахарный тростник в условиях Кубы в связи с особенностями климата подвержен воздействию многих вредителей в течение всего года. Наиболее опасный среди них — огневка. Вредоносность ее проявляется в снижении веса стеблей и в потере содержания сахара в соке тростника. Повсеместное распространение огневки, следующие одна за другой генерации и характер вреда затрудняют защиту от нее. Огневка обирает нас ежегодно на сотни тысяч тонн сахара.

Флавио Баррето посмотрел в сторону Педро Родригеса, а тот и без взгляда уже догадался, что последние слова ведущего сотрудника минсельхоза были обращены именно к нему. Только вот что-то насторожило Родригеса, когда Флавио Баррето говорил о трудностях борьбы с вредителем.

— Итак, огневка сама по себе ежегодно доставляет нам много хлопот. А сейчас мы опасаемся, что у нас на острове искусственным и тайным путем ловкий противник может распространить этого вредителя сахарного тростника. Да, компаньерос, есть все основания полагать, что правительство США задумало новую диверсию против нас. Нам следует принять меры, чтобы оградить сафру этого года от потерь. Их огневка может оказаться совершенно новым явлением для нас. И это мы обязаны предвидеть. Поэтому прошу каждого высказать свое мнение и, может быть, сразу конкретные предложения.

Когда главный энтомолог, заканчивая свое выступление, произнес: «Таким образом, мы встретим возникшую проблему во всеоружии и решим ее своими собственными силами», — и агроном Баррето согласно закивал, молодой человек в спортивной куртке, до этого скромно сидевший в дальнем углу, вскочил на ноги.

— Невозможно! Нужно обратиться за помощью к советским товарищам! — Глаза его блестели.

— Не горячись, Альберто! Погоди. Получишь слово. — Баррето поднял руку.

Полковник Родригес уже знал, что этот Альберто, молодой ученый, к которому, однако, все обращались просто по имени, уже несколько лет изучает методы борьбы с огневкой на Кубе и что у него есть свои публикации, а о результатах его исследований говорилось еще в 1975 году на VIII Международном конгрессе по защите растений, проходившем в Москве.

— Кто еще желает высказаться? — спросил Баррето. Все повернули головы в сторону Альберто. — Ну вот, теперь давай начинай про свою осу.

Альберто не обратил внимания на слова Баррето: он был слишком обеспокоен нависшей угрозой, размеры которой никто не мог себе даже представить.

— Да, огневка в условиях Кубы — серьезный вредитель сахарного тростника. Опаснее ее ничего нет. Причиняемый огневкой ущерб ежегодно исчисляется сотнями тысяч тонн сахара. В прошлую сафру мы провели исследование в провинции Матансас и обнаружили там после повреждения огневкой чистой потери семь тысяч шестьсот восемьдесят четыре тонны сахара. Самый эффективный и дешевый метод борьбы с огневкой на сегодня у нас — это использование естественных ее врагов — энтомофагов. Они уничтожают и отложенные яйца и гусениц. Мы в Институте сахарного тростника установили на Кубе около двадцати видов энтомофагов, но самым опасным следует признать «трихограмму фасциатум», которая на отдельных участках плантаций поражает до девяноста процентов яиц огневки. Мое предложение: уже сейчас создать все необходимое для разведения культуры «трихограммы» в лабораторных условиях. Я бы мог сказать, конечно, и об устойчивых к огневке образцах сахарного тростника, но вижу, что это к моменту не относится, хотя к общей проблеме борьбы с огневкой — да! И еще раз призываю руководство, не теряя ни часа, обратиться к ученым Советского Союза, например, в Ленинград, в Институт защиты растений. Там подскажут нам и другие методы борьбы.

— А почему вы так настаиваете на этом? — спросил с места Родригес.

Альберто с удивлением посмотрел на незнакомого человека, одетого в штатский опрятный костюм, но не смутился и уверенно продолжил:

— Дело в том, что у нас иногда встречаются настроения, подчиняясь которым люди принимают неверные решения. А проблема, возникающая в связи с огневкой в эту сафру, очень серьезная. — Альберто произнес это твердым голосом и сел.

В конце совещания — последним выступал Роберто Веласкес, который поддержал Альберто, — было решено обратиться за советом и помощью в Академию наук СССР.

Ровно через неделю пришел положительный ответ. Педро Родригес вместе с Роберто Велаекесом побывал в Москве и Ленинграде. И возвратились они, уверенные в том, что «диатраею сакхаралис» ждет та же участь, что и «тохсоптеру ауранти».

Кубинские биологи и энтомологи подготовились встретить «чужую» огневку и начать с ней немедленную борьбу по трем направлениям.

Первое — разведение осы-паразита «трихограммы». Второе — генетический метод, заключающийся в искусственном размножении в условиях лаборатории самцов бабочки огневки, которых затем стерилизуют и выпускают на природу. Они вступают в соперничество с детоспособными самцами, вытесняют их и оплодотворяют самку. Та откладывает яйца, из которых не появляется гусениц. Третье направление — химический метод, или использование синтетического полового феромона самки. Этот атрактант помещают в картонные Ловушки. Самцы летят, привлекаемые атрактантом, и попадают на липкие стенки ловушек.

…В день, когда все страны Америки отмечают свое открытие,[81] Педро Родригес подвез Рамиро Фернандеса домой и по пути рассказал о том, какой сюрприз готовят им Соединенные Штаты. Уже попрощавшись, Родригес сказал:

— Так вот, Рамиро, играй мы с тобой в шахматы, можно было бы сказать, что на доске сложилась корректная комбинация — правильная во всех вариантах, в которой все зависит от хода противника. Для нас очень важно знать этот ход, поскольку в действительности комбинация далеко ведь не корректная.

Удар громыхнул за окном так внезапно, что Педро Родригес вздрогнул. За делами он не заметил, как уже давно все кругом затихло, притаилось. Даже телефонные звонки угомонились. «Уголовник вздрагивает при стуке двери, клептоман — от шороха за спиной, а я стал бояться грома. У типографа — туберкулез, у шахтера — антракоз, у официанта — варикозное расширение вен, а у человека моей профессии?» — подумал полковник.

Дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась Эсперанса, нарядно одетая, с цветком орхидеи на блузке.

— Полковник, я хочу затворить окна.

— Рановато, однако, в этом году меняется сезон.[82]

— В районе Малых Антильских формируется первый циклон. Отсюда ранний дождь.

— А у тебя светло на душе… Встал на ноги отец?

— Поправляется, спасибо. Но светло, полковник Родригес, оттого, что майор Павон сделал мне предложение.

— Этого надо было ожидать, и я рад за тебя.

— А ваш друг Фернандес в проошлый раз так и сказал: «Если Павон решится, то гром ударит среди ясного неба».