Настойка полыни - Мисс_Дарси
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Джейн стало смешно, но она терпела, потому что хотела узнать больше. Сириус снова замолчал.
— И что было дальше? — осторожно напомнила Джейн.
— А, да, в общем мы за год освоили второй уровень трансформации. Обращаться можно в итоге и без волшебной палочки — за пару лет освоишь. Двенадцать лет практиковался — только так и не сошел с ума в Азкабане. А, и перед занятиями сразу реши, какое животное тебе больше подходит.
— И как это узнать?
— Много вариантов… Можно посмотреть на образ Патронуса — обычно это идеальный показатель. Или изучить хорошо тело желаемого животного… В целом-то тебе МакГонагал все расскажет.
Джейн благодарно улыбнулась: она совсем не ожидала такого полезного для себя разговора. Они сидели, каждый в своих мыслях, пока девушка окончательно не решила, что пора бы лечь спать. Сириус проводил ее до двери.
— Ах да, что у тебя с этим рыжим парнем? Что-то ты счастливее не выглядишь.
— Ничего, — Джейн слабо улыбнулась, едва решившись произнести: — Мы просто тихо целуемся по углам.
— Ясно, эх, ну, тут я тебе не помощник, сам был непостоянным человеком, — Сириус ухмыльнулся. — Доброй ночи.
* * *
Джейн с трудом заставила себя вернуться в Хогвартс из дома на площади Гриммо: он оказался милее стен замка, которым управляло Министерство в лице мерзкой Амбридж. Но Джордж был этому очень рад, так как теперь мог общаться с Джейн свободно: его не сковывали взгляды родителей.
Из-за своих новых обязательств перед Джорджем девушка стала реже общаться с Драко, который, вероятно, обо всем догадался. Внешне он был холоден и спокоен, но не упускал возможности ее упрекнуть. Джейн пропускала это мимо ушей, периодически на него срываясь за глупости и оскорбления, вызванные ревностью. Но парень все же не упускал возможно обнять подругу чуть дольше, чем нужно — будто никогда не стояло между ними Джорджа Уизли.
В середине января весь Большой зал шумел, потревоженный внезапной новостью — массовым побегом Пожирателей смерти из Азкабана. Все газеты кричали, что это сделал Сириус Блэк, но если на третьем курсе замок был окружен дементорами и охраной, то сейчас обошлись лишь фотографиями преступников. Профессор Амбридж злобно отбирала у детей газеты, тем самым подстегнув интерес и заставив многих засомневаться «в методах Министерства». К этому времени унизительная инспекция преподавателей подошла к концу и «под нож» попала самая невинная и безобидная женщина в школе — Сивилла Трелони. Джейн спускалась с лестницы, когда заметила толпу, собравшуюся во внутреннем дворе.
Взору девушки предстала сгорбленная, рыдающая Трелони и гордо стоящая профессор Амбридж, безжалостно и публично унижавшая бедную женщину. У Джейн затряслись руки, но в этот момент ее нагнали Джордж с Фредом. Они молча смотрели на Генерального Инспектора, перебирая в голове все ругательства, которые только приходили на ум. Профессор МакГонагал протиснулась сквозь толпу, подхватив падающую Сивиллу. Как бы Джейн не ненавидела прорицания, но никогда не имела ничего против этой хрупкой, немного взбалмошной преподавательницы.
Когда эффектное появление профессора Дамблдора закончило эту пытку, и он позволил остаться бывшему преподавателю прорицаний в замке, Долорес Амбридж, побледнев, прошипела очередную угрозу — теперь она готова покуситься и на место директора.
— Если эта тварь станет директором, я бросаю школу, — прошипел брату Фред.
— Согласен, — кивнул Джордж. Парни синхронно скривили лица в гримасе отвращения.
Джейн побледнела, когда услышала это: расставание может произойти раньше, чем она на это рассчитывала. Вечером, когда гостиная опустела, девушка спустилась из спальни к Джорджу. Он ждал ее на их любимом месте у камина. В отблеске огня его рыжие волосы пылали, а глаза задорно блестели.
Джейн тут же села рядом и оказалась в теплых объятиях: она смотрела на его красивое лицо, наблюдала за милой ямочкой на щеке, когда он улыбался. И голубые глаза, и веснушки — все так нравилось ей. Мгновение, и он поцеловал ее. Но даже сквозь пелену романтики, девушку не покидало чувство страха:
— Джордж, вы правда хотите бросить все?
— Сейчас нет, но все к этому идет: мы уже арендовали помещение. Вчера Фред подписал контракт. Пока там все расчищают, пройдет пара месяцев и… — парень радостно смотрел в даль, не в состоянии скрыть восторг.
— То есть в апреле вы уйдете?
— Не знаю, зависит от этой жабы: к тому же тут остаешься ты, так что я никуда не тороплюсь, — прошептал он, касаясь губами ее макушки.
Джейн только сильнее прижалась к парню, надеясь, что ничего страшного не произойдет, и они смогут остаться вместе подольше. Как оказалось, тщетно.
В феврале в широкие массы вышли Забастовочные завтраки братьев Уизли. Вся школа покупала батончики, а попытки старост это прекратить обернулись еще большим интересом: в карманах почти каждого студента лежали Обморочные орешки на пару с Блевательным батончиком. Близнецы полностью ушли в работу, Джейн только и успевала, что здороваться с Джорджем за завтраком, а вечером помогать близнецам. Ли Джордан стал главным менеджером, который принимал заказы по всей школе. Нельзя сказать, что их изобретениями пользовались часто — многие преподаватели знали в чем дело. Но не профессор Амбридж. Дети толпами обливались на ее уроках кровью, падали в обмороки, а деканы лишь разводили руками, мол, ничего не можем поделать.
Гарри почти сразу возобновил занятия Отряда Дамблдора, чему Джейн была невероятно рада. Они сначала вспоминали все простые заклинания, а после перешли к самому интересному — заклинанию Патронуса. Гарри очень обстоятельно объяснил, что важно вспомнить самое приятное чувство, событие, которое наполняло бы радостью. Джейн сразу поняла, почему это заклинание такого высокого уровня — здесь была важна концентрация внимания, которой студенты обычно не обладают.
Гарри продемонстрировал своего благородного оленя, который проскакал под потолком. А Гермиона была первой, кто освоил эти чары с материальной формой — ее веселая выдра кружилась над ней, давая понять, что у всех остальных тоже получится.
Джейн сначала пыталась найти такое воспоминание, которое было бы связано с Джорджем: их поцелуи, объятия, общение. Но к ее удивлению ничего не получалось — это не были настолько уж радостные воспоминания, не настолько самодостаточные, чтобы девушку накрывали приятные эмоции. Это скорее приятные, но достаточно противоречивые чувства: надежды и страха потери. Тогда где же их искать?
Но оно пришло
