Записки под партами - Ники Сью

Плюс отец. Он же не примет мой побег. Еще больше отдалимся. А я итак до жути тоскую по нему, по родительскому плечу. И почему-то именно сейчас в глазах стоит Даниил. Его взгляд, его голос, этот ромашковый чай… Нет, нельзя подпускать к себе таких, как он. Точно нельзя. Противозаконно.

Всю ночь промаялась. Сон не шел, хоть убей. Зато под утро сморило. Мне снилась мама. Каждый раз, когда вижу ее во сне, просыпаться не хочется. Только сегодня меня из сна вытащил стук в дверь. Тетя Люба требовала подниматься и ехать на рынок с ней. Пришлось покорно следовать командам.

Мы вышли около одиннадцати утра, как раз в это время автобусы едут переполненными. И мне опять не повезло. Честно сказать, я ждала извинений. В моих глазах мачеха хоть и была агрессором, но не до такой степени. Однако женщина и не подумала, извиняться. Более того, вела себя хуже обычного: капризничала постоянно, то овощи не такого цвета, то запах не такой, то продавец не так глянул. Мы потратили четыре часа на этот адовый поход. И обратно вновь по пробкам, в забитом транспорте.

Дома мачеха достигла апогея своего настроения. Заставила меня зимой мыть окна. И все равно ей было, что к тому времени опять пошел дождь. Орала так, будто стаю собак спустили. Потом, правда и Янке досталось.

— Ты почему так разговариваешь с сыном мясника? — Кричала мачеха. Старая песня о главном, не иначе. Я этого парня не видела ни разу, но заочно мне уже было его жаль. Достанется ж такая теща и жена.

— Потому что жирный урод он, — фыркала Яна. Она сидела перед зеркалом, когда Тетя Люба выхватила ее косметичку и выкинула в окно. В то самое, где я на карачках пыталась оттереть грязь.

— Ма, ты совсем с катушек съехала, я не пойму? — Взвывала сестра.

— Заруби себе на носу, — махала руками мачеха, расхаживая по комнате. — На Новый год я их с отцом к нам пригласила. Только попробуй уйти, Богом клянусь, поперёк ляжешь у меня.

— Да я под рельсы быстрей прыгну, чем под этого лягу, — вопила Янка. — Я другого люблю, ясно тебе?

— Какого другого? Матвеева этого? — От услышанного я убрала руки от окна, и повернулась к родственникам. Да, Яне нравился Даниил, но кому он не нравился. В гимназии не было ни одной девушки, кто бы ни думал о нем, не представлял его в качестве своего парня. Удивительно было, пожалуй, то, что мачеха прознала про Матвеева. Слишком натянутые отношения у них были.

— Его самого, а ты что подслушивала? — Фыркнула сестра, стреляя огненными взглядами в мать.

— А ты говори еще громче, так весь подъезд прознает, что под него лечь хочешь, — грубила мачеха. Атмосфера в квартире царила такая, что любая психиатрическая больница позавидует. Честно, мне уже безумно хотелось понедельника. Представить страшно, что было бы, если бы мачеха или Яна увидели меня и Даниила вместе. Думаю, что головы я бы в этот же миг лишилась.

— И лягу, понятно!

— Поперек ляжешь ты у меня, а не под хахаля своего! — А дальше пошли в ход оскорбления и всевозможные упреки. Я тихонько слезла с подоконника, налила себе чай на кухне, сделала бутерброд и закрылась в каморке. Когда в комнатах война, лучше где-нибудь спрятаться.

К восьми вечера Янка убежала из дома. Видимо не выдержала ее нервная система истерик матери. Где она бывает, одному Богу известно. Хотя у сестры подруг много, да и друзей тоже. Думаю, даже если ее однажды выгонят из дома, проблем с ночёвкой не будет. Она не я, так или иначе.

Тетя Люба тоже успокоилась. Сначала на телефоне висела и жаловалась на дочь, а потом и вовсе кажется, закрылась в спальне.

Вот так весело прошли выходные. В понедельник я встала в пять утра. Сходила в душ, позавтракала и в шесть уже сидела в подъезде на пятом этаже. Иногда делаю так, потому что шарахаться по городу в такое время не лучшее занятие, а школа открывается не раньше семи. Одно радует, что у нас на пятом никто не живет. Можно спокойно сидеть, слушать музыку и читать книги.

Когда время подходит к семи, собираюсь в путь. Закидываю рюкзак на плечо и замечаю, что на лямке местами отходят нитки. Видимо изживает последние месяцы. Что ж, прости дорогой, но придется потерпеть до лета. Окончу школу, уеду жить в общагу и тогда точно смогу прикупить тебе замену.

По дороге сталкиваюсь с Разиным. Он также удивлен меня видеть, как и я его. На самом деле, Игорь не в курсе моих ранних побегов. Хотя и знает прилично о тете Любе и ее выходках.

— Ты чего так рано? — Интересуюсь вежливо я.

— Мать весь мозг с утра вынесла, — жмется от холода, сильней укутываясь в шарф друг. — Я ей знаешь что сказал?

— Что пойдешь в армию?

— Не-а, — весело тянет Игорь, вдыхая прохладный воздух. На улице довольно влажно, ночью шел дождь. Земля мокрая, а лужи настолько большие, что в них могли бы плавать лягушки.

— Ну и?..

— Сказал, что не хочу учиться.

— А она?

— Ничего не успела добавить. Потому что я ей сообщил, что решил жениться. — Игорь улыбается и смотрит так на меня, будто перед ним Мадонна из Голливуда, а не старая подруга Тася.

— Жену-то найди сначала, Разин, — усмехаюсь. Маманя его вряд ли разрешит самому и тут решение принять. Она очень категоричная и консервативная мадам. Есть только ее слово и никаких больше.

— Так, а я уже.

— О, — пожала я плечами. — Кто та счастливица, которая пойдет знакомиться с твоей матушкой?

— Я сказал, что на тебе женюсь, — выдает друг. Я резко останавливаюсь, едва не падая. Вот в такие истории он меня еще не втягивал.

— И что она поверила?

— Не знаю, — честно пожимает он плечами. — В тот момент я дал деру. — Мы переглядываемся молча и снова продолжаем шагать в сторону школы. Зная нравы матери Игоря, думаю, что она уже успела сделать куклу Вуду для меня. Так и представляю себе картину, тычет иголками и желает смерти. Смешно, конечно,