Сын безумия - Алексей Бергман

А что, если этот надменный Ранвал еще и мстителен? Что, если Аймина только сейчас мила и приветлива, а после смерти батюшки начнет искать виноватых?

Нет, ссориться с лордами нельзя. Тем более что, судя по газетным листкам, никакой подковерной возни подле трона замечено не было. Раньше или позже корона достанется Ранвалу. Иных претендентов нет и быть не может.

Так что вмешательство Даяны лишь немного отсрочит смерть старого герцога, и в этом не будет ничего преступно непоправимого.

— Хорошо, — наконец решительно сказала она. — Я поеду с вами, хотя обещать ничего не буду. Все зависит от того, как тяжело болен ваш отец.

— Вот и отлично! — обрадовалась принцесса. — Ранвал, отправь стражников в деревенскую таверну, пусть расположатся там, а завтра утром с каретой и лошадьми прибудут к дому госпожи Гунхольд. Мы остаемся здесь.

«И все-таки она — принцесса, — с ноткой горечи подумала Даяна. — У Аймины даже мысль не мелькнула просить о ночлеге в этом доме. Подобные решения высокородные дамы принимают сами. Я для них только лесная ведьма».

Даяна и гости сидели в центральной комнате ее дома, полукругом расположившись возле камина. Бабус, не хуже герцогского лакея, накрыл небольшой, поставленный между креслами стол — уверенность госпожи одобряюще действовала на старика, и Пивная Кружка довольно быстро освоился в компании наследников, — скатерки, салфетки, стеклянные фужеры (глиняные чашки вон!), холодное мясо на изящных тарелочках и немного заготовленных впрок овощей. Бабус почти лопался от гордости. Эх, видели бы его сейчас деревенские простаки, позеленели бы от зависти!

Даяна почти не поддерживала разговора. Наблюдала спокойно, как высокие гости утоляют естественный после длительного путешествия голод, и чувствовала, что ее невозмутимость раздражает наследника трона. Совсем не этого ожидал принц Ранвал. Бесстрастный взгляд Даяны раздражал принца, и тот чувствовал себя — черт побери эту ведьму! — все более неловко и терял голову.

Камень-экран скрывал от Даяны мысли гостя, но старая дипломатическая школа позволяла леди Геспард легко угадывать переживания принца по языку тела: непроизвольным движениям рук, нетерпеливому подрагиванию ресниц, злому блеску глаз. Ранвал не привык встречать отпор у женщин. Лесная ведьма не ежилась под его пристальным взглядом, смотрела в упор, как ровня. Ее изящные тонкие пальцы привычно держали высокий фужер и совершенно не дрожали — колдунья не притворялась, она действительно чувствовала себя равной! — спину и голову держала прямо…

Ранвал искал причину для выброса ярости и не находил.

Даяну же немного забавляла злая растерянность принца. Его и Аймину она воспринимала как естественный природный катаклизм и считала глупым обижаться на стихию. Природу.

Они — такие. С рождения привыкли повелевать, они дети своего народа и своего времени.

Стенобитный властный взгляд принца натыкался на бесстрастность хозяйки и отскакивал от нее, словно легковесный мячик. Ранвал почти возненавидел хладнокровную ведьму. Аймина тоже заметила странное поведение брата и, когда две женщины, оставив принца внизу, поднялись в спальню хозяйки (леди предложила гостье свою постель, а наследника поселила в гостевую комнату), сказала:

— Ранвал взбешен вашей невозмутимостью, госпожа. Он не привык к невниманию женщин и раздражен этим. — Потом присела на край постели и проговорила мягко: — Улыбнитесь ему, Даяна.

— Я улыбалась, — взбивая подушки, ответила та.

— Нет. Вы были просто вежливы. А я прошу вас, улыбнитесь ему. И лед растает.

«Какое мне дело до психических проблем „замороженного“ туземного принца», — устало подумала Даяна. Сотни раз жена посла Конфедерации посещала великосветские приемы, общалась с коронованными особами, и только редкие из них бывали столь заносчивы, что выбывали неприязнь.

Принц Ранвал бил все рекорды. «Болван напыщенный! Готовый деспот! Женоненавистник…»

Но ссориться с наследником земель окрестных Даяна все же не решилась. Спустилась вниз и улыбнулась:

— Вам здесь удобно, ваша светлость?

— В этом кресле? — фыркнула «светлость».

— Нет, я имею в виду мой дом, — не меняя приветливого тона, сказала она.

Ранвал пожал плечами:

— Вполне. Я привык к дорожной жизни и неудобствам. — Наследник трона намеренно оскорблял хозяйку маленького лесного дома, как будто мстил за собственные комплексы.

И Даяна прекрасно понимала причину этой враждебности. Для подобных ситуаций в дипломатических институтах существовало правило — не терять лицо, не идти на поводу эмоций.

— Позвольте предложить вам еще вина, ваша светлость?

Ранвал состроил мину, собрался сказать что-то вроде «кислятина какая», но вдруг остановился. «Что это со мной?! — промелькнуло на его лице. — Веду себя как мальчишка!» Принц помотал головой, сбрасывая наваждение, и произнес спокойно и с достоинством:

— Я сыт. Благодарю.

— Тогда простите, ваша светлость, но мне придется вас оставить. Мы выезжаем завтра утром, и мне надо собраться в дорогу.

Принц кивнул и остался наедине с огнем в камине и смутным ощущением недовольства. Упрямая ведьма испарилась из комнаты, ускользнула, как утренний туман, подвластный только ветру…

Путешествие в огромной и уютной, словно бархатная коробка, карете, тряская дорога, схваченная первыми морозами, Бабус, цепляющийся за козлы, — узелок-котомка висит в зубах, — все это промелькнуло перед Зафсом в одно мгновение.

Принц, как будто избегавший общества лесной ведьмы, умчался вперед, оседлав лучшую из лошадей.

И смутная мысль Даяны: «Какой мальчишка. Поехал готовить игру на своем поле. В замке, среди челяди и подобострастных придворных… Какой он все-таки мальчишка».

Огромный неприступный бастион замка герцогства Урвата полностью соответствовал своему времени и представлениям Даяны. Лабиринты внутренних переходов и коридоров, пристройки и надстройки, липнущие к старым стенам, — когда-то небольшой дворец разрастался постепенно, в течение веков, и вид имел чуть-чуть лоскутный, — старый камень почти скрывали недавние усовершенствования, и только непосредственно обитель герцогской семьи возвышалась над прочими строениями нетронутым островом древности. Каменные глыбы стен уходили вверх неровными рядами и подпирали небо шпилем центральной башни. Флаг герцогства Урвата реял в вышине, и только вороны могли добраться до верхушки флагштока.

Даяну мало интересовали архитектурные особенности данной эпохи. Поглаживая дремлющего на коленях Кавалера, она смотрела в окно кареты, только чтобы запомнить путь. Обратную дорогу из этого царства каменных стен, суетящейся челяди и бдительной стражи, взявшей на караул при виде герба на дверцах подъезжающей кареты.

Аймина же, напротив, была оживлена и радовалась окончанию поездки.

— Надеюсь, отцу не стало хуже, — быстро говорила принцесса. — За ним присматривают слуги и дворцовый целитель Шыгру. Скоро я познакомлю вас с ним. — Склонившись ближе к Даяне, Аймина шепотом добавила: — Признаюсь честно, Шыгру всегда вызывает у меня некоторую дрожь. Он колдун и предсказатель. Астролог. И он был против вашего приезда. Но я проявила волю, — Аймина гордо выпрямилась, — и настояла.

Слуга распахнул двери кареты, и принцесса, опираясь на его руку, ступила на землю родового гнезда.

Широкая, мощенная камнем центральная площадь замка-бастиона была заполнена людьми и ветром. Кутаясь в дорожную накидку и почти скрывая лицо под капюшоном, леди Геспард быстро взбежала по ступеням широкой парадной лестницы.

Ей вдогонку летели мысли. Вся придворная челядь не могла позволить себе покупку камней-экранов, лишь у нескольких слуг Даяна разглядела на груди крошечные кулоны, и перешептывание любопытных, а порой и неприязненных мыслей летело ей вслед. «Ведьма, ведьма! Островитянка! Совсем не страшная и молодая… Смотри-ка, а за пазухой несет кота… А вдруг он обращенный человек?! Чур, чур меня! Нашлет еще проклятие на замок…»

«Не попадаться бы ведьме на глаза, я беременна…»

«Шыгру нас защитит?..»

Отключив телепатический прием, Даяна вздохнула с облегчением. Прямой угрозы нет. Ее окружала обычная суетливая круговерть людских мыслей и привычная неприязнь, рожденная страхом перед непонятным колдовским талантом островных жителей. А это привычно для людей с континента.

Принцесса Аймина, сбрасывая на руки слуг дорожную одежду, неслась вперед к покоям герцога. Даяна едва успевала за ней. Встреченные в тесных коридорах придворные и челядь испуганно жались к стенам и отвешивали поклоны. Чадящие светильники отбрасывали на их лица красноватые блики, и, уродливо искаженные тенями, лица казались Даяне ритуальными масками враждебных племен.