Тайна пропавшей экспедиции: затерянные во льдах - Александр Конрад
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Плыли мы хорошо, но и на леднике не отставали, по-видимому, дорога была хорошая. Береговая партия шла недалеко от края ледника и была видна с каяков. Видно было, как нам махали шапками и старались не отставать. Немного тревожили нас моржи. Местность не благоприятствовала сражению с ними. Слева у нас была отвесная стена ледника, вышиной до 15 саженей без всякого берегового припая. Впереди и справа чистая вода с очень редкими плавучими льдинами. Если бы моржу вздумалось сделать на нас нападение и удалось бы пробить каяк, то положение наше было бы неважное: гибель была бы неизбежная, так как некуда было вылезти. А такое нападение очень возможно, что показал случай при нашем отвале, да и у Нансена был случай, когда морж даже пробил каяк. Но пока мы двигались успешно и благополучно вперед. Сначала мы видели на SW на самом горизонте белую полоску, по-видимому, разреженного льда, но потом и эта полоска исчезла, и море было чисто. Кое-где плавали отдельные небольшие, сильно изъеденные водой льдинки самой причудливой формы, но думаю, что это были обломки глетчера. Часов в 11 вечера мы подошли к береговому припаю в бухте Вейпрехта и остановились на ночлег.
Бухта эта еще не вскрылась, и идти на мыс мы не захотели, решили ночевать на льду.
Скоро подошла и береговая партия, и мы стали ужинать. Плавник мы взяли с собой с мыса Мэри; скоро запылал огонь в нашей печке, и мы стали варить себе бульон. За день мы сделали хороший переход, от места нашей ночевки на мысе Мэри мы прошли не менее 35 верст. Если бы идти и дальше таким ходом, то через четыре дня мы могли бы быть на мысе Флора. Конечно, если бы до него все время была свободная вода. Я не уверен, стоим ли мы сейчас в проливе или в бухте, отделяющей восточную часть Земли Александры от западной, или только в бухте Вейпрехта. Но во всяком случае, конец мы сделали хороший.
Сейчас мы сидим на льду и завтракаем, после чего немедленно тронемся в дальнейший путь, благо погода этому благоприятствует. Шедшие по берегу сообщили, что вся местность перекрещена медвежьими следами, но самих медведей не видно.
Каяки служат великолепно. Жаль, что нет нашего третьего каяка, оставленного на льду. Тогда мы могли бы, связавши два каяка вместе, плыть все 10 человек, в особенности если не все нарты класть на каяки, а только двое. Но увы, третьего каяка нет, а следовательно, об этом и думать нечего! Волей-неволей приходится разделяться на две партии.
А проклятые моржи то и дело показывают свои морды из воды. Удивительно отталкивающее впечатление производят они. Вся морда и шея в складках и морщинах; причем на конце морды и на губах толстая, длинная, очень редкая щетина, нечто вроде усов. Но глаза – маленькие, налившиеся кровью – страшнее всего. Эти свирепые глаза смотрят на нас и удивленно, и угрожающе. В довершение всего громадные клыки, придающие всей морде вид какого-то допотопного чудовища, которое как будто только и питается человечьим мясом. Показываясь из воды, моржи обыкновенно пыхтят и громко фыркают, и при этих звуках невольно хватаешься за винтовку. Лежа на льдине, они кажутся гораздо безобиднее, почти добродушными, просто громадная туша, нечто вроде бегемота. Но на воде они очень подвижны и ловки. Тут они сразу сбрасывают свою лживую добродушную личину и принимают другой вид. У нас на каяках всегда впереди лежит наготове заряженная винтовка, привязанная для предосторожности на веревке, а кроме того, под рукою находится топор, на случай, если этому чудовищу вздумалось бы схватиться с нами «на абордаж». Но мне думается, что при этом «абордаже» топор нам бы не помог: вряд ли мы успели бы пустить его в ход. Нет, морж – страшное чудовище, в особенности для людей, плывущих на 11-футовом парусиновом каяке. По-моему, медведь сравнительно с моржом – овечка. Положим, я читал где-то, что медведь никогда не рискнет напасть на моржа, лежащего на льду. Из шедших по берегу не все согласны ехать на каяках именно из-за моржей.
Удивляет меня местность, мимо которой мы плывем: все время ледник сменяется ледником и только изредка из-под льда и снега торчат на мысах утесы. Да наверху кое-где чернеют небольшие площадки. По этим черным мысам мы и ориентируемся, как по маякам.
Неужели такова вся Земля Александры? Тогда мыс Мэри Хармсуорт прямо земля обетованная.
Вторник, 1 июля
Вчера в 10 часов утра мы отправились далее. У некоторых моих спутников опять замечается упадок энергии. Не хочется им идти, хочется пожить и отдохнуть где-нибудь на первой попавшейся скале, а то и так, на льду. Напрасно я доказываю им всю необдуманность и бесцельность этого плана, говоря, что сейчас море свободно от льда, но мы не знаем, что будет далее. Возможно, что при южных ветрах оно заполнится льдом, тогда наше движение будет значительно затруднено. Да и провизии у нас нет для того, чтобы прохлаждаться и отдыхать на голых утесах. К тому же я считаю, что мы достаточно отдохнули на мысе Мэри Хармсуорт и этот переход до мыса Флора или, по крайней мере, до мыса Гранта, можем сделать только с обычными ночными отдыхами. Но мои уговоры, кажется, их не убеждают. В ответ на них команда только уныло молчит и столько безнадежного отчаяния и апатии в их лицах, что прямо руки опускаются. Упорнее всех не желает идти А-в. Он до того опустился за последнее время, что на мысе Мэри его нельзя было заставить сходить и принести плавнику для костра или воды для варева из ближайшего ручья. Только под угрозой, что он не получит обеда или ужина, он нехотя поднимался и, ворча, отправлялся делать что надо. Ни с одним из спутников он не говорит иначе как ругаясь и от всех отгрызается.
Не так давно, на льду, он первый собирался бросить каяки и идти пешком на лыжах с некоторыми своими единомышленниками, имея на спине грузу около 1,5 пуда. Сейчас же, без всякого груза, он идти не желает, несмотря на то что теперь
