Времена испытаний - Неонилла

– Афри, я тебя не пойму, говори яснее, – и Камрин начал освобождать пакет. – Вот, принес батареи к телеприемнику. Теперь будем смотреть за тем, что происходит в мире. Ты вчера хотела каштанов – вот, обменял на кое-что. – Он очистил три каштана и подал ей.

– Хорошо, хорошо. Скажу прямо: скоро ты станешь отцом: я беременна!

Камрин ничего не мог ответить. Он вдруг занервничал и вышел из пещеры.

– Что случилось, Камрин? – виновато спросила Афра, следуя за ним. – Ты расстраиваешься из-за ребенка? Здесь я бессильна. Я люблю этого малыша безумно. Ведь в нем твоя кровь, твоя плоть, я умру без него.

– Перестань, не плачь. Дело не в тебе, а во мне. Мы оба будем любить первенца. Я буду хорошим любящим отцом, – обняв ее, сказал он. – Но воспоминания не дают мне покоя. Когда я потерял Ангелу, она тоже была беременна. Понимаешь? Ты всегда меня понимала лучше всех. Потерпи еще, это у меня пройдет, время лечит все раны…

– Я не терплю, я живу вместе с тобой. Ты мое солнце, а с ним живет и дышит природа. Я даже не обиделась, когда в нашу первую брачную ночь ты называл меня ее именем, и даже не во сне – во сне ты каждый день зовешь ее.

– Афра…

– Не переживай, со мной все в порядке. Конечно, мне было больно слышать ее имя с тобой в постели. Ты был не со мной, вернее, твое тело было со мной, а душа с ней. Но противостоять этой боли мне помогла моя любовь к тебе. Я успела полюбить Ангелу и называла своей сестрой, но ее больше нет. И я не хочу, чтобы ты страдал – пусть моя любовь будет для тебя хоть каким-то утешением. А ее любовь пусть живет в нашем очаге, я не обижусь, если ты этим счастлив. Теперь пойдем домой, милый, и будь что будет.

54

И вновь потянулось время. Вслед за летом пришла осень, за ней морозная зима, а следом – весна. Появились новые заботы, которые требовали терпеливой работы. Необходимо было вскопать землю, обрабатывать ее, чтобы собрать урожай и накормить не только себя, но и небольшое хозяйство, чтобы выжить в это трудное время. Все вокруг цвело и зеленело. Афра рано утром вышла из жилища подоить козу. Она разулась, бродя по мокрой и прохладной траве.

– Это полезно для ребенка, – сказала она, придерживая живот.

– Не беспокойся, принцесса, я сам подою козу, – сказал Камрин, который уже был на ногах. – Ты лучше береги моего сына.

– Может, дочку?

– Нет, первым должен появиться мальчик. Я тоже чувствую, отцовским чувством. Мой первенец будет помощником отцу… – Он протянул ей кружку с парным молоком: – Попей, будь умницей, и мой сын станет богатырем.

– Камрин, кажется, у меня есть для тебя новость…

– Я слушаю, моя принцесса.

– Кажется, я сейчас начну рожать!

– Только не это! В такой ранний час… – Камрин несколько растерялся. – Что мне делать, Афра, я же в таких делах ни бум-бум. Может, подождешь немного, я сбегаю в город, вызову врача?

– Не смеши меня. Я уже рожаю. Отведи меня домой и не бойся, когда начну кричать. Все матери кричат, когда рожают.

Афра предусмотрела все заранее, поэтому приготовила простыни и пеленки. Горячая вода тоже была наготове.

– Только будь рядом… – попросила она.

Камрин заботился о ней, вытирая пот с лица, ежеминутно спрашивая, все ли в порядке.

– Успокойся, Афра, отдохни… О, чудо: кажется, я вижу его головку! Кажется, он выходит… – вскричал он радостно.

Афра прикрыла глаза, произнося слова молитвы.

– Он в мои руки выпал, я его поймал!.. Что мне делать дальше? – держа ребенка дрожащими руками, в панике кричал Камрин.

– Положи рядом, перевяжи пупок и отрежь пуповину. Теперь обмой теплой водой и запеленай… Значит, ты выиграл пари, ночью сыну будешь петь баюшки. Дай мне глоток воды.

– Сейчас, я его уложу рядом с тобой. Как ты, любовь моя? – спросил Камрин и увидел, что Афра плачет. – Если больно, можешь кричать. Я же вижу, ты сдерживаешься, чтобы не пугать меня.

– С Божьей помощью все обошлось хорошо и быстро. Кричать больше не нужно. Я плачу от счастья. Сегодня радостный день для меня вдвойне, – родился наш ребенок, и ты впервые меня назвал любовь моя. Никогда так нежно ты не называл меня. Повтори еще раз.

– Любовь моя, любовь моя. Спасибо тебе за нашего малыша. Мы будем всегда тебя любить, ты будешь принцессой для двух богатырей.

– Я хочу от тебя много детей, Камрин. Пусть вокруг нас бегают наши дети, внуки, правнуки. Но первенца я назову твоим именем, его всегда мне недоставало.

Камрин обнял ее своими сильными руками и она взаимно отдалась ему в сладком поцелуе. В эту минуту младенец закричал.

– Ах, какой он голосистый, проголодался. Сейчас, сейчас, и ты успокоишься, – приговаривала Афра, поднося младенца к груди, к которой тот тотчас же и припал.

Камрин с умилением наблюдал за этой идиллической сценкой, думая о том, как прекрасны мать и младенец, и приговаривал:

– Какой он жадный и сильный. Даже ручкой держит грудь, не пускает… Когда же он откроет глаза? Все спит, спит, лентяй!.. Я – отец, даже не верится. Жаль, наши родители не смогли увидеть этот день.

Камрин укрыл мать и младенца одеялами из шкур, а сам отправился готовить обед.

– Не неси сюда, я сама встану, – сказала Афра, когда еда была готова. – Не бойся, мне все равно надо малыша перепеленать, он мокрый. Сейчас проснется, помою его снова, шейка вся в крови: ты помыл только голову.

– Будь осторожна, ничего не поднимай. Если что нужно, скажи мне, я все подам.

Он хотел обнять Афру, но крик ребенка потребовал ее внимания.

– Ну вот, гром и молния, – нежно пробурчал Камрин.

Пока заботливый отец готовил ванну, Афра меняла подгузники.

Плач ребенка беспокоил Камрина.

– Быстрей, Афра, – попросил он. – Не видишь, он плачет!

– Пусть поплачет, не бойся, все дети такие. А когда почувствует воду, еще громче будет орать. Так что кончились твои спокойные дни, отец… – шутливо ответила Афра, разворачивая пеленки. Вдруг она замолчала, а потом громко засмеялась.

Камрин в недоумении смотрел на нее, широко раскрыв глаза.

– Ребенок плачет, а ты смеешься! – сердито проговорил он.

– По всему видно, убаюкивать придется тебя нам, принцессам. Подойди ближе. Ну? – она отстранилась, показав руками на ребенка: – Ты не мог распознать мальчик это или девочка?

Камрин хлопал глазами.

– Эх вы, богатыри! – с укоризненным смехом сказал Афра. – Я же говорила, будет дочь. Но как ты не заметил раньше?! Видно, растерялся очень, все-таки первая практика… Камрин наконец обрел дар речи и махнул рукой:

– А, так еще лучше! Одной принцессой больше будет среди красавиц.

Вдруг малютка перестала плакать и открыла глазки. Камрин с Афрой переглянулись – у девочки были совершенно светлые глаза.

Камрина охватило волнение:

– Тебе не кажется, что она нас видит и улыбается?

– Для этого она еще очень маленькая, но любовь родителей она уже почувствовала. Ты заметил, как она похожа на Ангелу? Давай ее так и назовем, а потом пусть родится сын.

Камрин словно обезумел от счастья. Он схватил ребенка, поднял над собой, а потом вынес из пещеры и во весь голос закричал:

– Я назову тебя Ангелой! Ты снова родилась, моя Ангела! Ты в моих руках, – затем он прижал младенца к своей груди и, стоя на коленях, возблагодарил Господа.

– Спасибо тебе, Господи за дочь, за Ангелу мою. Благослови имя, которым назвал ее я, став отцом.

– Осторожно, любовь моя. Она еще маленькая, хрупкая. Лучше помоги искупать ее, – тихо попросила Афра.

Ожидания крика оказались напрасны: как только девочка почувствовала ласковые руки и теплую живительную влагу, она тут же заснула.

55

Счастье Камрина и Афры от рождения дочери омрачалось сводками новостей. Великий халиф, у ног которого уже лежала вся Европа, готовился к войне против остальной части Света. В состав великого халифата за это время вошли Малайзия и Индонезия. Пятая колонна исламистов активно действовала на Филиппинах, в северной Индии и в южном Китае. Россия пока держалась, но действия ее властей, заигрывавших с халфом в расчете на то, что он в первую очередь направит свои армии на США, не предвещали ничего хорошего – Камрин хорошо помнил, как почти двести лет тому назад руководство СССР так же заигрывало с Гитлером, и что из этого вышло.

Неплохо пока держалась и Латинская Америка, но эмиссары халифа действовали и там, и уже приходили свидетельства, что некоторые племена Амазонии приняли ислам в пику католическим правительствам большинства стран этого континента. Таким образом, халиф Мохаммад простер зеленое знамя ислама от Атлантики до Тихого океана и даже за него, накрыв им больше половины мира.

Как-то ближе к вечеру Камрин работал на участке, который служил им и огородом, и полем. Возделанная земля, на которой Камрин выращивал овощи и пшеницу, располагалась на южной стороне склона горы и была защищена от холодных ветров густым таежным лесом и кустарником. Солнце за короткое лето успевало хорошо прогреть здесь почву, и земля в первый же сезон принесла неплохой урожай. Его хватило не только на питание зимой, но и на семена.