В начале пути. Сборник рассказов - Алексей ГЛУШАНОВСКИЙ

«Мне этот парень не пригодится» – подумал я. Никогда не стану наобум куда-то лезть. У меня впереди долгая и счастливая жизнь. Сейчас золотой нагрудный знак добуду, от титула откажусь вежливо, и буду самым довольным собой и миром человеком на Земле.

А тут наемники наконец явились.

– Так, подключаем дополнительную камеру, – щелкнул Сидорович клавишей.

На экране появились две фигуры, крадущиеся в засаду. Один решил осмотреться и на колено опустился. Второй устал сильно за переход тяжелый и сразу плашмя лег. Это он погорячился, право. Забился в корчах, как рыба на песке, и еще пару ежей собрал. Напарник его сплоховал. К раненному товарищу кинулся. А экипирован был неважно. На ногах черт знает что, а надо армейские ботинки обувать. С титановой пластинкой в подошве. Сразу колючку стальную в ступню себе засадил. Вой, мат, соседняя двойка круговую оборону занимает, врага ищет.

– Что у вас там? – кричат.

«Два дегенерата, считающие себя бойцами» – ответил я им про себя.

Наемник резким движением «ежика» из ноги выдрал. Зря он так поступил. На каждом шипе насечки сделаны. Когда его обратно выдергиваешь, он дырку раза в два увеличивает. А крови течет раз в пять больше. Сразу раненный сложился. Зато затих. Один за двоих разоряется, кроет их по матушке богородице, зачавшей непорочно.

– Вы, – кричит, – твари поганые! Выберусь, не жить вам! Лично глаза чайной ложкой буду выковыривать!

Переглянулись бойцы между собой и стали к неудачникам кругами приближаться. Тут бабка-гадалка не нужна. Кончать они их будут – некогда им с ранеными возиться, да и не к чему. Я, тоже не торопясь, с места встаю.

– Они не услышат, если мы дверь откроем? – спрашиваю.

– Нет. Но если ты будешь стрелять, надо за порог выйти. У меня нейтральная территория. Традиция такая, – пояснил Сидорович.

И под столом рукой шевельнул. Дверь тихо в сторону скользнула. И я по ступеням вверх метнулся, три пролета и два поворота надо успеть проскочить, пока не началось.

Наемники не стали зря патроны жечь. Поставили «Калашниковы» на одиночную стрельбу, и в упор подранков добили. А тут и я у них за спинами нарисовался. Слов тратить не стал, вначале было слово, потом меч, теперь – пуля. Или заряд картечи, как в моем случае. На курок нажимаю – «Винчестер» из рук рвется, затвор лязгает, гильзы вправо летят. Шесть раз выстрелил – учили меня знающие люди обойму до конца не жечь, резерв оставлять. Два выстрела в запасе. Автомат с земли подбираю, магазин отстегиваю, из ствола патрон затвором выщелкнул. Перезарядил ствол трофейный, ставлю стрельбу очередями. Вот сейчас можно и ружье за спину убрать. Приступаем к сбору трофеев. Что мне тут сегодня перепало?

Не стал долго возиться, достал нож и все лямки с ремнями вульгарно перерезал. Подкладку и внутренние карманы прощупал, два паспорта и одни водительские права достал. Рюкзаки и разгрузки в руки сгреб, автоматы за спину забросил, и обратно в подвал метнулся.

– Неплохо для новичка, – ухмыльнулся Сидорович. – Вот так и понимаешь, какие приоритеты в жизни настоящие, а какие нет.

И налил мне бокал на треть. Хлопнул я его залпом и вывалил все добро на прилавок. Стали мы в добыче разбираться. Первым делом я все оружие разрядил: и автоматы, и пистолеты. Выбрал себе самый ухоженный ствол, на нем и оптика стояла. Всего лишь двукратный прицел, но на безрыбье и колбаса – мясо. Сгреб все патроны и магазины – это мне. Две гранаты тоже пригодятся, остальное добро мне ни к чему. Придвинул к торговцу. Тот сидит довольный, контейнеры потрошит, артефакты рассматривает. Десятка полтора их на поясах и в рюкзаках оказалось.

– Тебе вот эти три стоит оставить, – рекомендует. – Это «бенгальский огонь», видишь, как сверкает. На треть выносливость организма увеличивает. Но уменьшает сопротивление к электрическим разрядам. Наткнешься на простой оголенный провод, тут и наступит конец летальный. Поэтому, в пару к нему надо на поясе закрепить «батарейку». Она от электричества – лучшая защита. И лечебный артефакт – «ломоть мяса» – всегда пригодится. Только его надо использовать в тихом, спокойном месте, а перед выходом на улицу с пояса снимать и убирать в рюкзак. Очень много у него неприятных побочных свойств. Зато с ним аптечек можно в два раза меньше с собой носить. А в походе и иголка тяжела. Вот так.

И выкладывает на стол из сейфа деньги пачками. Довольно много, кстати.

– Был бы ты ловец удачи, мог бы сразу домой возвращаться. Или здесь остаться – Кордон под себя подгрести. Тут основные деньги не на новичках делаются, что с них взять? Выход безопасный и вынос хабара из Зоны – вот бизнес пограничный. Если столбик стоит с проволокой на этой земле, значит, он не одного человека кормит.

Загрыз я кусочек ветчины, артефакты в карманы пояса убрал. Все – встал на путь превращения в сверхчеловека. Некоторым для этого пакета кокаина хватает, только дорога к вершинам у них коротка. Вынослив, значит, стал невероятно. Посмотрим по ходу жизни.

– Оставайся, тут иногда такие дела закручиваются, что даже для нас с тобой куш приятен будет. Если у человека есть личный самолет, то ему хочется и яхту. Девочек на ней покатать. А, барон? – Сидорович меня вскользь прощупывает.

– Мне, – говорю, – предлагали живым богом работать. Отказался – не мое. А добычу отбирать на переходе – низко это, даже если и очень выгодно.

Прибрал деньги, с оружием и боеприпасами разобрался.

– Что же, – спрашиваю, – здесь четыре года назад случилось?

– Кто знает – не скажет, а придумать все что угодно можно, – вздохнул торговец. – Нашли дети спички, решили поиграть, тут городу и конец. От копеечной свечки Москва сгорела, да. А у местных ребят под руками была небольшая атомная станция. Они получили результат эксперимента, а мы – Зону. И пусть нас хранит Черный Сталкер от третьего взрыва.

Да, так оно обычно и бывает. Напишет где-то в Европе бородатый дядя работу по экономике, прочитают ее у нас, и ходим потом по колено в крови сто лет. С такими научными традициями от физики стоило подальше держаться.

– Кто из ученых на станции и в окрестностях выжил, те и силу обрели. Подмяли под себя остатки охраны, последние мозги им припудрили окончательно, бойцы их легко в огонь пойдут, если приказ будет, и тут-то все и закрутилось. Никого к ЧАЭС не пускают. А люди все равно проходят. За удачную ходку можно на всю оставшуюся жизнь заработать. Кто же из братьев-славян рискнуть откажется? Это же наша национальная идея – лежи на печи да жуй калачи! А сдохнешь – тоже неплохо. Все равно – каждый день на работу ходить не надо.

Представил я себя на работе, преподавателем в университете, и содрогнулся. Да, лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Кивнул согласно и бокал пододвинул: «Наливай!»

От КПП плотной группой двинулись. Случись автоматчик в засаде – один бы всех положил. Только псы слепые не дали бы ему долго под кустом сидеть, поэтому людей мы не опасались, а от мутантов толпой отбиваться легче. Зверье это тоже понимало и в безнадежные атаки не кидалось.

Дошли до мест, мне знакомых. Вон у тех ферм я в себя приходил. Вот такие повороты судьбы – все, кто недавно там над бродягами измывался, уже сдохли, а мы еще живы.

– На склоне аномалия, – предупреждаю громко.

Проводник на меня посмотрел внимательно, кивнул.

– И на дороге тоже, поэтому мы туда не пойдем. Вперед вдоль дороги все смотрим. Разрушенный мост все видят? – спросил наш руководитель похода.

Не скажи он, что там мост был, не сразу бы и догадался. Железо перекрученное и плиты с трубами в дикой мешанине.

– У военных там пост стационарный. Шесть человек. Пройти можно, но за деньги. Пятьсот монет с носа. Давайте в дом от лишних глаз уйдем, незачем на виду стоять, если есть куда спрятаться.

И точно – с восточной стороны домик почти целый стоял. Внутри лесенка наверх, поднялись. Проводник резко по углам метнулся, матрасы рукой потрогал, понюхал, сел на ящик.

– Что-то не так? – спрашиваю. – Матрасы в скатки скручены, ушли насовсем. На ночь не вернутся постояльцы. Не пересечемся.

– Не могу понять, кто здесь ночевал, – Проводник лоб недоуменно наморщил. – За собой убрали. Прикинь, ни одного свежего «бычка».

И сам закурил. Задумался. Блин, тебя, парень, в учебке не гоняли. Там все просто. Нашли в казарме окурок, построили роту после отбоя, и марш-бросок на двадцаточку с полной выкладкой. Там быстро к порядку приучают.

– Армейцы здесь были, – говорю, – посмотри на матрасы. Выложены ровно, как по нитке. Четыре года курсантской жизни за спиной у постояльцев.

– Не радует меня это, – Проводник вздыхает, – надежная точка была. Значит, так. Слушай все сюда! Лишних денег у нас нет, дальше пойдем не все. Я сейчас выйду, проскользну через разрыв в ограждении. Вы, два здоровяка, через час со всем грузом на пост идите. Отдайте им за проход пару «Макаровых», все равно они у торговца копейки стоят, и шлепайте по дороге до остановки автобусной. Там крыша целая – спрятаться от дождя можно. Там встречаемся. Вторая двойка нас здесь дожидается, потом помогут продукты нести до лагеря. У меня дорога длиннее и опаснее, сразу выхожу.