Гарри, Драко и философский камень - Shtil

- Психолог, - хмыкнул Драко, кивая головой в сторону Поттера; в его голосе чувствовалась гордость за своего друга.

Гарри даже смутился и начал оправдываться:

- Я так делал, когда было особенно тяжело в детстве. Я вспоминал все добрые и просто терпимые поступки тети Петунии, убеждая себя, что она меня все-таки любит. И мне становилось легче.

- Да я же не возражаю, - улыбнулся блондин, - тебе виднее. Возможно, она не так уже плохо к тебе относилась, хотя все равно это было не то, что ты заслуживаешь. Но не будем больше об этом. Ты, Лонгботтом, действительно, попробуй применять этот прием. Мой отец часто использует его в деловых отношениях. Бизнес есть бизнес, иногда там встречаются неприятные люди, но с ними все равно надо вести дела. Так что у тебя теперь просто появился новый деловой партнер. Удачных сделок!

Невилл вздохнул, но согласился, что в словах его приятелей есть резон. Так у слизеринского дуэта появился информатор в стане, если не врагов, то недоброжелателей - точно.

* Панси - так англичане называют фиалку «Анютины глазки», кроме того, слово означает «милая», «нежная»; забавно, что это же слово очень часто применяют, как жаргонный синоним слова «гей», «гомосексуальный мужчина».

3.

Отец Драко за эти недели всего раза три выходил на связь с сыном. Люциус интересовался успехами сына, а также всем тем, что происходило в школе: какие у мальчиков отношения с другими учениками, что они узнали интересного из разговоров взрослых или старшекурсников. Малфой-старший одобрил дружбу мальчиков с Лонгботтомом.

- Это старинная уважаемая семья. И то, что в прошлой войне мы очутились по разные стороны фронта, не отменяет этого факта. Кроме того, мистер Поттер, вы должны помнить, что ваши судьбы как-то связаны. Такого человека лучше иметь среди своих друзей.

После того, как Драко передал отцу содержание подслушанного ими разговора между Дамблдором и МакГонагал, это мнение Люциуса только укрепилось.

- Теперь я вижу, что старый интриган не гнушается использовать в своих тайных делишках даже детей. Но дела эти, видимо, действительно обстоят серьезно, если о том самом пророчестве все еще помнят.

Во время разговора с сыном и его другом, который был примерно за неделю до Хеллоуина, Малфой старший сообщил, что к концу промежуточных каникул у него будет приятное для Поттера известие. Но какое именно, он не стал говорить, чтобы не портить сюрприз.

Но первой на связь с сыном буквально на следующий день после того, как Люциус вручил Драко колоду карт, вышла его мама. Они сидели в студии, делали домашнее задание, когда Драко потянулся к карману, где у него лежала колода. Как он потом пояснил, у него в этот момент возникло неодолимое желание взять ее в руки. Именно так работал вызов этой магической связи. Никаких тебе звонков.

Как только Малфой открыл коробку, из колоды выпала карта - червовая дама. Через несколько секунд на карточке появилось изображение улыбающейся блондинки, которую Гарри помнил по встрече в зоопарке и в ателье мадам Малкин.

После этого Леди Малфой регулярно связывалась с сыном. В основном, это были обычные разговоры матери с сыном: «Как учеба? Ты хорошо питаешься, Драко? Вас не замучили этой ужасной тыквой? Когда выходишь на улицу, обязательно надевай шапку и перчатки. Ты помнишь согревающие чары, которым я тебя учила? Если простудишься, не стесняйся обращаться к Северусу. Его зелья, возможно, горькие, но очень эффективны».

Где-то в начале октября Нарцисса попросила Драко дать ей возможность поговорить с Гарри, которому до этого просто передавала приветы. Поттер взял в руку карту, поставил ее так, чтобы видеть собеседницу, и чтобы она, в свою очередь, тоже могла его видеть, вежливо поздоровался с женщиной. Она в ответ улыбнулась и тут же объяснила свое желание поговорить с мальчиком:

- Мы сегодня утром говорили о вас с Люциусом. И вот только после этого разговора, лишь сегодня я подумала о том, о чем мне надо было догадаться ранее. Простите, мистер Поттер. Так или иначе, я исправляю оплошность. Я расскажу вам все, что помню о ваших родителях.

Гарри невольно напрягся. Они с Драко в этот момент были уже в спальне, хотя еще не раздевались и в душ не ходили (миссис Малфой выбрала это время, как наиболее удобное для разговоров с сыном). Драко деликатно отсел на свою кровать. Он все равно мог, конечно, услышать многое из того, что говорила мать, но у Поттера была хотя бы иллюзия уединения.

- Я старше ваших родителей, и мы учились на разных факультетах, но у меня были причины для того, чтобы запомнить их. Собственно, причина была одна, и звали ее Сириус Блэк. Когда мой кузен в первый раз ехал в Хогвартс, тетя Вальбурга попросила меня присмотреть за ним, помочь освоится в школе. И хотя Сириус в целом неплохо ко мне относился, но присматривать за ним у меня не получилось. У кузена был не очень легкий характер. Скорее всего, виновата во всем тетя. Вначале она сильно избаловала своего первенца, потом же, когда родился еще один сын - Регулус, она перенесла на младшего всю свою слепую любовь. От старшего она откупалась подарками, подачками, хотя ему нужна была любовь и внимание. Это я сейчас с высоты своего возраста понимаю, конечно. Тогда же мне приходилось иметь дело со вспыльчивым, капризным и жутко непоседливым двоюродным братом.

Гарри помнил уже это имя - Сириус Блэк. О нем упоминал Люциус, когда говорил о том, что кто-то снял чары защиты с дома его родителей. Тем временем Нарцисса продолжала рассказ:

- Я не случайно упомянула о моем кузене. Дело в том, что он, видимо, из чувства протеста уговорил распределительную шляпу отправить его в Гриффиндор. И там он сразу же стал лучшим другом вашего отца, Джеймса Поттера. Они были даже немного похожи внешне. Оба черноволосые, стройные, спортивные. Разве что у вашего отца были очки. Вскоре к ним присоединились еще двое ребят. Сейчас вспомню… Да, Питер Петигрю - очень неприятный мальчик, который играл одновременно роль шута и слуги и ничуть, казалось, не стыдился этого. Четвертым был Ремус Люпин. Он был самым спокойным, уравновешенным. Помню, была у него в глазах какая-то грусть, будто некая тайна тревожила его. Джеймс и Сириус были неистощимы в придумывании проказ и шалостей. Нарушение запретов, казалось, было для них самоцелью. В свои авантюры они втравливали и своих друзей. Когда мальчики стали старше, их стали звать Разбойниками. Нет, слово было другое… Не очень подходящее. Да, вот! Мародеры! Словом этим, вы, думаю, знаете, мистер Поттер, называют тех, кто в военное время занимается грабежами. Глупо, но эта четверка даже гордилась этим именем, словно это прибавляло им веса и значимости.

- А мама? - Осмелился спросить Гарри, когда миссис Малфой сделала небольшую паузу; пока все то, что он слышал об отце, ему не очень нравилось, уж больно походил он на его кузена Дадли.

- О, она была совсем другой. Хотя Лили Эванс, в известном смысле, тоже нарушала правила, но совсем по-другому. Она наплевала на предрассудки и подружилась с мальчиком из Слизерина. Я имею в виду Северуса Снейпа. Именно поэтому я так хорошо ее запомнила. Она было очень позитивная. Такая, знаете ли, хрупкая рыжеволосая девочка, всегда смело отстаивающая свою позицию. На первых курсах отношения с вашим отцом у нее не очень ладились. Она явно не одобряла дурно пахнущих дел его компании. Больше всего четверке Мародеров нравилось делать мелкие пакости слизеринцам, среди которых они очень скоро выбрали главной жертвой именно Северуса. Его соученики и даже старшекурсники, насколько я знаю, предлагали помощь Снейпу в обуздании четверки, но он был очень гордым и всегда отказывался от нее. Так что единственной, кто его защищал, была именно ваша мать - Лили Эванс.

Время было уже позднее, и мама Малфоя стала сворачивать разговор.

- Почему получилось так, что к окончанию школы ваши родители сблизились, я не знаю. К этому времени я окончила школу, и у меня были свои проблемы. Возможно, позже я припомню еще подробности, и мы еще поговорим о ваших родителях. Кроме того, я переберу свои старые школьные колдографии. Помнится мне, там было несколько копий групповых снимков курса, на котором учился мой кузен и, значит, ваши родители. Тетя Вальбурга хоть и огорчалась из-за непослушания сына, но каждый раз рассылала такие снимки всем родственникам. Она продолжала по-своему любить Сириуса. В особенности пока он был на расстоянии. Как только тетя видела его рядом с собой, то начинала шумно его воспитывать, кричала, обвиняя во всех реальных и выдуманных грехах, и только усугубляла ситуацию.

На этом миссис Малфой попрощалась, а через несколько дней вместе с очередной порцией сладостей от нее пришел большой (с половину письменного стола) снимок. На ступеньках школы стояло около сорока юношей и девушек (это был, наверное, курс пятый, так что было им примерно по шестнадцать лет), одетых в школьную форму с эмблемами своих факультетов и галстуками соответствующей расцветки. Среди красно-золотых Гарри сразу выделил взглядом девушку с рыжими локонами и ярко-зелеными глазами. Отца также было трудно не узнать. Очки, торчащие в разные стороны черные волосы… Мальчик, и правда, был сильно похож на отца. Если Лили смотрела прямо в объектив, то Джеймс Поттер то и дело (люди на колдографии постоянно повторяли одни и те же движения, длившиеся несколько секунд) посматривал на девушку, стоявшую на ступеньку ниже его и чуть в стороне.