Инь vs Янь. Книга 2. - Галина Валентиновна Чередий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И когда мой гнев иссяк, обратившись черным отчаяньем, я лег на землю ненавистного мира, желая в этот момент, чтобы хоть какая-то тварь явилась и попыталась меня прикончить. Но ни одна из них так и не решилась ко мне тогда приблизиться.
13
Я, задыхаясь, рухнула лицом на пол, и, если бы не было ковра, то вполне рисковала расквасить нос. Какого хрена опять произошло? Только что Рамзин тряс меня, как грушу, больно вцепившись в плечи, и вот теперь я голая, дрожащая, практически распластана на ковре задницей кверху. Он просто исчез, после того как мы накинулись друг на друга, как одичалые, и трахались, как умалишенные. И теперь я одна в этой комнате, нет даже малейшего признака его недавнего присутствия, если не считать медленно утихающих волн взрывного оргазма и того, что каждая мышца в моем теле колотиться от изнеможения и удовлетворения.
Я со стоном перекатилась на спину и уставилась в богато украшенный росписью и лепниной потолок. Эйфория быстро откатывалась, возвращая меня к реальным ощущениям и пониманию, что я, как всегда, со всех сторон идиотка. Если то, что сейчас случилось, было плодом моего воображения, то мне однозначно нужно лечиться. Потому что я все понимаю: и то, что секса у меня не было уже больше месяца, и то, что я чувствую себя потерянной в этом дурдоме, как бы внешне ни крепилась, а остро хочется иногда как в прежние времена отвлечься от своих страхов и проблем, используя проверенный железный метод — сбежать, нажраться до онемения всех чувств и трахаться до звенящей пустоты в голове. Но одно дело фантазии, а совсем другое — стертые о ковер саднящие колени и до сих пор горящие на теле места, где не слишком нежно отметился рот Рамзина. Я абсолютно отчетливо ощущала и болезненную пульсацию внутри после того, как он, как одержимый, врезался в меня, отрывая мощными толчками бедер мои колени от пола, и то, как ныли плечи от того, как он сжал их перед тем, как раствориться в воздухе. А это значит, что, не знаю, каким уж образом, но Рамзин был здесь. Хотя после того что я узнаю день за днем, мне ничему уже не стоит удивляться. Но раз он действительно был здесь, это опять возвращает меня к вопросу о степени моей тупости. Вместо того, чтобы разбить его наглую рожу первым, что под руку попадется, и орать на него, высказывая, как давно хотелось, в какой эпичной заднице я оказалась по его вине, я, как озабоченная сучка, первым делом полезла объезжать его долбаный член. А он тоже, скотина похотливая. Нет бы поговорить, спросить: «Как ты, дорогая? Нравится блевать каждое утро и пару раз в течении дня? Каково тебе понимать, что в тебе растет новая жизнь, когда ты сама ни хрена не знаешь, что делать со своей собственной? А как впечатления после того, как тебе в грудь тесак засадили и спустили всю кровь, как свинье на бойне?». Я бы ему тогда сказала, как мне нравится все это. И даже показала. Так нет же, опять устроил мне отключение мозга от перегрузки. Ну кто мне скажет, почему, когда его нет, я могу думать и анализировать степень дебилизма своей реакции на него, но стоит только нам оказаться лицом к лицу и коснуться хоть кончиком пальца, и весь мой рассудок превращается просто в пшик. Такое впечатление, что во мне есть скрытая программа, долбанный кибер-вирус, который берет под контроль и тело, и мозг, как только Рамзин оказывается в зоне видимости. И лишь слабеньким утешением служит то, что его-то перемыкает еще покруче моего. От одного воспоминания, каким одуревшим и невменяемым он выглядел, как хватался за меня, как рвался внутрь, словно от этого зависела его жизнь, у меня опять судорогой свело весь низ живота.
— Сука ты, Рамзин! — крикнула я в потолок. — Какая же ты все-таки сука! А я тупая безвольная овца, помешанная на твоем проклятом члене.
В этот момент в дверь настойчиво постучали.
— Яна, я войду? — раздался голос Романа.
— Только попробуй, и я тебя опять поджарю! — пробурчала я, поднялась и оглянулась в поисках закинутого куда-то халата.
— Ну, допустим, мы-то с тобой знаем, что это не так, — тихо ответил он, все равно входя. Зачем вообще спрашивал разрешения?
— Я вообще-то голая! — раздраженно ответила, подбирая наконец зеленую тряпку.
— Я тебя уже такой видел. Как и почти любой брат в Ордене. И с последнего раза, насколько могу заметить, ничего не изменилось. Так что тебе вряд ли удастся смутить меня или шокировать, — ухмыльнулся он, нагло меня рассматривая и цепляясь взглядом за мои покрасневшие колени до того, как я скрыла их халатом.
— Давай ты попробуешь сказать мне, как ты не впечатлен тогда, когда у тебя стояка не будет, — ответила я ему не менее нахальным взглядом.
— Я здоровый мужчина, который давно воздерживается с нормальными инстинктами, и передо мной голая женщина, пусть и не особо в моем вкусе, — бесстрастно пожал плечами Роман. — Так что реакция моего тела вполне предсказуема и оправдана. Но это совсем не значит, что ты меня хоть сколько-то привлекаешь, или я увлечен тобой. По мне так более невыносимой, эгоистичной, грубой и упертой…
— Да-да! Обожаю когда меня осыпают комплиментами с утра пораньше. Только не мог бы ты их хоть иногда разнообразить? А то как-то уже приедаются! — отмахнулась я. — И я бы на твоем месте не мнила о себе слишком много. На самого-то сейчас только какая-нибудь извращенка поведется!
Надо сказать, что за этот месяц Роман стал выглядеть гораздо привлекательней той головешки, которую я нашла у выхода из алтарного зала, но только человек с очень крепкими нервами смог бы долго смотреть на него без содрогания. Вся его новая кожа представляла собой средоточие сплошных шрамов и бугров и пестрила всеми оттенками ярко-розового, от чего у меня случались еще и внеплановые приступы тошноты. И только глаза оставались прежними и отражали еще большую холодную решимость, чем раньше.
— Ну, допустим, я уже через месяц-полтора буду выглядеть, как и раньше, а вот тебе не светит измениться, — отмахнулся Роман. — Может ты уже пошевелишься и оденешься? Ты не
