Коготь химеры - Сергей Павловский

Кто и когда вколотил ему в башку этот стандарт, непонятно. Но вколотил же. И еще: в Зоне Док знал только одного сталкера-кавказца — армянина Ашота. И как только Ашота занесло в Зону? Тише воды, ниже травы, неприметный, услужливый и немногословный, мелкий и тщедушный… Эдакий серый мышонок. Но сталкеры его уважали. И не за то, что он два километра тащил по Зоне на своем тощем хребте раненого стокилограммового Кин-Конга, а затем еще и выходил. А за то, что жил в его слабом теле сильный сталкерский дух. Неукротимый, непримиримый, никем и ничем не сломленный рыцарский дух. И ходил он по Зоне — дай Бог каждому.

В ювелире, похоже, дух Ашота и не ночевал, хотя внешностью они мало отличались. Тот же армянский стандарт. Только глаза, глаза… Ашот хоть и забивался всегда в угол, но глаз не прятал. Смотрел прямо и гордо. Глаза ювелира ни на секунду не находили себе покоя.

Док задал тон, как и учил таксист Коля, — уверенный, нахальный, хотя и простоватый. Давалось без особых усилий — в нем, похоже, медленно умирал великий артист.

— Привет. — Док бесцеремонно сунул ювелиру крепкую руку. — Серега. А ты кто будешь, мил человек?

Ювелир отвел глаза в сторону — плохая примета, которая еще раз подтверждала первое неблагоприятное впечатление. И рука у него была вялая, неуверенная. Эдакое щупальце медузы. И рукопожатие не настоящее мужское, а так — прощальный писк умирающего лебедя.

— Тигран.

— Ого! Тигр, значит, — вот так я и буду тебя называть.

Такое обращение ювелиру явно польстило.

— Значит, Тигр, ты тут главный?

— Ну… вроде я. Я — директор.

Говорил он, конечно, с акцентом, но легким, почти неуловимым. Док лингвистикой никогда не интересовался, однако в свободное от работы время не раз задавался вопросом: почему кавказские нацмены, сколько бы они ни тужились и ни пыжились, сколько бы времени ни жили и ни вращались в русской языковой среде, так и не могут досконально и безукоризненно освоить великий и могучий? Хотя бы в разговоре. Впрочем, вопрос второстепенный, и ответ на него могли найти только сами кавказцы.

— Это хорошо, Тигр, что ты тут самый главный. Я хочу тебе кое-что показать. Но разговор, сам понимаешь, не для посторонних глаз и ушей.

Ювелир на мгновение замешкался, еще раз коротким, но цепким взглядом оценщика мазнул по Доку, принял решение:

— Идемте в мой кабинет, посмотрим.

— Да ты, Тигр, попроще будь, а то на «вы» перешел.

— Хорошо… Серега. Пошли ко мне.

Он обменялся с охранником понимающим и, как ему казалось, незаметным взглядом, после которого охранник подобрался и привел себя в состояние боевой готовности. Затем гостеприимно взмахнул рукой в направлении узкого темного коридорчика, что вел в подсобные помещения магазина. Обстановку кабинета, в который Тигран провел сталкера, Док не мог оценить объективно — давно не вращался в светском обществе. Но по его сталкерским понятиям кабинет был обставлен просто шикарно.

Мягкая мебель — три кресла и небольшой диванчик — обтянуты светлой кожей. Шкаф, стол, тумбочки — добротные, орехового дерева, сделанные искусно, со знанием дела и на века. Похоже, работал мастер-краснодеревщик по индивидуальному заказу. Во всю стену — плоский экран телевизора. Док уже знал, что такие телевизоры в «продвинутом» народе именуют «плазма». Конечно же, компьютер со всеми возможными прибамбасами.

«Нужно срочно освоить компьютер и этот гребаный Интернет», — машинально поставил ближайшую задачу Док.

Большая картина над креслом, на которой был изображен водопад, явно была написана не рукой мастера-художника, но наверняка впечатляла, как понимал Док, даже простого обывателя, далекого от искусства. Выполненная в двухмерном стереопространстве, подсвеченная невидимыми лампами, она поражала яркостью красок и абсолютно достоверной передачей живописной действительности. Главное — картина жила. Низвергались вниз струи воды, играли в свете радужные брызги, кружилась вокруг камней жемчужная пена, трепетала под легким ветерком листва деревьев, окаймлявших природную чашу водопада. И все это сопровождалось звуковым эффектом: шум-плеск воды, пение невидимых птиц, шелест листьев. Шедевр современного искусства, да и только.

«К черту лирику, займемся физикой!»

Док бесцеремонно и без приглашения опустился в кресло за столом — напротив директорского, закинул ногу за ногу и достал из кармана сигареты «Капитан Блэк». Ювелир занял свое кресло, еще раз скользнул по сталкеру крысиными глазенками, нашел наконец должные интонации и стиль. Так ему, во всяком случае, виделось.

— Так что ты, Серега, собрался мне показать?

Док пошарил в кармане и выложил на столешницу толстенную цепочку и массивный «купеческий» перстень. Загорелись, ох как загорелись оченята ювелира! Как ни старался он спрятать свой интерес, жадное «эго» ростовщика и пройдохи так и поперло наружу из тухлой дешевой душонки. Тигран небрежно взял цепочку, покачал ее на ладони. Затем повертел в коротких пухлых пальцах перстень. Выдвинул ящик стола, достал оттуда лупу, аптекарские весы, пузырек с кислотой, пипетку. Еще какой-то прибор, предназначение которого было совершенно неизвестно Доку. Заколдовал над золотом, словно древний алхимик.

«Похоже, парень немногословный, — сделал очередной вывод Док. — Это хорошее качество, мне нравится».

Пока ювелир манипулировал с золотом, Док подкурил сигарету, по-хозяйски придвинул к себе пепельницу. Ждал терпеливо, голоса, как и хозяин магазина, не подавал — держал уверенную и достойную паузу. Тигран, закончив священнодействие, отодвинул изделия, вздохнул.

— Ну, что я скажу, дорогой. Откровенно скажу, тебя обманывать не стану. Золото хорошее. Высшей пробы. Я честно скажу: даже никогда не видел такого. Я! — Он вдруг удивился самому себе. — Ха… Я никогда такого хорошего золота не видел! Но… где же проба? И еще, дарагой, только нэ обыжайся… Понымаешь… — От скрытого внутреннего волнения его акцент заметно усилился. — Тыпер скажи ты мне честно, гдэ взял?

Док пустил в его сторону густую струйку ароматного дыма.

— Где взял, спрашиваешь? Тебе, дорогой, скажу откровенно: из дальневосточных рудников, о существовании которых знают только… только немногие люди. Ты убедился в качестве рыжья?

— Да.

— Так вот…

Док приподнялся, наклонился вперед, уперся локтями в столешницу, зафиксировал надежно бегающий взгляд ювелира и шепнул значительно:

— У меня много золота. Очень много.

— Сколько? — Зрачки Тиграна расширились, и жадный неукротимый блеск озарил их изнутри сиянием разгоревшейся алчности.

— А сколько сможешь купить, столько и будет, — отрезал Док. — Хочешь — тонна. Хочешь — две. Только не сможешь ты, сявка, все купить. Кишка у тебя тонка. А потому выводи меня на серьезных людей. На тех, кто сможет купить крупную партию товара.

Ювелир вскочил стремительно — сказывался южный темперамент, метнулся к шкафчику на стене, достал из него бутылку коньяка, армянского конечно, — пузатые коньячные бокалы горного хрусталя. Затем переметнулся к холодильнику. Буквально через минуту на столе перед Доком красовался полный джентльменский набор: и лимончик нарезанный, и сыр с плесенью, и салями, и конфетки в вазочке. Кофе пообещали через пять минут — настоящий, заварной.

Док за суетой ювелира наблюдал с усмешкой в душе, но внешне одобрительно форсил: так ведь и положено подсуетиться перед знатным клиентом.

Тигран, подтверждая репутацию молчуна, метался безмолвно, но деловито и рационально. Наконец обеспечил все нужное для серьезного делового разговора и вернулся в свое директорское кресло.

— Что ж, наливай, — благосклонно согласился Док. — Примем по сто за более плотное знакомство и деловое сотрудничество.

Приняли, закусили неторопливо. И сыр, и колбаса, понятное дело, были отменного качества. Вот бы знать Тиграну, что его солидный клиент в жизни не смаковал подобных деликатесов. Удивился бы, наверное, безмерно. А Док в душе прикалывался сейчас и над собой, и над ювелиром. Тигран, похоже, до сих пор переваривал предложение о масштабной сделке, проворачивал все возможные варианты и искал в них максимальную выгоду. Наконец созрел.

— Так, говоришь, дорогой, тонну можешь поставить?

— Могу и две, — хмыкнул Док, — нет базара. Сколько нужно, столько и поставлю. Только имей в виду, за мной стоят такие люди, что… Тигренок, ты ж не вчерашний и не пальцем деланный, а потому должен понимать: пойдет что-то не так, вздумает кто кого кинуть, разборка будет по полной. Бабки можно крутить бешеные, но и спрос за эти бабки будет конкретный.

— Да понимаю я, все понимаю, дорогой. — Он прервал тираду — в кабинет с подносом, на котором дымились крохотные чашки с кофе, вошла продавщица. Он подождал, пока она поставит чашки на стол, проводил девушку нетерпеливым взглядом и продолжил: — Но и ты пойми меня, дорогой. Денег, чтобы купить у вас всю партию, у меня нет. Я, конечно, могу вывести тебя на серьезных людей. Но… где гарантия, что вы потом меня не кинете? А самое главное, где гарантия, что ты не подстава и не мент?