Я люблю Капри - Белинда Джонс

Мимо школы дайвинга мы поднимаемся по ступеням на скалистый мол.

— Это место известно как Ло Скольоделле Сирене — Скала Сирен, — сообщает мне Ринго. — Возможно, именно здесь Сирены искушали Одиссея…

Очень к месту. Но какая из них заманила Люка к алтарю? Уж не эта ли, похожая на бродяжку, блондинка в красной кожаной куртке и зеркальных, как у летчика, очках? Нет, она с двойником Платинового Блондина. Или вон та, с хвостом на затылке, в шортах и сандалиях? Нет, похоже, она из группы поддержки аквалангистов. Я слежу за взглядом Люка и вижу женщину с длинными, по пояс, волосами, которая сидит к нам спиной в самом конце мола. Подходя ближе, я готовлю себя к худшему — я уверена, что это будет юная Софи Лорен. Клаудиа Кардинале и Джина Лоллобриджида в одном лице. Еще шаг. И вот я уже так близко, что могу столкнуть ее в воду. Она оборачивается.

Ей семьдесят, чтоб мне провалиться! Я отшатываюсь в недоумении. Она радостно меня обнимает. Я, должно быть, ошиблась, я стараюсь повернуть голову так, чтобы посмотреть на ее шею — достаточно ли она морщинистая, но рука в коричневых пятнах, которая убирает мне волосы с лица, — уже достаточное доказательство. Женщина немного отстраняется и вглядывается в мое лицо.

Я тоже гляжу на нее и думаю — как? И еще — почему? Почему она смотрит на меня с такой любовью?

— Ты так похожа на деда. И так похожа на мать.

Не думала, что они встречались. Не могли они встречаться…

— Она здесь? — спрашивает София.

— Она… — начинаю я.

— София! — кричит мама и бежит ей навстречу по камням.

— Джина! Девочка моя, какая ты красавица!

Мама оглядывается на меня.

— Ким, позволь представить тебе Софию Вуотто, одну из моих старейших подруг, — сияет она.

— Эй, ты кого старухой обзываешь? — смеется София.

— Так вы не… — начинаю я.

— Не что? — хором спрашивают София и мама, заинтересованно оглядываясь на меня.

— Не… состоите в родстве с семьей Аморато? — Я машу рукой в ту сторону, где отец и сын готовят лодку.

— Нет, дорогая, я жила по соседству с твоей матерью, когда она была еще девочкой.

— София была такая эффектная! Мне очень хотелось быть на нее похожей…

— Ты была мне, как младшая сестра, — улыбается София. — Я так по тебе скучала, когда ты уехала. — Она на минуту погружается в воспоминания, а потом добавляет: — Когда я увидела тебя вчера, этих лет — как не бывало.

Вчера? Мама определенно выбрала не ту профессию, ей на роду было написано быть секретным агентом. Я понятия не имею, чем она занимается, когда пропадает из виду.

— Все то время, что мы провели вместе… — У Софии такое выражение лица, как будто перед ее глазами проносятся кадры из старого кинофильма.

Потом она поворачивается ко мне:

— Видишь вон тот пляжный клуб с флагами? — Я киваю. — Это Канцоне дель Маре, Песня Моря, бывшая резиденция Грейси Филдс.

— Сомневаюсь, что Ким знает, кто это, — звонко говорит мама.

— Леди Грейси Филдс? Родилась 9 января 1898 года на втором этаже забегаловки своей бабушки, козерог, известна как «Наша Грейси», самая известная мелодия — «Салли», самая высокооплачиваемая в мире звезда 1937 года, похоронена здесь, на Капри, в 1979-м? Та самая Грейси Филдс? — с невозмутимым видом откликаюсь я.

Я знала, что наши с Клео интернетные изыскания однажды пригодятся.

После удивленного молчания Софи продолжает: — После войны она превратила свою резиденцию в купальню, так что в пятидесятых и шестидесятых это было самое модное место. Мы с твоей мамой изучали журналы, а потом подплывали туда и подглядывали — кто там сегодня? Мы видели Ингрид Бергман, Фей Даневей, Элизабет Тейлор…

— Тони Кертиса, Джорджа Гамильтона… — добавляет мама, которую уже тогда мужчины явно интересовали больше.

— Однажды мы даже взяли с собой отцовский фотоаппарат, так что нам пришлось плыть очень осторожно, чтобы его не забрызгать, — вспоминает София.

— Вы были малолетние папарацци?! — восхищаюсь я.

— Точно! — смеется София. — Только мне тогда было уже лет двадцать, и мне следовало быть рассудительнее!

— Мы надеялись, что кто-нибудь нас заметит, — вспоминает мама.

— И сделает кинозвездами, — задумчиво вздыхает София.

— Или влюбится в нас…

На какое-то мгновение я преисполнена сочувствия — их мечты не сбылись. Если судить по следам былой красоты, которые угадывались даже во внешности Софии, обе они когда-то были весьма привлекательными, а стало быть, имели основание для подобных мечтаний. Я вспоминаю эпизод из шоу Опры Уинфри, где приглашенный специалист определяет проблему одной красавицы — она поверила в миф, что красивых людей судьба находит сама: идут ли они просто по улице или ошиваются у киоска с газировкой, их тут же хватают, увозят в Голливуд, по дороге подписывая с ними контракт сразу на три кинофильма, или предлагают поработать пару сезонов моделью в Милане. Такие вещи должны сами собой падать к их ногам. Сорока-с-чем-то-летняякрасотка никогда не строилапланов, не разрабатывала стратегий для достижения своей мечты, потомучто считала, что одной еевнешности вполнедостаточно для успеха, а остальное приложится самособой, помановению волшебной палочки. Она была не столько разочарована, сколько озадачена пробуксовкой собственной судьбы. Более того, спервого взгляда было понятно — она до сих пор ждет, что ее фотографияоднажды появится на обложкежурнала. Мнетоже мельком показалось это очень странным — быть обалденнойкрасавицей и при этом ничего не добиться в жизни. Получается, ты просто профукала свое очевидное преимущество.

— Ким! — Голос Нино прерывает мои размышления.

— Да, Капитан Ринго! — Я салютую самому милому на свете моряку. Ну, почти самому.

— Приглашаю вас на борт нашего корабля! Мы отчаливаем от пляжа, мотор пыхтит и скрежещет, но постепенно набирает обороты, и лодка уходит все дальше в море. Люка стоит у штурвала, Ринго залез с ногами на сиденье слева от него, чтобы смотреть поверх ветрового стекла. Женская часть команды расселась сзади на подушках, все больше и больше клонясь назад с каждым набираемым узлом. София звонко смеется, ветер развевает ее волосы, вихрем вздымает их вверх и закручивает в некое подобие клубка сахарной ваты. Мама предлагает Софии бархатную резинку и обвязывает свою собственную голову легким шарфом. А я наслаждаюсь тем, как мои взлохмаченные кудри вьются по ветру — «Долой тоскливый гнет расчесок!». Я столько времени старательно поддерживала правильную температуру жизни и не допускала никаких вмешательств извне, что теперь с восторгом отдаюсь на милость природы. Я нагибаюсь и опускаю руку за борт, вспенившаяся вода щекочет пальцы. Когда-то в детстве я любила ходить на пляж «Пенарт». Когда я бросила туда ходить? Когда стала настолько тяжела на подъем, что мне уже лень было потратить двадцать минут на эту поездку? Повзрослев, я. наверное, предпочитала представлять, как буду фланировать по какому-нибудь курорту на Карибах. И так я бездействовала в ожидании какого-то особого случая. А когда ничего особенного само собой не случилось, я махнула на все рукой. Перед нами открывается столько дорог, когда мы вырастаем, но на многие ли из них мы в действительности решаемся ступить? На что мы тратим свое свободное время? Смотрим телевизор. Иногда мне кажется, что некоторые вещи должны остаться обязательными и после школы, например — баскетбол, занятия изящными искусствами или психологией.