Приемный - Артём Кочеровский

понять. Искал место, где приклеилась салатовая капля. Не нашел. Принялся заново пересчитывать, но оборвался на середине… В четвёртом слое сферы плавал оранжевый сгусток. Получилось?! Он был крошечным, раз в двадцать меньше салатовых, хотя и те не превышали размерами виноград.

Недолго думая, направил салатовые капли на сферу. Они облепили внешний слой, будто болезненные волдыри, прыщи или язвы. Словно моя сфера заболела ветрянкой, и сыпь помазали зелёнкой. Оставил сферу бороться с заразой, а сам вышел.

– …Лом, это Пеха! Да… Короче, пацан этот сейчас кони двинет. Ты приедешь? Ну не знаю… Заберём тело и… Не буду я тут убираться! Пускай этот мудак сам шваброй поработает! Ты тоже заткнись… Ага… Пох мне… Приезжай!

– Нужно будет обязательно рассказать о тебе Доктору! Я плачу ему большие бабки за «крышу», а он держит у себя такое недоразумение!

– Да закрой ты свой хавальник! Клал я на Лома и на тебя… Если надо будет, и с Доктором разберусь. Напугал!

Из одиннадцати салатовых сгустков я собрал один оранжевый. И он был… великолепен! Глянцевый блеск оболочки, упругие стенки, насыщенный цвет мощи…

То время, когда вся моя сфера была заполнена оранжевым под завязку, можно было назвать золотой лихорадкой, джекпотом, триумфом. Сейчас я радовался скоплению размером с ноготь. С трепетом и страхом протаскивал его к ядру, боясь потерять по пути крохи. Мой опыт обращения с оранжевой энергией богатым не назвать. И всё же я знал, что какое-то время сгусток даст…

Вынырнул наружу и осмотрелся. Часто погружаясь внутрь себя, я терял связь со временем. В комнате были часы, но я не хотел терять драгоценные секунды трезвости. Разбирался в обстановке. Скоро ли приедет Лом? Не разругаются ли Лазарь с Пехой до кровавых разборок? Такой расклад сыграл бы мне на руку.

Пеха приехал к Лазарю быстро, а значит, и Лом может оказаться неподалёку. Действовать нужно сейчас. Иначе, когда подтянется третий, и без того призрачные шансы развеются по ветру. Лазарь с Пехой по-прежнему ссорились, но ничего серьёзного.

Накрыл наркотический дурман, и я снова скользнул к сфере. Не прошло и секунды, как я вынырнул обратно. Узнал плохую новость. Если погружаться и вылезать слишком быстро, то наркотическая завеса не исчезает. Это навело на определённые мысли. Каким-то образом мой мозг связывался со сферой. Погружаясь внутрь, я выветривал из него наркотические вещества, а когда вылезал наружу, мозг снова набирал дури из крови. Плохо.

Провёл пять быстрых экспериментов и пришёл к выводу: возле сферы требуется провести порядка десяти секунд, чтобы с большего вычистить мозг. Хреновые вводные… В реальности у меня будет четыре-пять секунд трезвости, я использую энергию, а затем выпаду в осадок. Пораскинув мозгами, я кое-что придумал.

Посмотрел на оранжевый сгусток и сощурился, как будто хотел пронзить его взглядом. Так и вышло. Под моим ментальным напором он всколыхнулся и разделился на две равные части. На всякий случай я развёл их по разные стороны ядра и вернулся в комнату.

– Пеха, принеси воды! – крикнул я.

– А?..

– Что за хрень?! – уставился на меня Лазарь.

– Ты ж говорил, он сдохнуть должен?!

– Так он и должен!

Будь у меня время, я бы с удовольствием послушал их разговор, но я погрузился в сферу, чтобы очиститься. Досчитал до десяти и открыл глаза. Сработало…

Пеха стоял возле дивана. Улыбался и крутил в руке нож. Кажется, он больше радовался облому от таблеток Лазаря, чем моему пробуждению. Хотя мной заняться был тоже не против.

– Воды, принести, говоришь?!

Отдаю мысленный приказ – отправить один из сгустков в ядро. Мир покрывается оранжевым фильтром, тело становится невесомым и заряженным, будто ракета ядерным топливом. Я вскакиваю, предварительно подав плечо назад, подпружиниваю ноги в коленях и бью с разворотом на носках. То, что прилетело Пехе между глаз, язык не поворачивается назвать ударом. Таран, спуск баллисты, самое малое – выстрел из резинового ружья.

Голова улетает первой и утаскивает за собой тело. Пеха пролетает три метра и прячется в дверном проёме коридора.

Сметая со своего пути столик, я подскакиваю к Лазарю с выставленным локтем. Острие согнутой руки впивается в торс, будто копьё. Он вскрикивает. Крик короткий и обрывистый – всё, что успели выдать лёгкие до спазма. Лазарь складывается буквой «Г» и подставляет голову под апперкот. За глухим звуком следует полёт толстого тела, раскинутые руки и громыхающее падение лопатками на пол.

Энергия заканчивается, накрывает дурманом. Я закрываю глаза, но прежде слышу два выстрела…

Уставившись на одинокий оранжевый сгусток, я пытался понять, попал Пеха в меня или нет. Не вышло. По крови гуляло слишком много запрещённых веществ. Всё путалось и сбивалось. В течение следующих десяти секунд я двадцать раз порывался вернуться в комнату, но заставил себя ждать. Если мозг не успеет очиститься, то процедуру придётся повторить снова, а этого я допустить не мог…

Открываю глаза и смотрю в коридор. Пеха сидит в дверном проёме, держит на вытянутой руке пистолет и беспорядочно водит в воздухе. Причину его слепоты я рассмотрел уже после, когда отправил к ядру последнюю каплю энергии и взлетел в воздух, оттолкнувшись от диванного подлокотника.

Его нос превратился в… покрытую кожей мякоть. А то, что десять секунд назад было глазами, походило на две наливные сливы.

Приземляюсь в метре от Пехи, перекатываюсь через голову и выхватываю пистолет. Чувствую крепкую хватку на холодном металле и одновременно с этим выпрямляю занесённую ногу. Распрямляется колено, подошва пристыковывается Пехе в грудь. Бандит улетает в коридор и впечатывается в стену, отчего на пол падают сразу два зеркала и ходуном ходит шкаф. Сам Пеха потерял сознание до того, как оставил на стене кровавый отпечаток затылка. После столкновения и вовсе – обмяк. Сложился пополам, будто проколотая надувная кукла.

Двух секунд почти хватает, чтобы открыть все дверные замки. Я тянусь к металлической цепочке, но отказывают ноги, сгибаются в коленях и опускают меня на пол. Оранжевый фильтр исчезает, но есть ещё секунда. Я перекидываю в правую руку ствол, задираю дуло и жму на спуск. Звенит металл, цепочка провисает двумя оборванными концами. Бью пяткой в дверь, и та распахивается во всю ширь. На собранную по сусекам сдачу выдаю гортанный хрип:

– Пацаны!!

Глава 16. Средний класс

Подлокотник кожаного дивана отдавался прохладой в руку. Я бы и хотел наслаждаться его мягкостью и качеством материала, но на деле с головой провалился во вчерашний день. Квартира Лазаря запомнится мне надолго. Возможно, на всю жизнь.

Сколько яркими и пугающими были те воспоминания, столько и обрывистыми.