Тень и звезда - Лаура Кинсейл

Мистер Джерард… Вот о ком ей не хотелось сейчас думать!

Застонав, Леда заворочалась в постели — чувствовала она себя отвратительно.

— Не могу… Боюсь, что я… заболела.

— Ох, мисс, мне очень неловко, но мистер Джерард сказал, что вы… должны, — на этом слове горничная сделала ударение, — спуститься. Еще он сказал, что вас будет ждать чай.

Чай… Звучит неплохо. Но оказаться лицом к лицу с Сэмюелом Джерардом, заставить себя забыть об отвратительных ощущениях — нет, это невозможно.

В конце концов Леда оделась и стала спускаться по лестнице, придерживаясь рукой за перила. Судя по всему, Эшленды, их гости еще не встали — один лишь лакей поджидал Леду внизу. Увидев ее, он указал ей на маленькую гостиную, и, подойдя к двери, она ощутила неприятное чувство в животе, но лакей уже успел распахнуть высокую блестящую дверь, отделанную позолотой.

В Уэстпарке еще не было электричества, поэтому дом освещался свечами и масляными светильниками. В тусклом свете дня стоявшая возле окна лампа под стеклянным абажуром отбрасывала на ковер большой алый круг — это было единственное яркое пятно в утренних сумерках. На краю этого круга стоял Сэмюел, положив руку на каминную полку. В камине только что разожгли огонь — пламя было совсем слабым, и от него поднимался легкий дымок.

Леда плотнее закуталась в шаль и недоуменно посмотрела на женщину, которая при виде ее поднялась с кресла. На женщине была синяя накидка с капюшоном, под которой виднелся красный жакет. Золотой значок и простая красная лента украшали ее берет.

— Мисс Этуаль? — спросила она и протянула Леде руку. — Я капитан Питерсен из Армии спасения.

— Доброе утро, — тихо ответила Леда.

— Я направляюсь на встречу в Портсмут, — сообщила женщина. — И поскольку мне пришлось проезжать здесь, я подумала, что лучше всего сразу передать ребенка вам.

Леда изумленно заморгала, когда капитан Питерсен рукой указала на самый темный угол комнаты. Только теперь она заметила стоявшую на столе большую корзину, и внезапно почувствовала, что вот-вот упадет в обморок.

— Ребенка?

— Девица по имени Пэмми Ходжкинз, которой вы его оставили, не смогла ухаживать за ребенком. — В тихом голосе капитана Питерсен зазвучали стальные нотки. — Впрочем, она делала что могла. Слава Господу, малыш вполне здоров.

— Пэмми? — Леда посмотрела по очереди на корзину, на офицера и, наконец, на мистера Джерарда, который встретил ее взгляд точно таким же вопрошающим взглядом. — Но это не мой ребенок!

— Мисс Этуаль, я взываю к вашим высшим инстинктам — материнским. — Капитан Питерсен покосилась на корзину и перешла на выразительный шепот: — Мисс Ходжкинз сообщила нам, что получила от вас деньги на содержание ребенка. Насколько я поняла, она присутствовала при его рождении? Мы обратились в полицию с просьбой выслать нам копию полицейского протокола, в котором должны быть описаны все подробности. — Вынув из кармана накидки сложенный листок бумаги, она вручила его Леде. Там действительно рукой какого-то клерка было написано, что в помещении полицейского участка мисс Леда Этуаль, проживающая в доме миссис Доукинс на Джейкобс-Айленд, произвела на свет мальчика, свидетелями чего стали миссис Фуллертон-Смит из Женской санитарной ассоциации, миссис Лейтон, сестра-акушерка, сержант Макдональд и инспектор Руби, которых и попросили провести требуемое расследование этого случая.

— Да нет же, это ошибка! — запротестовала Леда. — Я действительно была там, но как свидетель, разумеется. Ребенка родила Пэмми. Думаю, сержант Макдональд просто что-то перепутал, поскольку там была ужасная суматоха. Вы должны поверить мне, капитан Питерсен, это действительно не мой ребенок.

Питерсен внимательно посмотрела в глаза Леде, словно рассчитывала таким образом узнать правду.

— Можете судить даже по дате, — постаралась унять дрожь в голосе Леда. — Проверьте мои слова и вы, мистер Джерард: взгляните на дату записи. Именно в этот день королева Гавайских островов и группа из Японии посетили салон мадам Элизы, разве не так? Вы-то должны понять, что я не могла в тот день родить ребенка.

Леда протянула Джерарду бумагу, но он даже не шевельнулся, чтобы взять ее.

— Полагаю, мисс Этуаль права. — Его спокойный тон немного остудил страсти. — Должно быть, в записи ошибка. И что стало с этой девицей Пэмми?

Питерсен опустила глаза.

— С прискорбием вынуждена сообщить вам, что мисс Ходжкинз скончалась от тифозной лихорадки четыре дня назад, что и привело нас сюда. Умирая, она попросила офицера отвезти ребенка его матери — это были последние слова несчастной. — Она сжала губы. — Думаю, в такой ситуации она вполне могла пойти на обман, чтобы спасти ребенка от приюта. Но если я говорю «могла», это не значит, что дело обстоит именно так.

— Это не мой ребенок! — в отчаянии прошептала Леда. — Мне очень жаль, что вам пришлось проделать столь долгий путь, но…

Капитан Питерсен не шевельнулась, хотя решимости у нее поубавилось. Она, нахмурившись, посмотрела на корзину, а затем протянула руку к Леде:

— Дайте мне, пожалуйста, бумагу. Запись должны исправить. — Она приподняла брови, и золотой значок на ее берете засверкал ярче. — Или же, если она верна, надо узнать, какие законные действия стоит предпринять, чтобы ребенка усыновили.

Леда неловким движением вернула документ.

— Думаю, дальнейшее расследование покажет вам, что произошло на самом деле. Прошу вас, поговорите с инспектором Руби, который был в тот день в участке.

— Что ж… — Женщина по очереди посмотрела на Леду и на Джерарда. Вид у нее был такой, словно она чувствовала обман, но не могла доказать этого. Подойдя к столу, она взяла корзину и заглянула под простенькое одеяльце. — Боюсь, придется нам определить тебя в сиротский приют, Сэмюел Томас.

Огонь тихо потрескивал в тишине; все это время Джерард лишь безучастно смотрел на пламя.

— Сэмюел Томас! — еле слышно повторила Леда.

Капитан Питерсен подняла на нее глаза, словно расслышала в ее голосе нерешительность.

— Может, хоть взглянете на маленькую душу, которую вы отсылаете на бесконечные мучения? — спросила она и, взяв корзину, протянула ее Леде.

Сэмюел Томас лежал на спине и сладко спал. Пухлые розовые щечки, носик пуговкой, реденькие русые волосы… Пока Леда смотрела на него, одна половина его личика скривилась, словно малыш пытался улыбнуться. Потом он вздохнул.

— Чудесный маленький мальчик, — сказала капитан Питерсен, приподнимая корзину, чтобы Леде было лучше видно.

Малыш зашевелился, затем распахнул глаза, еще раз вздохнул и затих.