Китайская роза - Игорь Середенко

— Спасибо, Эрик. — дружелюбно произнес Вильям.

— Собираешься к ней? Не забудь подарок. Мне трудно было найти эту помаду. Она хорошего качества, как ты и просил, она нежно красного цвета.

— Благодарю тебя. Я ни на минуту не могу оставить ее. Ты — настоящий друг. — сказал Вильям.

Эрик сел напротив Вильяма за маленький столик и положил несколько кубиков сахара в чашку. Аккуратно и медленно помешав, он сделал глоток.

— Здесь отменный кофе, но чай — лучше нашего. — сказал Эрик. — Я давно хотел спросить тебя.

— Да Эрик, я слушаю. — сказал Вильям, задумавшись о чем-то.

— Я понял, что ты ее любишь. Это так?

— Да, мой друг. Все верно.

— А, вот, любит ли она тебя?

— Думаю, что любит.

— Она говорила тебе об этом?

— Пока нет. Но не всегда можно судить по словам. Я увидел это в ее глазах. Они не лгут. А также, я приметил это в ее отношении ко мне. Эти женские вздохи, взгляды, ласка… — сказал Вильям.

— И все-таки, на тебя она подействовала своим обаянием, мне кажется, больше, чем словами.

— Ах, Эрик, когда влюблен, то не замечаешь слов. Женщине достаточно чувств и действий, чтобы показать свои отношения и проявить тепло, заботу и ласку. Слова не всегда нужны. Иногда, неуместно сказанная фраза может оттолкнуть. Я влюблен…

— Вот именно, ты влюблен и не замечаешь…

— Чего не замечаю? Я не понимаю тебя. — сказал Вильям.

— Когда человек влюблен, он становится слепым и кроме своего идеала в избраннице ничего не видит.

— Потрудись объяснить. Что все это значит? — удивился Вильям.

— Ну, хорошо. Когда уезжал твой отец, он сказал, чтобы ты через две недели вернулся. Как теперь ты поступишь? Все расскажешь отцу про Розу и свои нежные чувства к ней?

— Я об этом только и думаю, Эрик. Я полагаю, что смогу уговорить отца.

— Ты хочешь взять ее в Лондон? Ты с ума сошел. Во-первых, она дикарка…

— Эрик. Я прошу этого…

— Хорошо, извини. Я знаю, что ты делаешь все возможное, чтобы вернуть ее в общество. Но профессор Ронг Бао сказал, что это долгая кропотливая работа. Много лет уйдет на то, чтобы осуществить эту твою идею.

— Да… — задумчиво сказал Вильям, скорее, не соглашаясь, а принимая во внимание сказанные Эриком слова.

— Но, есть еще одно обстоятельство, куда более сложное. Тот мир, в который ты хочешь ее увезти, он может не принять ее. И ты разобьешь ей не только сердце, но и погубишь ее. Ведь, если она тебя любит, то ты сможешь обеспечить ей защиту в своем мире, полном человеческих пороков, эгоизма, лжи, предательства, корысти, зависти. Сможешь ли ты защитить эту чистую и свободную душу? Ведь, ей не свойственны человеческие пороки. Ты невольно из-за благих чувств и побуждений, возможно, из-за жалости, втянешь ее в новый чужой для нее мир. Мы в ответе за тех, кого приручили. Я знаю тебя, ты не сможешь ее оттолкнуть. Тебе придется дать ей новую жизнь. А твоя семья, как она воспримет эту новость?

— Я понимаю тебя, Эрик. Как бы ты поступил на моем месте? Ведь, ты не влюблен и тебе не понять меня. Что касается защиты и заботы, то я, ведь, имею степень бакалавра экономических наук и буду работать, не зависимо от своих родителей.

— Да, уж, чего не сделаешь ради чистой и возвышенной любви. А твое образование? Как на счет степени магистра?

— Поступлю на заочное отделение. Да, с чего ты взял, что моя семья будет против нее? Мать поймет меня, в этом я не сомневаюсь, а отец… — он задумался.

— Да, что скажет твой отец?

— Но, ведь, отец тоже меня любит, но…

— Что но?

— Я объясню ему все.

— А если он не поймет и категорически будет против. Ведь, это конфликт, ты понимаешь.

— И, что же мне делать, Эрик. Изменить себе и ей? Я не хочу и не буду.

Эрик задумался на минуту, а затем высказал идею, которая у него вот уже несколько дней зрела в голове.

— А что, если не спешить и решить разом все вопросы.

— Не понимаю.

— Розе нужно время для того, чтобы она смогла войти и лучше понять новый для нее мир, тебе нужно время для образования и подготовки родителей к осознанию того, что у тебя будет жена китаянка, хотя она не очень то и похожа на китаянку, но все же.

— Ну, не тяни, что ты предлагаешь.

— Пусть она останется здесь в клинике под наблюдением профессора, а ты езжай в Лондон. А через год ты вновь приедешь.

— А что, если она убежит, как это было? Что, если с ней что-то произойдет? Я не смогу простить себе этого…

— Стой, стой, стой. — успокаивающе произнес Эрик. — Но, ведь, с чего ты взял, что она в Лондоне, где намного сложнее жизнь, избежит опасностей.

— Жизнь везде одинакова и сложна. Но ты прав, я не подумал об этом. И вообще, я многое из эгоизма и любви к ней, не замечаю. Ведь, любить кого-то, значит, не только лицезреть и владеть его сердцем, но и заботиться о нем. Ты прав и мой отец тоже будет прав, если восстанет против нашего брака. И я сделаю ее несчастной. Но будет ли она счастлива здесь, когда я оставлю ее?

— Вы будете переписываться, в конце концов, звонить, а спустя год сможешь приехать, и вот тогда и решишь. А главное, решишь для себя.

— Ты это о чем? — спросил Вильям.

— Понимаешь… Как бы тебе это сказать. В Лондоне тоже прелестные девушки есть. Глядишь и влюбишься. Что тогда?

— Нет, я точно знаю, что люблю ее, а второй любви для меня не будет. Жизнь одна и любовь тоже.

— Но, ведь, и ей тоже надо подумать. Разлука — она либо разрывает отношения непрочные, либо укрепляет, в том случае, если вы оба не ошиблись.

— Ладно, Эрик, уже пора. Мне нужно идти в клинику. Я лечу туда на крыльях любви, навстречу восходящему солнышку, чтобы купаться в его лучах. Эх, Эрик, как непроста наша жизнь. А, ведь, ты знаешь, в горах, когда я был с ней, там все было по-другому. Там нет таких границ и барьеров, которые ставят и создают люди искусственно, неестественно для природы, но законно для общества.

По дороге в клинику Вильям зашел в цветочную лавку и купил букет из пяти красных роз. По дороге он вспоминал стихи, которые учил в детстве, произносил их вслух и принюхивался к благоуханному любовному запаху красных роз.

Войдя на территорию, где находилась Роза, он не успел пройти и пяти шагов, как заметил предмет своих мыслей. Она, как всегда, завидев его, мчалась к нему навстречу, цветущая и счастливая, радуюшаяся первому солнечному лучу, дарующему тепло и нежность. Она обняла его, а затем, как всегда, прижала свою голову к его груди, словно прислушиваясь к биению его горячего и взволнованного, как у всех влюбленных, сердца, прижавшись к нему своим юным и теплым телом. Он вручил ей цветы и, как всегда, нежно погладил ее, пройдя, едва касаясь, несколько раз ладонью по ее роскошным и дивным локонам огненных волос. И, заглянув в ее глаза, словно окунулся в их блеск и красоту. По дороге к ее домику он взял нежно ее под руку и читал стихи, которые пришли ему в голову о любви.