Дикое племя - Октавия Батлер

Энинву нахмурилась, смущенная. — Так как же будет правильно на самом деле? Миссис Катлер?

— Да. Ты произнесла это совершенно верно.

— Я все еще продолжаю учиться. — Энинву пожала плечами. — Я должна учиться.

— А как ты произносишь собственное имя?

— Энинву. — И хотя она произнесла его очень медленно, женщина все-таки спросила: — Это единственное имя?

— Да, только одно. У меня были и другие, но Энинву самое лучшее. Я всегда возвращаюсь к нему.

— Остальные короче?

— Мбгафо. Это имя дала мне мать. Одно время меня звали Атагбузи, и я очень гордилась этим именем. А еще меня звали…

— Не беспокойся, можешь не продолжать. — Женщина вздохнула, а Энинву улыбнулась собственным мыслям. Ей пришлось перечислить Исааку все пять имен, прежде чем он решил, что Энинву было самым лучшим.

— Могу я помочь тебе? — спросила она, когда Сара Катлер начала расставлять еду на столе.

— Не надо, — сказала женщина. — Просто посмотри. Очень скоро тебе придется все это делать самой. — Она с любопытством взглянула на Энинву. Она не то чтобы смотрела на нее во все глаза, но время от времени позволяла себе вот такие короткие любопытные взгляды. Энинву подумала, что у каждой из них уже накопилось множество вопросов друг к другу.

Сара Катлер спросила первой:

— Почему Доро называет тебя «Солнечная женщина»?

Доро обычно делал это с известной степенью нежности, когда обращался к ней по-английски, однако Исаак произносил это имя на манер индейского.

— На вашем языке мое имя означает «Солнце», — ответила Энинву. — Доро намеревался подобрать для меня английское имя, но я не захотела этого. Теперь же он просто переводит мое имя на английский.

Белая женщина лишь покачала головой и рассмеялась.

— На самом деле тебе везет гораздо больше, чем ты думаешь. Если у него такой повышенный интерес к тебе, то просто удивительно, что ты до сих пор не стала какой-нибудь Джейн, Элис или кем-нибудь еще.

Энинву пожала плечами.

— Ведь он не изменил свое собственное имя. Зачем бы ему понадобилось менять мое?

Казалось, что взгляд женщины был наполнен жалостью.

— А что такое Катлер? — спросила Энинву.

— Что это означает?

— Да.

— Катлер означает производитель ножей. Я думаю, что предки моего мужа занимались как раз этим делом. Вот, попробуй это. — Она протянула Энинву кусочек чего-то очень душистого, пропитанного маслом, наполненного фруктами и восхитительного на вкус.

— Как хорошо! — сказала Энинву. Сладость была не похожа ни на что знакомое ей. Она даже не знала, как выразить свой восторг теми немногими словами, которым Доро научил ее.

— Спасибо. Как это называется?

Женщина улыбнулась, явно довольная.

— Это своего рода печенье, которого я никогда не делала раньше, а сегодня приготовила специально к приезду Доро и Исаака.

— Ты сказала… — Энинву задумалась на мгновенье. — Ты сказала, что предки твоего мужа производили ножи. Катлер — это его имя?

— Да. Здесь после свадьбы женщина принимает имя своего мужа. До замужества я была Сара Витли.

— Так имя Сара ты оставляешь для себя?

— Да.

— А можно, я буду называть тебя Сара, твоим собственным именем?

Женщина внимательно посмотрела на нее.

— А я должна буду называть тебя Мгбафо? — Она с ужасной неразборчивостью произнесла это слово.

— Если тебе так хочется. Но только ведь Мгбафо — очень общее имя. Оно означает всего лишь день, в который я появилась на свет.

— Как… понедельник или вторник?

— Да. У вас их семь. У нас их всего четыре: Ико, Ойе, Афо, Нквоу. Людям часто дают имена по названиям дней их рождения.

— Наверное, твоя страна просто переполнена людьми с одинаковыми именами.

Энинву согласно кивнула.

— Но многие при этом имеют и другие имена.

— Как я понимаю, «Энинву» гораздо лучше.

— Да. — Энинву улыбнулась. — Сара тоже хорошее имя. Женщина всегда должна иметь что-то свое.

Когда в комнату вошел Доро, Энинву заметила, как женщина преобразилась. Она и до этого не была печальной или угрюмой, но вдруг показалось, будто годы слетели с нее. Она улыбнулась и сказала лишь несколько слов о том, что обед готов, однако в ее голосе прозвучало столько тепла, сколько не было за все предыдущее время, несмотря на ее более чем дружеское поведение. Возможно, что когда-то эта женщина была либо женой, либо любовницей Доро. Вероятнее всего, любовницей. Между ними и сейчас можно было заметить какую-то нежность, хотя женщина была явно немолода. Интересно, где же ее муж? Как это может быть, что женщина готовит обед для какого-то мужчины, который не является ни ее родственником, ни даже родней со стороны мужа (которому полагалось бы в это время сидеть в мужской компании перед одним из домов и покуривать свою трубку)?

Вскоре появился и муж вместе с двумя взрослыми сыновьями и дочерью, пришла и очень молоденькая застенчивая жена одного из сыновей. Девушка была стройной, с оливкового цвета кожей, черноволосая, с темными глазами, и даже на взгляд Энинву она была очень красива. Когда Доро очень учтиво заговорил с ней, она отвечала ему, едва шевеля губами. Она старалась не смотреть на него — пожалуй, кроме одного раза, когда он повернулся спиной. Но взгляд, который она устремила на него, был столь же красноречив, как и перемена, произошедшая с Сарой Катлер. Энинву чуть прикрыла глаза, задумавшись над тем, что за мужчину получила она. Ведь женщины на корабле вовсе не находили Доро столь желанным и неотразимым. Они были просто запуганы. Но вот эти женщины… жившие среди его людей… Может быть, он вел себя среди них подобно петуху, перепрыгивая с одной на другую? Ведь не были же все они, в конце концов, его родственниками или друзьями. Скорее всего, это были люди, которые поклялись в ему верности, или те, кого он купил как рабов. В некотором смысле они представляли нечто большее, чем просто его собственность, чем просто его люди. Мужчины смеялись и разговаривали с ним, но никто из них не позволял себе того, что мог позволить, например, Исаак. Все выказывали ему заметное почтение. И если при этом их жены, или сестры, или дочери бросали взгляды на Доро, они просто не замечали этого. Энинву подозревала, что даже если бы Доро вдруг принялся внимательно разглядывать женщин, мужчины обязательно бы попытались сделать вид, что этого вообще не было. Или, наоборот, они были бы этим очень горды. Кто знает, какие странные манеры здесь приняты?

Но вот теперь Доро обратил свое внимание и на Энинву. Она была очень смущена такой компанией: мужчины и женщины, все вместе, за одним столом, ели незнакомую для нее пищу и разговаривали на языке, который она могла понимать с очень большим трудом. Доро старался поддерживать с ней беседу, разговаривая о самых простых вещах.