Возрожденный Дракон - Роберт Джордан

— Но вы, местные жители, остановить наглецов пытались? — спросил Перрин.

— Э-э, господин хороший, у тебя есть топор, и размахивать им ты, я думаю, умеешь ловко. Но как быть мне, если я сталкиваюсь в бою с рыцарем при мече и всех этих штуках, а у меня в руках метелка либо мотыга? Конец этой истории положили сами же Белоплащники, те, которые не уехали, а остались в деревне. Чуть было не дошло у них до мечей. Но не это самое худшее. Двое ихних тоже сошли с ума, другие тоже, может, рехнулись, не знаю. А те двое просто впали в бред: полным-полно, мол, в нашей Джарре Пособников Тьмы! Всю нашу деревню они пытались спалить — так и сказали: «Спалить огнем!» Для начала подожгли наш «Прыжок». Я потом покажу вам следы поджога. Другие Белоплащники старались этих двоих унять, ну и пошло у них сраженье! Те, другие, и пожар нам гасить помогали, и двоих своих ополоумевших братцев связали они крепко-накрепко, а потом ускакали отсюда по дороге в Амадицию. Скатертью им дорожка, вот я как в таких случаях говорю, лишь бы обратно к нам не вернулись, только не больно я в такое счастье верю…

— Не ожидал я от них такой грубости, — проговорил Лан. — Хотя и Белоплащники они, не ожидал.

В знак согласия с ним Саймон радостно закивал.

— Верные ваши слова, господин хороший, — сказал он. — Раньше они так себя не вели. Чванливые такие! Так на тебя иной раз поглядят, точно не человек ты, а грязь, а сами привыкли совать носы всюду, куда их никто не звал! Но безобразия прежде от них мы не терпели. Ужас какой-то!

— Они уже убрались восвояси, — молвила Морейн. — Ужас убежал вместе с ними. Ночь мы здесь проспим спокойно, я в этом уверена.

Перрин держал свой рот на замке, но душа его не находила покоя. Хороши, нечего сказать, все местные свадьбы и Белоплащники, но поскорей бы узнать, останавливался ли в деревушке Ранд и какою дорогой он скрылся, покинув ее. Тот запах не мог быть его запахом.

Вслед за Саймоном воин-кузнец вместе с Лойалом двинулся по коридору и прошел к другому номеру, где красовались две кровати и умывальник, пара табуреток и ничего более. Чтобы просунуть в комнату свою голову, Лойалу пришлось пригнуться. Сквозь узкие оконца в номер вливалось очень мало света. Видно было, что кровати очень солидные, с постелями, в ногах кроватей сложены тонкие одеяла и стеганые перины, но только вот матрасы комковатые. Саймон пошарил руками по каминной полке над очагом, нашел свечу и ящичек с трутом, чтобы ее зажечь.

— Сейчас я распоряжусь, чтобы кровати для вас сдвинули рядом, уважаемый, гм-гм, огир. Сейчас, одну минуточку…

Не было, однако, заметно, чтобы он поторапливался, хотя Саймон так усердно трудился над свечкой, будто всю жизнь мечтал об одном: зажечь ее. Перрину показалось, будто тот чем-то встревожен.

М-да, я бы, пожалуй, беспокоился не меньше его, если не больше, если б в Эмондовом Лугу Белоплащники вели себя так, как в Джарре…

— А что, Саймон, не проезжал ли через вашу деревню сегодня или вчера еще один незнакомый тебе человек? — поинтересовался Перрин. — Молодой парень, высок ростом, глаза у него серые, а волосы рыжеватые. За стол или ночлег он порой и на флейте играет…

— Как же, как же, помню этого парня, господин хороший, — ответствовал ему Саймон, по-прежнему усердствуя над свечой. — Он прибыл к нам вчера, ранним утром. Голодный приехал, точно волк. На своей флейте он играл за столами всех наших свадеб. Как же, как же, достойный такой молодой господин. Вначале поглядывали на него некоторые из наших женщин, но потом… — Саймон приостановил свой монолог, взглянув на Перрина искоса. — А вам-то он кто, господин хороший? Друг, что ли?

— Я его знаю, — сказал Перрин. — А почему ты спрашиваешь?

— Спрашиваю я вас просто так, милорд, — проговорил Саймон, несколько помедлив. — Дело в том, что парень он странный, я бы сказал. То сам с собою беседовать принимается, то захохочет вдруг ни с того ни с сего. А прошлую ночь или часть ночи он спал в этой вот самой комнатухе. И среди ночи нас всех разбудил его крик. Ничего особенного, просто приснился ему дурной сон, но оставаться в гостинице парень больше уже не захотел. Да и мастер Харод, скажу по секрету, после всего этого шума не больно-то уговаривал паренька оставаться. — Саймон помедлил вновь. — А когда уезжал, ваш знакомый кое-что странное сказал.

— Что же?

Голос у Перрина зазвенел.

— Сказал, что кто-то его преследует. Он говорил… — Сглотнув, Саймон продолжил уже неторопливо: — Говорил, что они убьют его, если он не сумеет убежать. Вот какие были его слова: «Один из нас должен умереть. Наверное, это буду я…»

— Он не от нас убегает, — проговорил Лойал ворчливо. — Друзья врагами не бывают!

— Да-да, добрый человек — ой, что это я, — добрый огир! Конечно, парень имел в виду вовсе не вас! Я… Гм… Я не хочу ничего сказать о вашем друге, но я… Гм-гм… Мне показалось, он нездоров. Голова у него нездорова. Понятно?

— Мы должны о нем позаботиться, — сказал Перрин. — Для того мы за ним и следуем, — чтобы помочь парню. Куда же он ускакал?

— Так я и думал! — возгласил Саймон, подскочив на носках. — Как только увидел ее, сразу понял: она-то поможет! Куда он ускакал, вы спрашиваете? На восток, господин хороший. На восток он понесся во весь дух, будто сам Темный спешил за ним по пятам. А мне она тоже пособит, как думаете? Моему брату, я хотел сказать. Ноам тяжело болен, а Матушка Рун сказала, что пользовать его не сможет…

Безо всякого выражения на лице Перрин поставил в углу свой лук и стал располагать на кровати прочие вещи: сверток с одеялом и переметные сумы одну за другой, выигрывая минуту времени, дабы немного поразмыслить об услышанном только что. Однако являвшиеся ему мысли делу помогать не желали. Взглянув на Лойала, Перрин понял, что и тот ему не подмога: от растерянности уши огир опали, и длинные его брови свисали до щек.

— А почему ты думаешь, что она может помочь твоему брату?

Глупый я задал вопрос! На самом деле нужно было спросить, что он делать намерен…

— Да пришлось мне как-то отправиться в Джеханнах, господин хороший, там-то я, значит, и увидал тех двух… Ну, двоих женщин, таких же, как она. Так что в ней я ошибиться никак не мог! Она совсем как те две. — Саймон опасливо снизил голос. — Они и мертвых, бывает, на ноги обратно могут поставить, люди добрые мне сказывали.

— Кто еще знает о твоей догадке? — спросил его Перрин торопливо, а Лойал пробубнил:

— Уж если братец твой умер, ему никто не поможет.

Человек с лягушачьим ликом озабоченно поглядывал то на одного, то на другого своего собеседника, а слова его пузырились, точно капли дождя на воде: