Возрожденный Дракон - Роберт Джордан

Следы Ранда отыскивал Лан, проводивший почти все время за разведкой. Изредка мелькал впереди его вороной боевой конь Мандарб, а спутники следопыта ориентировались по знакам, что оставлял для отряда Страж. Выложенная во мху стрелка из камушков, на развилке — еще одна, несколькими легкими царапинами начерченная на валуне. Свернуть сюда. Через седловину. Вот этот поворот, затем — по оленьей тропе, за мной, сквозь перелесок, дальше, вдоль узенького ручейка, хотя порой ничто не указывало, что здесь кто-то проходил раньше. Ни единого следа, только знаки Лана. Вырванный корешок или пук диких трав, по-особому перевязанный, молвил: за обочиной слева — медвежья берлога, иной символ указывал, что зверя можно найти справа, в буреломе. Согнутая ветка. Горка из камней означала — впереди крутой подъем; два листа, наколотых на шип, — далее будет обрывистый спуск. Перрину подумалось: Стражу известен не один десяток условных знаков, ведает их все и Морейн. Лан возвращался к отряду лишь затем, чтобы в часы общего отдыха присесть рядом с Морейн где-нибудь подальше от общего костра и спокойно обсудить дела. За пару часов до рассвета он уже покидал лагерь.

Розовое сиянье еще лишь начинало освещать восточный край небес, а Морейн уже восседала в седле, готовая скакать вслед за Ланом. Обычно Айз Седай не спускалась на землю со своей белой кобылы, Алдиб, пока не наступали сумерки или даже позже, да и то только потому, что Лан отказывался вести по следу дальше, так как становилось совсем темно.

В ответ на понукания Лан отвечал Морейн, что задержка выйдет куда дольше, коли лошадь ногу сломает. Однако Морейн твердила свое:

— Если ты не в силах двигаться побыстрей, мне придется отправить тебя к Мирелле, не ожидая, пока ты состаришься. Ладно, с этим можно погодить, но быстрее нам надо, быстрее!..

Слова ее могли показаться и шуткой, и раздраженной угрозой. Да, проскальзывала в них тень угрозы или же предостережения Лану, как полагал Перрин, наблюдая, как углубляются складки у губ Стража, когда после этих слов Морейн улыбалась и похлопывала следопыта по плечу, подбадривая.

— Кто же такая Мирелле? — спросил у Айз Седай Перрин, впервые услышал ее разговор с Ланом. Лойал в ту минуту покачал головой, бурча что-то себе под нос насчет того, какие беды ожидают тех, кто сует свою носопыру в дела рода Айз Седай. Лошадь под огир, с мохнатыми щетками над копытами, была огромная и тяжеловесная, точно жеребец дхуранский, однако украшали ее длиннющие ножищи Лойала, свисающие вдоль кобыльих боков, а потому гужевая тварь казалась росточком не выше, чем пони.

— Мирелле — это Зеленая сестра, только и всего! — Морейн напустила на свои губы колдовскую улыбочку. — Та самая, кому Лан должен в определенный день и час вручить на сохранение некую посылку.

— Не скоро ударит сей час! — молвил Лан с обнаженным, ко всеобщему удивлению, гневом в голосе. — А если судьба сыграет мне на руку, он не пробьет никогда! Ты переживешь меня надолго, Морейн Айз Седай!

Что-то многовато у дамы секретов, отметил в тот миг Перрин, но расспрашивать на эту тему, способную разбить в прах железный самоконтроль Стража, он не стал.

К седлу леди Айз Седай был приторочен позади обмотанный одеялом сверток — знамя Дракона. Из-за этого флага, постоянно и тайно осеняющего отряд, Перрин ощущал смутное беспокойство, но Морейн мнения Перрина не спрашивала и не вслушивалась в его советы. Однако вовсе не потому, что кто-то мог вызнать подлинную его суть; Перрин надеялся, что Морейн с не меньшим умением станет хранить секрет и от других людей, а не только от него.

Начало пути для всех было весьма утомительным. Каждая из гор, увенчанных облаками, в точности походила на свою соседку, всякий перевал нимало не отличался от предыдущего. На ужин обычно жарили кролика, подбитого Перрином камнем из пращи. У парня в самом деле не было лишних стрел, чтобы стрелять ими в кроликов. И Перрину на завтрак обыкновенно предлагали отведать такого же кролика, какой был на ужин, только остывшего за ночь, и на обед тоже, но обедать полагалось не вылезая из седел.

Лишь изредка, когда лагерь разбивали у речки, а свет дня не тускнел еще совсем, Перрин и Лойал, лежа на животах на берегу, запустив руки по локоть в леденящую воду, принимались вылавливать горную форель, таившуюся на дне, выманивая зеленоспинных рыбин из пещер в подводных скалах. И пальцы Лойала, оставаясь громадными, как всегда, в подводном труде оказывались расторопней, чем руки Перрина.

В третий день экспедиции к рыболовам присоединилась Морейн. Подходя к ручью, расспрашивая двух добытчиков о тонкостях рыбалки, она уже расстегивала жемчужные пуговицы и поднимала рукава платья. А потом и растянулась подле ловцов. Перрин и Лойал обменялись удивленными взглядами. Огир вдобавок пожал плечами.

— Вообще-то дело нехитрое, — проговорил Перрин. — Просто-напросто нужно подвести руку сверху и сзади, а пальцы снизу, будто хочешь пощекотать ей брюшко. Хватайте ее и вытаскивайте. Половите — научитесь! Хотя поначалу, Морейн, удачи не будет…

— Прежде чем первую форелину вытянул, я целыми днями набивал себе руку, — добавил Лойал. Он уже с осторожностью запускал огромные лапищи в воду, стараясь не испугать рыбу своей тенью.

— Но почему все у вас делается с таким трудом? — Морейн усмехнулась. Руки ее скользнули в воду — и через мгновенье шлепнул всплеск: в пальцах у женщины выгибалась жирнющая форелина, хлопая хвостом по воде. Бросив рыбищу на бережок, Морейн засмеялась, страшно довольная.

Перрин воззрился на громадную рыбину, что билась в траве под лучами заходящего солнца. Веса в ней было фунтов примерно на пять.

— Повезло же вам! — сказал он. — Такая крупная форель за маленьким камнем упрятывается нечасто. Следовало бы нам пройти немного вверх по течению ручья. Ждать, пока следующая добыча вновь запрячется за этот мелкий камешек, нельзя: солнце скоро зайдет.

— Ты думаешь? — спросила Морейн. — Вы с Лойалом идите вперед. А я, пожалуй, снова здесь же попытаю счастья.

Перрин засомневался: действительно ли он должен направиться вверх по берегу ручья к другому рыбному месту. Морейн явно задумала что-то, но что именно? Неясность не давала ему покоя. Наклонившись над речкой, стараясь не накрыть рыбку собственной тенью, он с берега всматривался в воду. Слегка покачивая плавниками, чтобы удерживаться на одном месте, поддерживаемые водой, как пушинки — воздухом, вдоль течения парили с полдюжины стройных силуэтов. Если бы взвесить их всех, рыбинки сии вместе не потянули бы больше, чем форелина, пойманная Морейн, и Перрин тяжко вздохнул. Тени деревьев на другом берегу ручья уже притягивались к воде, но если Лойалу и ему, Перрину, поможет удача, каждый из них еще успеет выхватить из потока по паре хороших рыб. Да любая добыча была бы сейчас удачей! А кроме того, у Лойала столь здоровый аппетит, что великан без труда заглотил бы и четырех вновь пойманных рыбок, и добрую половину той самой крупной, с еще большим удовольствием. Тем временем руки Лойала, усмотревшего знатную рыбулю, уже погружались в лоно реки.