Медведюк - Василий Михайлович Маханенко

«Ты рискуешь. Адаптация структуры мозга под линии работает только со слабыми вальгами. Теми, кто не справился с поиском нитей сам. С людьми этот механизм не тестировался.»

— Неужели? — я не удержался от сарказма в голосе. Тот Гасат-Сур, которого я знал по последнему воспоминанию, не чурался проводить чудовищные эксперименты ради знаний. Понял это и бывший учитель.

«Механизм не тестировался после того, как демоны были уничтожены. До этого я пробовал с десятью смертниками — результата не было. Люди не способны выдержать боль, которая для вальгов нормальна. Это слабые существа.»

— Двое из которых витязи, а третья по силе духа даст фору любому архимагу. Нет, бывший учитель. Я не собираюсь отказываться адаптации. Этому миру нужны маги. Хватит полагаться на одних тотемов.

Гасат-Сур промолчал, и я посчитал это одобрением на модернизацию. Я не понаслышке знал, что нужно делать — после того, как мне посчастливилось стать правой рукой ректора, в каких только экспериментах я не участвовал! В том числе и превращении обычных вальгов в магов, минуя процесс перерождения. Ранут-Выс всячески поддерживал наши стремления. Ведь тот, кто управляет процессом создания магов, тот на самом деле управляет миром.

Бурый Медведь, как наиболее заинтересованное лицо в предстоящих «опытах», расщедрился и выделил нам берлогу для инициации, рядом со своим местом силы. Тотем желал увидеть своими глазами, что я собираюсь делать с его витязями и, если всё пройдёт гладко, повторить процесс с другими членами клана. Несмотря на то, что маги значительно усиливают клан, превращение в них витязей никак не влияет на итоговое количество энергии, что должен отдавать тотем. Для «мира» витязи так и останутся витязями, разве что со способностью «видеть линии». Так, во всяком случае, объяснил мне косматый мужик, приглашая в свою вотчину. Я не спорил — мне действительно требовалось место, где крики близких мне людей не донесутся до остальных людей.

В том, что они будут орать, я не сомневался. По уровню боли адаптация под магические линии стояла на втором месте после оперативки.

— Начинаем, — произнёс я и направил потоки энергии в сторону подопытных. Вся тройка вытянулась в струнку, глаза в буквальном смысле вылезли из орбит, по лицу покатились крупные капли пота, сердца застучали с небывалой для человека скоростью, но, что самое невероятное — я не услышал крика, лишь несколько приглушённых хрипов. Даже моя Беатрис, прокусив губы до крови, молчала, стойко принимая обрушившийся на неё удар.

Вот только они не знали, что это только начало и то, что последует дальше, окажется в разы страшнее…

Первым, что парадоксально, сдался Баркс. Я всегда считал деда образцом выносливости, способным выдержать самую лютую боль, какая только возможна в этом мире. Одна привязка усилялки чего стоила. Однако на этот раз силы воли шамана не хватило, чтобы игнорировать боль и он начал орать нечеловеческим голосом. Если бы я заранее не заблокировал тела, старик запросто решился бы прервать процедуру и выбежал бы прочь из берлоги, обрекая себя на мучительную смерть. Мне искренне было жаль шамана, но уменьшить боль или как-то облегчить его участь я не мог.

Следующим начал кричать Ландо. Он уже прошёл испытание превращения из ангела в витязи, так что примерно представлял, чего стоит ждать. Но даже осознания грядущего не хватило, чтобы справиться с накатившим безумием.

Беатрис… Моя милая и любимая Беатрис держалась до последнего. Даже когда сознание практически покинуло тело, девушка демонстрировала чудеса выдержки, но даже она сломалась, заполнив пещеру жутким воем. Признаться, в этот момент я едва не потерял концентрацию и не прервал процедуру. Одно дело, когда орут обычные люди. Другое — когда один из двух самых близких существ.

Десять минут растянулись для тройки бедолаг в вечность. Для меня, к слову, тоже, особенно после того, как сломалась Беатрис. Однако я продолжал гнуть свою линию, шаг за шагом прожигая в мозгах людей новые связи и удаляя блоки и ограничители. Интеграция с источником, адаптация текущих способностей, синхронизация и восстановление — я повторял эти шаги несколько сотен раз, переходя от одной части мозга к другой. Только начав процедуру, я осознал отличие людей от вальгов — у прямоходящих ящериц мозг имел однородную структуру, в то время как люди имели, по сути, два независимых полушария, каждый из которых отвечал за отдельные структуры управления. Для чего природа создала столь сложный механизм, для меня осталось загадкой, но я принял этот факт как данность и стал работать с каждым полушарием отдельно, добиваясь нужного результата.

— Готово! — последняя линия встала на место, и я вытащил линии из тел страдальцев. Какое-то время крики не прекращались — уже по инерции, чем от реальных ощущений. Я осторожно просканировал каждого — красных зон повреждений не было, всё работало идеально. Решив, что Баркс и Ландо справятся с последствиями самостоятельно, я ринулся к Беатрис и заключил её в объятья, одновременно пытаясь успокоить. Вышло далеко не сразу, но вышло — нечеловеческий крик сменился плачем.

— Это точно было необходимо? — Баркс, как и водится, первым пришёл в себя.

— Разве ты ещё не понял? Лег у нас садист и просто не может без страданий других. Причём чем выше страдания, тем… Так, и как нам с этим всем жить?

— Ты же читал книгу Лега, — ответил Баркс. — Он там всё достаточно подробно описал. Так, источник, четыре нити, закольцевать… О! А оно действительно почти не поглощает ману!

Над ладонью шамана появился классический огненный шар. Первое заклинание, которое проходят в любой магической школе. Насколько же быстро шаман справился с переходом от магии тотема к магии линий! Вот что значит опыт шамана!

— Как ты это сделал? — Ландо безрезультатно пытался воплотить начальное заклинание, но его линии постоянно обрывались. Забавно, но невозмутимому Ландо Ондо не хватало элементарной концентрации.

— Баркс, он на тебе. Я займусь Беатрис. После того, как полностью сделаете то, что написано в книге, можно будет двигаться дальше. Теперь, когда я вспомнил практически всё, с заклинаниями разного уровня проблем не будет. Хотя мне тоже нужно время, чтобы перенести их на бумагу.

— Знаешь, Лег, пожалуй, Беатрис я тоже заберу, — Баркс почесал затылок. — Что-то мне подсказывает, что у тебя совершенно нет времени. Ты знаешь, что с Лиарой? Тотем говорит, что ей совсем