Измена. (Не) истинная для Дракона - Софи Веро

С таким настроем вы покинете храм немедленно! И пока мы с вами не поговорим, пару не увидите, — с такой уверенностью в голосе произносит, что пробирает до глубины души.

Похоже, я перегнул палку. Услышал, что с Эйлиной совсем плохо, что меня ограничивают, и разум затуманило, дракон встал на лапы и решил показать характер. Что-то с ним происходит. Совсем с ума сошел. Видимо, слабость пары так действует.

— Прошу простить, Барсана, — прикладываю руку к груди. — Я волнуюсь за пару. Возможно, вы и правы. Стоит сначала поговорить, а потом уже идти к ней, чтобы было меньше ограничений во времени.

Говорю это и чувствую, как дракону это не нравится, ему хочется прямо сейчас к ней. Нет. Нужно его ограничить, напомнить, кто из нас главнее. Мы одно целое, но власть в моих руках, никак иначе.

Барсана кивает, и рукой указывает на одиноко стоящую у стены лавочку, куда мы и присаживаемся.

— Кто-то проклинает девушку. Маяк дракона, который вы дали, может защитить от многого, но не от всего. Кто-то сделал заклятье на крови. Сейчас из нее высасывают жизнь. Но убивать явно не хотят. Если бы у мага была такая цель, то жрица была бы мертва. Ее намеренно изводят, ослабляют.

Для чего это кому-то нужно? Не слишком ли сложные манипуляции? Я не представляю, для чего могла понадобиться пара темному магу. Да, жрица, да, приближенная к Амалакаю. Но это ни для чего не имеет значения. Она здесь, не похищена. Если бы ее украли, тогда понял бы, а так все выглядит нелогичным.

— Сейчас ее метка кровоточит, — невольно дергаюсь в сторону истинной, но теплая ладонь женщины останавливает. — Те ваша метка, Ардан. Та, что поставлена обманом. Вокруг Эйлины слишком много злой магии, алчных людей. Ей не повезло стать жертвой преступников.

— Вы знаете, как подделали метку и почему сейчас она кровоточит? — вместо меня спрашивает Арзар.

— Это сложная магия. И увы, мне сложно в это поверить, кто-то из жриц причастен к появлению ложной метки. Чье-то сердце стало черно, но девушка скрывает это, обходит древнюю защитную магию. Только сильный маг мог приготовить зелье, способное сотворить истинную связь. Но одно дело изготовить зелье, а другое, напоить им жертву, которая скрыта от обычного мира стенами этого храма.

Вижу, как сложно верховной жрице даются эти слова. Предатель в самом сердце — это удар для любого, кто несет на своих плечах груз ответственности за кого-то.

— Тьма восстает, сгущается над нами, и как бы нам ни хотелось ее сдержать, так просто этого не сделать, — теперь уже я говорю ей. — Если маг столь силен, значит, мог и околдовать одну из жриц. Кто знает, вдруг ее душа чиста, но, когда необходимо, он может вселяться в ее душу или опоить зельем, запирающим волю. Все может быть. Этот человек явно пренебрегает всеми мыслимыми и немыслимыми законами. У него есть цель, и он не перед чем не остановится, чтобы достигнуть ее.

Женщина недовольно поджимает губы, явно продолжая винить себя. Но здесь я не властен. Это ее ноша, ее мысли. Ей решать, как выходить из сложившейся ситуации. Мне же нужна информация, которую она пока не дала.

— Все возможно. Сейчас нужно действовать. Обдумывать и принимать решение за прошлое будем в паузе между выпадами тьмы. Я говорила с Великими Драконами. Они готовы разрушить проклятие, но лично для вас, Ваше Высочество, цена непозволительно высока.

— Говорите, — сквозь стиснутые зубы прошу продолжить.

— За жизнь жрицы они назначили цену — ее судьбу. Они хотят, чтобы она осталась на острове и служила в храме. С проклятьем они отзовут и метки. Жизнь девушки начнется с чистого листа. Вам подберут другую пару. Такова плата за ее жизнь.

— Что? — одновременно с другом переспрашиваем жрицу. — Это, верно, шутка такая?

— Нет. Такова цена. Если вы готовы ее заплатить, то Эйлину нужно принести в купель жизни и драконы исцелят ее. Если же цена непосильна, тогда остается надеяться на чудо и что маг отступится от своих целей и снимет проклятье раньше, чем из девушки утечет жизнь. Сначала она станет кровоточить всем телом, а потом в горячке умрет.

Не могу поверить, что женщина говорит об этом серьезно. Это ведь невозможно. Они могут даровать ей жизнь без жертв. Просто не хотят. Им нужно показать власть, чтобы их добротой не пользовались каждый раз.

— Я не тороплю с ответом. У нее еще есть время, подумайте хорошо. Я буду ждать вас здесь с любым решением.

Киваю женщине и встаю со скамьи. Пересекаю коридор и опираюсь руками на подоконник. На острове мрачно. Тучи появились внезапно. Даже мелкий дождик накрапывает. Природа солидарна с моим настроением. Она оплакивает что-то. Только вот что? Или кого?

— Все будет хорошо, Ардан. Мы справимся и без них. Не смей, слышишь? Не смей сдаваться и отдавать им свою пару. Фрайт найдет способ вытащить ее. Она под крылом Амалакая, думаешь, он отдаст ее смерти? Не верю. Понимаю, я не сторонник истинности, даже знаю, как ее разрушить, но ты то нет. Я видел, как ты смотришь на девчонку. Она уже многое для тебя.

Смотрю, как капли стекают по стеклу, слушаю голос друга и шум дождя, и не знаю, какое решение верно. Слишком сложный выбор. Слишком неоднозначные времена.

— Справимся, Арз. В первый раз что ли судьба ставит нас на колени?

Натягиваю на лицо улыбку, голосом смеюсь, а на душе паршиво. Отмахиваюсь от друга и иду к той, что была всем, а может стать никем. Все зависит от меня.

Иду к своей паре, а у самого все не на месте от непрошеных мыслей. Надо бы отрешиться от всего. Просто отпустить ситуацию, посмотреть в глаза Эйлине, поддержать ее, и забыться хоть на мгновение. Ответ сам придет, когда позволишь себе не думать над ним.

Подхожу к кушетке, где лежит истинная. Все тело покрыто испариной. Она горит. Служительницы храма ходят вокруг нее, обтирают мокрыми холодными полотенцами, сбивая жар.

— Ардан, — шепчет Эйлина пересохшими губами и тянет ко мне свою ручку.

Сажусь на краешек кушетки и сжимаю ее ладошку. Горячая.

— Прости, я сбежала. Но я так чувствовала. Мне так стыдно, — каждое слово дается ей с трудом.

Маленькая храбрая жрица. За что же ты просишь прощение? Ты борешься за свою жизнь. Иногда ради этого приходится идти даже против близких.

— Все будет хорошо, Эйлина. Не волнуйся. Я не дам тебе умереть. Веришь? — поглаживаю пальцами нежную щеку.

Кажется, что кожа девушки стала настолько тонкой, что чуть