Судьба взаймы - Алла Холод

кое-что могу предвидеть. И думаю, что вы уже почувствовали, что именно я предвижу насчет нас с вами.

Едва войдя в квартиру, Варя отправила Вике сообщение: «Йес! Все получилось!» – и через секунду у нее зазвенел телефон.

– Рассказывай! – потребовала девушка.

– Долго, потом расскажу.

– Еще чего, ты хочешь, чтобы я ночь не спала? Вы познакомились, правильно я поняла?

– Да, и я была у него в Доме архитектора.

– Что вы делали?

– Пили шампанское, ели икру.

– Ухаживал?

– Да.

– Проводил?

– Конечно.

– Телефон взял?

– Взял и сказал, что позвонит завтра. Оказывается, ему со мной интересно.

– Вот это по-нашему, по-бразильски.

– По-бразильски? – не поняла Варя.

– Ты совсем одичала, что ли? «Здравствуйте, я ваша тетя» пересмотри, классику надо знать.

– Я помню, конечно! Просто у меня сейчас такой сумбур в голове, я так переволновалась.

– Теперь действуй по заранее утвержденному плану. Главное и самое сложное ты сделала.

– Ты так говоришь, будто собираешься меня бросить, – испугалась Варя. – Давай продолжим наш контракт. Пусть не в том объеме, но продолжим.

– Ок, завтра обсудим. В общем, ты молодец, – заключила Вика и дала отбой.

Часть 3

На следующий день после знакомства Корш пригласил Варвару на прогулку по водохранилищу, а потом в новый ресторан, откуда открывался изумительный вид на воду и город. И еще радостно сообщил, что Наталья Пална свою проблему благодаря вмешательству Вари благополучно разрешила. Почти уже отставная невестка действительно прятала украденное в домике за городом и, опасаясь, что обыск будет неделикатным, сама выдала бывшей родственнице ее ценности. Как-то страшновато ей оказалось иметь дело с ребятами, которые сопровождали свекровь. Она хотела было высказать той все, что накипело, как она натерпелась от ее жадного и склочного сыночка и как сочла справедливой материальную компенсацию за угробленные на него годы, но в начале монолога ее невежливо прервали и предупредили, чтобы лучше помалкивала. Но главное, все предсказания карт оказались верны! И когда Варвара снова появилась в Доме архитектора, Наталья Пална после проникновенных слов благодарности сообщила ей, что под школу Таро подготовит ей самое лучшее помещение за некоммерческую, совершенно символическую цену.

Постепенно Варя почти совсем перестала думать о деньгах и о том, что их все еще кто-то ищет. Она была так счастлива, что не хотела даже близко подпускать к себе мысли о том, что это состояние может что-то омрачить или – того хуже – положить ему конец. К эйфорическому настрою примешивалось заслуженное, на ее взгляд, чувство гордости. За себя, конечно, ведь именно она построила это счастье своими руками. Приняла решение не растрачивать деньги на пустое прожигание жизни, повинуясь какому-то внутреннему чувству, извлекла из памяти образ, который не могла забыть в течение долгого времени, решила сделать все «по науке» и доверилась профессионалу Вике Бегуновой. Не стушевалась, оставшись наедине с мужчиной своей мечты, сумела его заинтересовать. Да и во всем, что произошло дальше, проблескивали искорки ее фантазии и ума. Приходилось признать, правда, что в основе всего замысла лежали деньги, которые ей не принадлежат. Они были заплачены Вике, на них снято фешенебельное жилье, куплены наряды, улучшена внешность и все прочее. Деньги были не ее, и на них она не имела никакого права. Но ведь они и не были, строго говоря, чьими-то деньгами. То есть были, конечно, но Варя не знала, чьими именно. Деньги, которые проходят свой путь законно, не возят в сумках и не бросают у старух, дабы спрятать, утешала она себя. Это деньги мутные, неправильные. Сколько Варя ни размышляла на эту тему раньше, ни к какой из версий так и не склонилась. Это могли быть какие угодно деньги. За какой-то сомнительный товар или незаконную сделку. Могла быть, конечно, и серая зарплата каких-нибудь ни в чем не повинных менеджеров какой-то фирмы, но денег было слишком много, скорее, это была собственность неких нечистоплотных дельцов. Ну а с них не убудет, они еще возьмут свое. И потом, если исходить из того, что она сделала нечто незаконное и, по сути, является воровкой, то как в такой ситуации должен был поступить нравственный, кристально честный человек? Бегать по дому с сумками в руках? Отнести их в полицию и таким образом фактически подарить тем, кому повезло бы дежурить в той смене, когда Варю поразил приступ слабоумия? Ждать Эдика? Так он не пришел. А явились какие-то неизвестные люди и проникли в ее квартиру без ее разрешения. Это, между прочим, тоже относится к вопросу о чистоте и законности сделок, в результате которых эти суммы получены. Эти же люди могли прийти к ней и сказать по-честному: платим, мол, серую зарплату, иначе разоримся, наши зарплаты пропали, десятки людей на месяц останутся без источника дохода. Может, Варя и прониклась бы (хотя внутренний голос и подсказывал, что вряд ли)… Но устраивать в квартире шмон, да еще и лезть к сестре, рыться в ее вещах могут только преступники. Значит, морального груза ответственности на ней нет. Ну не чувствует она своей вины! Не ощущает, что сделала нечто плохое! Придя к такому выводу, Варя о деньгах если и не забыла, то мысли об их происхождении и своих правах на них гнала прочь.

Чтобы уж совсем успокоиться, позвонила Васе. Стала расспрашивать про текущие дела, не надумал ли он переехать в мамину квартиру, в город. И тут Вася вспомнил, что накануне похорон матери к нему приходили люди и спрашивали про какие-то деньги. И про нее, кстати, тоже. Он в траурной суете совсем забыл ей рассказать. А видел ли он этих людей еще когда-нибудь? Не заговаривали ли они снова о ней? На эти вопросы Вася дал отрицательные ответы. Ну, на нет и суда нет, решила Варвара и постановила не думать больше о плохом и не пытаться ни до чего докопаться.

И все же что-то было не так. То ли с наступившей жизненной идиллией, то ли с уже поминавшейся гордостью за себя. Что именно было не так и к какой области это «не так» относилось, Варя четко ответить не смогла бы, но смутное ощущение дискомфорта ощущала. Пусть слабое, не лишающее аппетита и сна, но какое-то устойчивое, навязчивое, может быть, даже неотступное. Словно какой-то червячок окопался где-то в недрах души, так глубоко, что и искать его не хочется, и орудует там. Жизнь не отравляет, но по-мелкому гадит как умеет. То вопрос ненужный сформулирует, то мысль неприятную подбросит. Варя и хотела с ним разобраться, и боялась. Опасалась, что поймет что-то такое,