Соло на троих - Ника Сафронова

Гарик стоял чуть в стороне от метро и читал под фонарем журнал. Это был Гарик и не Гарик одновременно. Импозантный светлый костюм. Черный плащ. На ногах – новехонькие, узконосые шузы.

«И я такая, по рабоче-крестьянски в джинсах и свитере. Завтра же займусь своим внешним видом! – дала я себе зарок. – Пусть Лихоборский увидит, как может выглядеть креативный директор крутого рекламного агентства».

Я потихоньку обошла Гарика сзади, закрыла ему глаза. Он даже не вздрогнул. Спокойно свернул свой журнал и сунул во внутренний карман плаща. Потом только ощупал мои руки.

– Кирюшка, ну перестань!.. Черт окаянный! – приторно, очень в духе, прогнусавил Гарик.

– А вот и не угадал! – воскликнула я, но рук не убрала. – Никакой это не Кирюшка!

– Степан? – перешел на тревожные ноты Гарик.

Я легонько подпихнула его под зад коленом.

– У тебя последняя попытка, Губанов! Не угадаешь – будешь изувечен!

– Ах, так это ты, Пампушка? – он за руку вытянул меня под свет фонаря. Осмотрев, резюмировал: – Хорошеешь день ото дня.

– Ну про тебя-то я вообще молчу!

Тогда Гарик отступил на шаг и с довольным видом раскинул полы плаща.

– Да-да, я заметила, но имела в виду вот это, – я пошлепала ладонью по его обритой макушке. – Вши завелись?

– И не говори. Одолели сволочи! Табунами ходили.

Мы, наконец, обнялись и расцеловались.

– Ну что, пошли в караоке-клуб? – предложила я.

– Ах да! Я и забыл совсем. Все поешь?

– Случается.

– Ну пошли.

По дороге я успела в общих чертах изложить Гарику суть проблемы. Он почему-то на это смеялся и называл меня аферисткой.

Возле дверей клуба нас остановили. Долго не хотели пускать. Оказалось – слишком много народа внутри. Но потом все-таки администратор смягчился, признав во мне частую гостью. И нас подсадили за столик к двум разнополым обжорам.

Только теперь я поняла, что идти в караоке для важного разговора было стратегической ошибкой. Чересчур шумно. К тому же из-за многообразия блюд на столе я даже не могла как следует развернуться. Сидела рядышком с Гариком, листая папку прямо у себя на коленях. О том, что предстоит говорить на переговорах у Лихоборского, приходилось кричать. Гарик кривился, но слушал, не перебивая. Потом сказал:

– Все понятно. Не волнуйся, Пампушка, я – прирожденный актер и дизайнер, – он откинулся к спинке дивана, ослабил узел галстука. – Дай-ка сюда распечатки!

Я протянула. Мой сообщник сосредоточенно пошуршал страницами.

– Так какую тумбу надо впарить? Вот эту?

– Совершенно верно. Не перепутай!

– Будь спок! – сделал он успокоительный жест. – Не возражаешь, если я возьму папку с собой?

Я пожала плечами.

– Да забирай!

Гарик поискал глазами, куда можно пристроить бумаги, и не нашел ничего лучшего, как сунуть их прямо под тарелку с мясным гуляшом. На что обжора-кавалер неодобрительно повел бровью.

– Извиняюсь, – сказал Гарик, а потом обратился ко мне. – Ну что, чай, кофе, потанцуем?

– Пуркуа бы и не па?

Мы подозвали официантку и сделали ей заказ, идущий вразрез с нашими невинными помыслами. Не чай и не кофе, а самый настоящий ямайский ром с кока-колой.

Пока ждали заказ, прослушали удивительно красивый романс, исполняемый невероятно некрасивой женщиной. И тут я вспомнила, что так и не узнала у Гарика, в какую же авантюру втянул его Валек.

– Слушай, Игорь, а ты все с Валькой работаешь?

Гарик почесал бровь.

– Ну да. В лизинговой компании.

– Мать честная! Слово-то какое – лизинговая! – сделала я мечтательный жест рукой, – Платят-то хоть нормально?

Теперь Гарик почесал над губой.

– Платят… – уклончиво ответил он.

Тут подошел диджей:

– Ваша очередь… – и втиснул в мою ладонь микрофон.

Я к этому времени уже успела забыть, какую песню записывала. Оказалось, из сериала. Как называл его мой знакомый – «Не родись вообще нах».

Стоило мне запеть – как зал взорвался аплодисментами. Все свистели и подвывали мне в такт: «Если в сердце живет любо-о-овь»…

В конце песни я вторично сорвала бурные овации и, довольная, плюхнулась на место. Гарик уже смешивал ром с газировкой.

– Ты – звезда, однозначно, – глядя на меня влюбленными глазами, сказал он.

– Считаешь?

– Угу. Не получится с рекламой, будем пропихивать тебя на эстраду.

– Хорошая мысль! Мне уже на похороны себе пора откладывать, а ты говоришь на эстраду.

Гарик засмеялся.

– Ладно, давай, вздрогнули! – он поднял бокал.

Мы выпили. Я сразу смекнула, что от ямайского рома уеду куда дальше, чем на Ямайку. И это еще в лучшем случае. В худшем – Гарику придется тащить меня на себе.

Так в конечном счете и вышло.

Но пока еще лицо моего собеседника не двоилось. Мы сидели, крепко сцепившись руками и гадко хихикали, высказываясь в адрес поющих. Потом пошли танцевать.

И вот тогда-то, во время танца, и произошел коренной перелом в наших с ним отношениях. Я четко поняла, что не хочу быть просто его другом. А он понял, что вообще не хочет быть ничьим другом, а хочет быть гигантом любви. Окружающим, впрочем, это в глаза не бросалось. Ну, подумаешь, целуется какая-то парочка под шумок. А для меня это было как откровение! Гарик… да вдруг так сильно меня возжелал! Пришлось слегка отстраниться…

В тот вечер по известным причинам ничего так и не выгорело. С утра я проснулась с острой головной болью и мыслью о том, что женский алкоголизм неизлечим. Ничего более подходящего, чем анальгин, у меня не нашлось. Приняв две таблетки, я сразу начала собираться на преобразовательный марш-бросок. Прежде всего нужно было отыскать визитную карточку «голубого стилиста». Еле нашла. Позвонила.

– Заранее надо предупреждать! – вспылил капризуля.

– Понимаете… – я перевернула визитку, – понимаете, Валерий, я только поздно ночью узнала, что приглашена на коктейль-вечеринку. Там будет очень много знаменитых людей. Помочь можете только вы. Может быть, все-таки войдете в мое положение? Моя благодарность не ограничится одними словами, поверьте мне…

– Ладно, хорошо, – быстро, но нервно отреагировал стилист, – к трем! – и сбросил мой телефон со счетов.

Потом я позвонила Гарику.

– Привет, ты помнишь?

– О чем? – что-то жуя, осведомился Гарик.

– Как о чем? О том, что мы с тобой идем сегодня на встречу!

– О, й-о-о… забыл! Слушай, я никак не смогу сегодня!

– Да ты что?! – я едва не выронила телефон из рук. – Ты что такое говоришь-то?

– Ладно, ладно, пошутил, – поспешно сказал Гарик, очевидно сообразив, что меня вот-вот хватит удар. – Где и во сколько?

– Блин горелый! Тоже мне, шутник выискался! Без пятнадцати пять на «Краснопресненской»!

– Заметано!

После всего мне оставалось только разобраться с финансами.

Я вынесла на свет божий свои запасы, в которые также входила и нычка от Толика. Сотню долларов сразу отложила на хлеб насущный, благо еды мне много не требовалось. А бытовая химия имелась в достатке.

Стала рассуждать. Что мне нужно купить? Новый плащ, обувь (желательно туфли)… пару блузочек, пару штанов, юбку, аксессуары… Вау! Да на это же уйдет целое состояние! Такой суммочкой не отделаться… Сокращаем.

Туфли, плащ, юбка, блузка… м-м-м… духи! Пожалуй, все.

Я сгребла деньги, распихала их по разным отделениям сумочки, как меня научили. Собралась и поехала по бутикам.

Мне повезло. В одном из магазинов попалась очень милая, обходительная продавщица, которая именовала себя не иначе как топ-менеджером. Она провозилась со мной битых два часа, но подобрала все. Как говорится, до последней булавки.

Меня стало просто не узнать. Этакая стильная акула в черном.

– Вы посмотрите! – радовалась топ-менеджер. – Черный цвет просто создан для вас!

– А не мрачновато? – спрашивала я, вертясь перед зеркалом. Хотя сама видела, что придраться не к чему. Особенно эффектно смотрелись ножки из-под укороченного плаща.

– Что вы! – моя имиджмейкер едва не задохнулась от возмущения. – Самое то, что надо! Даже не выдумывайте!

На этой обнадеживающей ноте мой поход по магазинам был завершен. Таскаться с огромным пакетом, напичканным старой одеждой, было неудобно. Да и на встречу идти не солидно, поэтому я решила на полчасика заскочить в офис. Оставить пакет, а заодно разузнать, как там идут дела.

На работе сидела только скучающая Полина. Даже не столько скучающая, сколько подавленная. Глаза на мокром месте, хлюпающий нос немного припух.

– Ну привет. По ком скорбим? – сразу с порога спросила я.

– Привет, зайчонок, – грустно отозвалась Поля, даже не обратив внимания на мой ошеломляющий внешний вид.

Я с обеспокоенным видом подошла к ней, потрясла за плечо.

– Эй, что у тебя за настроение такое?

– Ох, Оксаночка, как мне плохо!.. – на одном всхлипе произнесла Поля. Не выдержала, закрыла лицо руками и разревелась.

Все ясно! Фармацевты продолжают выводить из строя лучших рекламных агентов. Я со вздохом уселась напротив подруги. Подпихнула пакет ногой под стол.