Кофе с мышьяком - Александра Столярова

– Привет, Подгорная, – приветствовал меня бывший муж. – Какая ты сегодня... загадочная!

– Просто брови выщипала, – брякнула я, усаживаясь напротив него. – У тебя свидание? Или праздник какой-то? По какому поводу костюм?

Насколько я помнила, Филиппов терпеть не мог парадную одежду, а необходимость носить галстук вызывала судороги и нервную почесуху. Тем более странно было видеть его в элегантном и явно недешевом костюме; из кармашка кокетливо выглядывал уголок белоснежного платочка. Не хватало только розы в петлице.

– Обижаешь, подруга. Я же не мог отправиться на ужин в джинсах!

– Правда? А раньше вполне мог. Ладно, хватит дурацкой болтовни, давай ближе к делу.

– Подожди ты со своим делом. Сначала сделаем заказ, а то я скончаюсь в голодных муках. И еще... вот...

Он жестом фокусника выдернул откуда-то из-под стола роскошный букет и протянул мне. Я растерянно приняла, не зная, что с этаким богатством делать.

– Филиппов, ты, кажется, все перепутал. Свидание у тебя не со мной, а с кем-то другим. А у нас всего лишь деловой ужин.

– Нет у меня никакого свидания, – обиделся он. – Тебе цветы не понравились?

– Ну почему же, очень понравились...

– Вот и отлично, – просиял Филиппов. – Можешь, конечно, на радостях меня поцеловать, но я не настаиваю. Эй, девушка, принесите-ка нам вазу!

Принесли вазу, водрузили ее на стол, и я почувствовала себя словно кошка, попавшая в джунгли. Разлапистый букет, замотанный в несколько слоев бумаги и блестящего целлофана, занимал добрую часть столика, папоротники лезли в нос и глаза, а своего собеседника я и вовсе не видела. Приходилось вытягивать шею и наклонять голову, иначе создавалось полное впечатление, что я беседую с букетом.

– Как у тебя дела, Стасенька? – спросил Филиппов интимным полушепотом.

– Лучше не бывает. Давай о моих делах потом поговорим, а?

– Я, кстати, по тебе соскучился. Давно не видел, а ты с тех пор очень похорошела.

– Неприятности держат меня в тонусе, – объяснила я. – Филиппов, у меня галлюцинации, или ты правда со мной заигрываешь?

– Нет, ну что за женщина! Ей слова не скажи, как сразу подозревает бог знает в чем.

– Значит, не заигрываешь, это хорошо, – успокоилась я.

– А что, мне нельзя уже бывшей жене цветы подарить? В знак признательности за прожитые вместе годы?

– Их было всего три. – Я люблю точность. – Не так уж и много.

– Зато какие это были чудесные три года! – вздохнул Филиппов. – Какие ночи были, помнишь, Стаська?

– Помню. Ты приходил после полуночи и плюхался в постель уставший как собака.

– Работы было много, – начал оправдываться он. – Но я тебя очень любил... Да и сейчас тоже...

– Это любовь ко мне подсказала тебе завести вторую семью? Кстати, как они поживают? Ты развелся?

– Сто лет назад, – процедил Филиппов.

– Я рада за тебя. Можем теперь приступить к делу?

– Сухарь ты, Подгорная, а не женщина. К делу так к делу. Впрочем, информации у меня не так много. Тетерин твой – обычный бизнесмен, торговля компьютерами и комплектующими, ничего интересного. Начальный капитал достался ему от папаши, который в перестройку развернулся и нахапал денежек, так что начал сыночек не с нуля. Хорошее образование – МГИМО, не помню, какой факультет. Не бабник. Был женат в молодости, но быстро развелся. Детей нет. Время от времени встречается с какими-то девицами, но недолго – вероятно, блюдет свою независимость. Последний год жил с Камиллой Соколовой, безработной, о ней мало что известно.

– Про Соколову я сама уже раскопала кое-какие сведения, – отмахнулась я. – Дальше, дальше.

– А что дальше? Это, собственно, все.

– Как все? Так мало?

– А таблеток от жадности тебе не дать? – рассердился Филиппов. – Я, по-твоему, кто, электровеник? Сколько нарыл, столько и нарыл.

– Судимости у него есть? Какие-то связи с криминалом?

– Не судим дядя, чистенький. Насчет криминала все, как у всех, крыша есть, отстегивает ей какой-то процент, но ни в чем подозрительном не замечен.

– Может быть, наркотики?

– А черт его знает! На распространении не попадался, а употреблять для себя имеет право. Стась, у меня доступ к информации ограничен. Может, его ФСБ разрабатывает как пособника террористов, но я об этом не знаю и знать не могу. Вот если бы ты в наше агентство обратилась официально, может, удалось бы что-то конкретное выяснить. Что вообще тебя интересует?

– Сама не знаю, – уныло ответила я. – И вообще это я в профилактических целях собираю информацию. Методом ненаучного тыка. Вдруг да попадется что-нибудь стоящее.

– Новое хобби? – заинтересовался Филиппов.

– Глаза бы мои не видели это хобби!

– Ну ладно, Стаська, что ты раскисла? Закажи что-нибудь вкусненькое, глядишь, настроение и улучшится.

– Такой ерундой настроение не улучшишь. Мне бы Архипова отыскать...

– Ну а я закажу. С утра не ел, ужас просто!

– Может, ты поужинаешь один, а я пойду? – неуверенно сказала я.

– Что ты, в самом деле, как школьница, Подгорная! Посиди, расслабься, никуда твой дом от тебя не убежит.

И то правда. Раз уж приехала в такую даль, так не уезжать же голодной! Мы сделали заказ, и я задумчиво уставилась на бармена, который за стойкой впечатляюще смешивал экзотический коктейль. Тетерин, Тетерин... Имеет ли он отношение к происходящему вокруг Архипова, или этот несчастный тип – такой же пострадавший, как и я? У меня не вызывал недоумения тот факт, что Ким сбежала от него, – удивительно, что она не сделала этого раньше. Гораздо интереснее была причина, по которой она вообще сошлась с Игорем Витольдовичем. Из-за денег? Надоело полунищенское существование с Волкодавом? Но насколько я могу судить, этими деньгами она пользовалась исключительно в бытовом плане: тряпки, рестораны, клубы, пара поездок за границу. Никакой более весомой выгоды Ким от этих отношений не получила. А из рассказа Волкодава следовало, что она – девушка очень необычная, небанальная и не стала бы терпеть общество неприятного ей человека ради вкусной еды и нового платья. Не в ее духе так поступать.

Может быть, ей нужна была защищенность? Если она подверглась нападению и боялась за свою жизнь, ей требовались тихая гавань и поддержка в лице мужчины. Но чем был плох Волкодав, который сдувал с Ким пылинки и разве что не молился на нее? Неужели нервный, раздражительный и ревнивый, как Отелло, Тетерин мог сравниться с преданным Андреем – Волкодавом?

Вариант с любовью и нежными чувствами я отмела сразу. Ну не может такая женщина, как Ким – холодная, замкнутая, неприступная, загадочная, влюбиться по уши в этакого надутого истеричного индюка. Вообще сложно представить ее влюбленной: гораздо легче вообразить айсберг, который вдруг запел арию Ленского. Было бы логично предположить, что Ким использовала Тетерина в каких-то неведомых целях, а тот, узнав об этом, рассвирепел и убил прогневавшую его женушку.