Коготь берсерка - Виталий Сертаков

— Трава ему не нужна, — решился Даг. — Я не знаю, как его лечить. Но мне кажется…

— Что тебе кажется? — встрепенулась вельва. — Ой, говори, говори, мальчик.

Даг отдернул руку. По груди больного ползали вши.

— Мне кажется, он здоров. Я не вижу болезни внутри него.

— Здоров? — поразилась Нелюба. — Где ж здоров, когда слюни пускает?

— Он такой… — Даг не сразу подобрал слова. — Он такой был еще в животе матери. Он не… уффф! Пиркке, тебе его не вылечить!

— Это мы поглядим, вылечу, не вылечу, — проворчала Пиркке, отворачивая лицо. — Ой, Нелюба, помоги мне, доставай те семена, что я тебе истолочь поручала… А ты, Даг, погуляй пока.

Впервые старуха назвала его по имени. Ломая голову, что бы это значило, Даг выбрался на ветреный берег. Из хижины донеслись звяканье бубна, завывания Пиркке и стоны больного. Вельва приступила к изгнанию злых духов.

А Северянин смотрел на далекие ледяные поля и думал, отчего вдруг не хочется никуда убегать?

— Тебе нет дороги обратно, — втолковывала вельва ученику на обратном пути. — Ой, ты, может быть, убежишь домой, но ты не сотрешь свою метку. У меня тоже есть метка. Внутри, да, внутри, — она потыкала себя в грудь.

— Но я не сумел его вылечить.

— Ой, ты правду сказал, — хитро подмигнула Пиркке. — Не вынуть из него хворь, крепко в нем злой дух засел.

— Но ты же его лечила?!

— И в том году лечила. И еще поеду.

— То есть… ты их обманываешь? — Даг хмуро покосился на вязанку копченой рыбы, полученную от рыбаков.

— Я? Обма-ны-ваю? — Вельва не обиделась, даже развеселилась. — Слушай, парень. Нойда никогда не обманывает. Нойда может сказать, может молчать. Когда встретишь Укко — не говори ему таких слов. Нойда говорит людям то, что им надо, понял? Если кто-то болен — надо лечить. Откажешься лечить — потеряешь силу.

— Теперь понял, — с облегчением произнес Северянин. — Мой отец тоже говорит, что правда за тем, кто сильнее. Выходит, надо врать людям, чтобы сохранить силу?

Нелюба ущипнула Дага за ногу.

— Выходит, что так, — криво усмехнулась вельва. — Сегодня я врала, да? У этого парня, которого терзает злой карлик, у него мать, и отец, и еще две сестры. И все плачут, а не смеют его утопить. Раньше таких топили в море… Что ты знаешь, мальчик? Что ты видел, раз так смело меня ругаешь?! Эти люди — охотники на морского зверя. Часто случалось так — зверь уходил далеко от берегов, были холодные зимы. И рыба уходила следом за теплой водой. В такие зимы женщины сразу кидали детей в море, чтобы не было лишних ртов. Я помню, так выкинули мою младшую сестру! А мальчиков иногда оставляли, мальчики нужны охотникам. Когда некому идти за зверем, когда мужчины плюют кровью и вынимают себе зубы, тогда женщины тоже охотятся. Было так — чтобы родившегося мальчика не сожрали волки, мать клала ему в рот костный мозг или жевала кашу из кореньев и тоже клала ему в рот. Потом мать заворачивала ребенка в медвежий мех, подвешивала на голом дереве и уходила на охоту. У нее все равно не было молока, чтобы кормить дитя. Я это видела… я это помню… — Вельва тяжело перевела дух. — Я помню, как он орал на дереве. А что мы могли сделать? У нас все равно не было еды для младенца. У нас не было еды для себя, у моего брата распухли ноги от голода! Мы могли только отгонять палками собак от дерева, а ночами мы жгли костры, чтобы не подпустить рысь… Тому ребенку повезло, я помню. Его мать и отец вовремя вернулись, они покормили его. Другие умерли, многие умирают… А ты говоришь, что Пиркке не умеет лечить? Ты говоришь, что Пиркке Две Горы врет? Пиркке не врет. Пиркке говорит то, что хочет слышать мать этого несчастного мальчика! Я добрая, поэтому у меня есть сила. А ты злой, ты будешь вечно бродить между Двух Гор и не найдешь выход!

Глава семнадцатая

В которой выясняется, кто главный в Двух Горах, кто боится назвать имя, а кто будет драться до конца

В затылок Дагу ударила приличных размеров шишка. Парень потер голову. Обернулся, но никого не заметил. Седые ели раскачивали ветками, мох взбирался по стволам и влажно укутывал ноги, далеко наверху тревожно перекликались птицы.

Стоило парню отвернуться, как прилетела вторая шишка. Но этот бросок Даг уже ждал, за миг до удара он пригнулся. Шишка отлетела от корня сосны. Позади снова никого не было. Узкая, почти незаметная тропинка вилась среди вековой чащобы, ее кое-где пересекали звериные тропы. Раскачивались ветви папоротника, влажно блестела в сырых низинах созревшая черника.

Третья шишка прилетела с обратной стороны. На сей раз мальчик не успел отклониться, ему оцарапало ухо.

Даг чувствовал присутствие троих… или скорее четверых людей. Двое крались за ним позади, еще двое обходили надветренной стороной, замыкая в кольцо. Тех, что прятались позади, заметить было непросто. Уже порядком поднаторевший в лесных хитростях, Даг сразу определил — лучше за озорниками не гоняться, эти ребята наверняка знали лес гораздо лучше, чем он. За неполных полгода, проведенных во владениях Пиркке Две Горы, Северянин многому научился, но прятаться и ходить по бурелому, как это делали охотники-саамы, научиться он не мог.

Даже не пытался. Для этого надо было родиться на еловых лапах, пить молоко олених и расти под бубны шаманов.

— Ты кто такой? — Поперек тропы, набычась, стоял высокий парень. Все у него было одинаково белое, таких забавных людей Даг еще не встречал. Совершенно белые волосы, ресницы, и даже глаза походили на прозрачно-ледяные озера. Парень был выше Дага на ширину ладони, но не шире в плечах. Носил он странную одежду — длинную меховую выворотку, скрепленную шнурами. Но к странной одежде и к странным повадкам местных Северянин уже привык. Их язык он разбирал почти без труда. Тем более что и вопрос задали пустяковый.

— Я — Даг из клана Северян, — с достоинством произнес мальчишка. — Я живу в гостях у вельвы Пиркке…

— Не в гостях он живет, он — слуга, — это сказала девчонка.

Она появилась незаметно и бесшумно, выпорхнула из темноты и встала рядом с братом. А в том, что это брат и сестра, Даг ни минуты не сомневался. Девчонка выросла такой же белой, ее кожа походила цветом на лучшие отрезки шерсти или даже была еще белее. Она носила мужские штаны, так же как вельва и другие местные женщины. К штанам на женщинах Даг привык. Привык он к тому, что они едят сырое мясо, прыгают вокруг костров и ловят рыбу с острой палкой. Но ко многим дикарским привычкам сын Северянина привыкнуть никак не мог. Например, к манере есть жирное мясо руками. А потом ходить с лоснящейся от жира физиономией. Они тут все порядочно воняли, мама Хильда давно бы загнала их в баню!