Охота на Герострата - Антон Первушин

Полковник выхватил из папки, лежавшей у него на коленях, машинописную страницу, быстро пробежал глазами текст.

- Вот блядь! - выругался он. - Скотина какая! Это ж надо!

- Что же теперь... - сразу растерялся Сифоров. - Как же это теперь?.. А где же настоящий?

Двойник продолжал игнорировать все посторонние звуки. Он разговаривал со мной и только со мной:...

- Но, вообще, ты как, Боренька? Еще в партейку есть желание сразиться? Ты противник сильный, за что тебя и люблю, и уважаю. Я тоже не из слабаков. Одно удовольствие на нас посмотреть будет, когда мы с тобой за доску усядемся. Только чур, я теперь играю белыми, а ты уж изволь - черными. Ну как, есть желание?

Я молчал, а псевдо-Герострат ждал ответа.

- Говорите ему что-нибудь, - прошипел полковник из своего кресла.

- Согласен, - сказал я. - Где мы встретимся?

- Вот это разговор, - затараторил двойник. - В самом деле, бросай этих козлов и приезжай. Я все подготовлю: напитки, девочки, шахматная доска - не какая-нибудь, из антиквариата, князьям Трубецким принадлежала, большой ценности вещь. Так что останешься довольным.

- Адрес? - спросил я, отметив, как одновременно застыли, перестали дышать все присутствующие.

- Недалеко'. Загляни на Республиканскую. Дом 8, корпус 1. Там во дворе такой домишка неприметный. В общем, найдешь. Смотри, Боря, я тебя буду ждать. И, кстати, не забудь, я тебя буду ждать одного и без оружия.

Едва успев закончить, двойник захрипел, побагровел и повалился из кресла лицом в пол.

Один из контрразведчиков - я узнал Лузгина - наклонился в полной тишине к нему и, взяв за запястье, поискал пульс.

- Мертв, - констатировал он.

Я был готов к подобному исходу, но все равно меня как ожгло, и сразу внутри забурлило, сердце погнало кровь, а голова вдруг прояснилась, заполнившись холодной иссушающей яростью. Яростью схватки.

Герострат прислал мне не просто письмо, он прислал мне вызов, по ходу убив еще одного человека. И я принял этот вызов. Не мог не принять.

- Мертв, - эхом отозвался полковник и посмотрел на Сифорова. - Что скажете, капитан?

- Это ловушка, западня, - отозвался Сифоров. - Судите сами. Орлов что-то знает о Герострате; задача Герострата - убрать Орлова.

- Это ниточка, - сказал я.

- А возможно, и то и другое, - Усманов пожевал губами. - Возможно, там сидит человечек, активист Своры, и ждет, кто туда придет. Если Орлов - смерть Орлову, если кто другой... - он ткнул концом трости в распростертое на полу тело.

- Нужно попытаться, - сказал я. - Это ниточка, это шанс. И вы рискуете упустить его!

- А вы, молодой человек, рискуете жизнью, - проблеял Усманов. Ваше рвение, конечно, похвально, но нужно и думать время от времени.

- Мне плевать! - заявил я. - Я все равно это сделаю. С вами или без вас!

Да, в тот момент я был настроен более чем решительно. И полковник мою решительность оценил.

- Хорошо, - сказал он после секундного размышления. - Тогда не будем тянуть. Отправляйтесь немедленно.

И мы побежали.

Через минуту я, Сифоров, Лузгин за рулем уже выезжали на Литейный, за нами кавалькадой еще пять машин, набитых вооруженными бойцами. Картинка из разряда: гангстеры едут на разборку с конкурирующей группировкой. Чикаго, громовые двадцатые. Или Петербург, унылые девяностые.

Сифоров быстро прикинул:

- Литейный, Невский, Александро-Невский, Шаумяна. Минут двадцать-двадцать пять - не больше.

- Если. Не увязнем. В пробке, - вставил оптимист Лузгин. Поразвели. Личного. Транспорта.

- Ничего, - подбодрил Сифоров. - Прорвемся.

Мы выезжали уже на площадь Восстания, когда запиликал сигнал радиотелефона, закрепленного на панели перед водителем. Сифоров снял трубку:

- Слушаю.

Я же наклонился вперед, чтобы видеть его лицо. Я не знал, что должно сейчас произойти, но я догадался. Гораздо раньше неистового капитана.

Лицо Сифорова изменилось. Азарт сменило недоумение, уголки губ обиженно опустились, потом капитан откинулся в кресле и устало сказал:

- Слушаюсь. Есть прекратить операцию... Да, возвращаемся. Да, немедленно. Слушаюсь, товарищ полковник.

Он положил трубку на место и оглянулся на меня.

- Отбой, - сказал он. - Поворачиваем назад. Что-то у них там случилось.

Он не хотел встречаться со мной взглядом, но сделать ему это пришлось, и он мгновенно понял, о чем я думаю.

"Думайте что хотите. Но мы действуем правильно, и, надеюсь, скоро вы постараетесь забрать свои слова назад. - Очень надеюсь. Но как бы не получилось наоборот."

"Если надо стрелять, я буду стрелять. Если нужно убить, я убью. Если понадобится взорвать этот мир, я взорву его. И Владыки ценят меня, я не обману высокое доверие Владык."

- Что? Возвращаемся? - с разочарованием в голосе уточнил Лузгин.

И вот тогда Сифоров решился на ПОСТУПОК. Может быть, на первый и последний настоящий поступок в своей жизни. Или проступок, как кому угодно трактовать его действия.

- Мы продолжаем, - сказал он Лузгину. - Попробуем втроем.

- Но, Кирилл, - спохватился боец. - Был. Приказ...

- Здесь приказываю я! Лейтенант, мы продолжаем операцию.

- Слушаюсь, капитан, - перешел на официальный тон Лузгин и тут же добавил, на всякий случай подстраховавшись: - Под. Вашу. Ответственность.

- Да! Да! Под мою. Заткнись только, ради бога.

Мне стало интересно. Сифоров не просто понял, он поддержал меня! Впервые за все время нашего знакомства - так прямо и без уверток поддержал. Может быть, потому, что вспомнил он, как приходилось ему умирать на грязном заплеванном полу в темноте под лестницей с пулей в животе, а я пришел ему на помощь. А может быть, просто потому, что, в общем-то, неплохой он парень и ему тоже не доставляет особой радости, когда кто-то, пусть старший и по возрасту и по званию, пытается им управлять, сыграть с ним "втемную".

Второй раз телефон зазвонил, когда мы свернули на проспект Шаумяна, а кавалькада давно отстала.

- Что там опять? - Сифоров снял трубку. - Слушаю... Так точно, говорит капитан Сифоров. Да, мы возвращаемся... Нет, мы заедем еще в одно место. По просьбе Бориса Анатольевича... Нет-нет, товарищ полковник, я же понимаю... Приказ есть приказ. Операция отменена... Да-да, хорошо... Возвращаемся немедленно, - он положил трубку и кивнул Лузгину. - Жми, лейтенант. Мне не поверили.

- Ваши проблемы, - отвечал Лузгин, но газу прибавил.

Еще через минуту мы были на месте. Лузгин затормозил, и сначала Сифоров, а за ним я выбрались, озираясь, из машины. Двор был велик, по периметру его располагались восемь зданий, и ближе к дальней его границе стояло приземистое двухэтажное строение с некогда белыми, а ныне грязно-серыми стенами и плоской крышей - хоть вертолет сажай. Окна строения - оба этажа - кто-то додумался замазать до середины белой краской, что придавало строению сходство с моргом, но моргом, очевидно, не являлось, потому что даже отсюда была хорошо различима вывеска над дверью: "Прием посуды", а на самой двери висела табличка, вероятнее всего, с набившей оскомину надписью: "Тары нет". Мне по ассоциации живо припомнилось наше с Мишкой приключение у исполкома, но не в той тягостной аранжировке, а почти с весельем. Я был на боевом взводе: напряжен, собран, готов действовать.

- Я. Туда. Не пойду, - заявил Лузгин.

- Хрен с тобой, - не настаивал Сифоров. - Тогда давай сюда удостоверение.

- Не собираетесь ли. Вы. Уволить. Меня. Со службы. Капитан?

- Уволит тебя Усманов, не беспокойся. Удостоверение мне нужно для Орлова. И лучше отдай его по-хорошему, ты меня понял?

Лузгин, что-то неразборчиво ворча себе под нос - Сифоров не спускал с него внимательных глаз - вытащил удостоверение и отдал в приоткрытое окно. Капитан сунул удостоверение мне:

- Возьми. Мало ли пригодится.

- Ну что, мы идем? - спросил я нетерпеливо. - Или дожидаемся "помощи".

- Идем, конечно, - Сифоров искоса взглянул на меня. - Надеюсь, ты сегодня в форме?

- Я тоже надеюсь.

Мы почти бегом пересекли двор, и я с ходу стал ломиться в дверь. Плана, как себя вести дальше, у нас по вполне понятной причине не было, но я здраво рассудил, что кривая вывезет, и вновь, как привык уже в подобных ситуациях, положился на свои способности к импровизации.

Ломился я минуты две и решил было, что пора, пожалуй, выносить дверь, как с той стороны услышал щелчок поворачиваемого в замке ключа, и на пороге появился здоровенный лохматый парень, одетый в замызганную спецовку: на голову меня выше и на две ладони шире в плечах - громила еще тот.

- Что надо? - осведомился он без оттенка вежливости в голосе.

- Я - Борис Орлов. Мне назначена здесь встреча.

- Не знаю никакого Орлова, - заявил парень. - Прием посуды на сегодня закончен. Свободной тары нет.

- Это я уже понял, - сказал я и, подозревая, что мой визави наслышан о традиционных приемах восточных единоборств, проделал трюк из набора тех личных армейских нововведений, которые мы в полку называли "школой пьяного таракана".