Алекс, или Девушки любят негодяев - Марина Крамер

— Дописываю роман, — коротко бросила она. — Хочу попробовать еще раз.

— Здесь или там?

Мэри посмотрела таким взглядом, словно он спросил что-то неприличное:

— Ты как представляешь себе процесс издания здесь? Я на местном диалекте здороваюсь так, что от меня шарахаются. Уловил?

— А раньше как же?

— А раньше Марго переводила и редактировала.

— Так попроси сейчас.

Она снова убила его взглядом, но промолчала. Промолчала по единственной причине — с Марго они обсуждали это как раз недавно в аське, и та с готовностью предложила помощь, однако Мэри отказалась. У Марго бурный роман, наконец-то она счастлива, и Мэри меньше всего хотела сейчас вваливаться в ее жизнь со своими проблемами, романами и прочим.

— Я не пойму тогда… Ты в Россию собираешься? — удивленно спросил Алекс.

— Пока нет.

И тут он взорвался:

— Послушай, девочка! Хватит выкручивать мне мозги! Хватит! Ни в какую Россию ты не поедешь, даже речи быть не может!

Она совершенно не испугалась, даже позу не переменила:

— И что — ты меня заставишь? А как? Опять в доме запрешь? Или в подвал засунешь на цепь — как Марго когда-то?

Алекс ощутил, как чешутся руки, как хочется размахнуться и дать ей пощечину, чтобы не забывалась. Удивительно — он сдержался. Сдержался, не веря себе. Мэри смотрела на него распахнутыми голубыми глазам и чуть улыбалась. Он не выдержал, шагнул к ней, наклонился и поцеловал в губы — долго, грубо, до боли. Она чуть вздрогнула и вдруг обхватила его за шею, притянула к себе и зашептала на ухо:

— Ну что, измучился совсем? Стараешься не нарушить ничего? Не испугать, не сделать больно? Я не боюсь… поверь — не боюсь, кого угодно — но не тебя…

Он все понял. Да и кто не понял бы на его месте, чего тут понимать?

…Утром она спала на его руке, свернувшись в клубок, и улыбалась. Алекс смотрел на нее, не отрываясь, и думал — все, с сегодняшнего дня все пойдет хорошо, правильно. Он отлучится на пару дней в Испанию, сведет счеты с Костей, заберет Мэри и уедет в Лондон. Там дочь… И все будет отлично. Но он не учел одного — на его руке спала не Марго…

Эта ночь ничего не изменила, более того — она и не повторилась больше. Когда следующим вечером он взялся за ручку двери в ее комнату, то услышал:

— Даже не пробуй.

— В чем дело?

— Я тебя не хочу. Все?

Он с силой ударил в дверь кулаком, но только разбил руку. Мэри не открыла. Он ворочался в постели всю ночь, испытывая острое желание пойти и выбить дверь, сгрести эту сучку за волосы и не разговаривать, не слушать доводов, не обращать внимания на истерику и крики. Но Алекс прекрасно понимал и то, что подобным шагом он только усложнит ситуацию, оттолкнет Мэри. Оставалось только сжать зубы и терпеть, гадая, когда же она устанет играть в свою странную игру под названием «люблю, но не сломаюсь».

Мэри уже отходила от кассы, и две молодые девушки, улыбаясь, передавали ей два пакета, как в магазин вломились трое. Алекс, сидевший в машине, моментально понял — дело плохо. Пистолет переночевал в кармане пиджака. Он пошел к крыльцу. И буквально тут же роллоштора на стеклянной двери поехала вниз, а в магазине послышались выстрелы. Не раздумывая, Алекс влепил три пули в витрину и прыгнул, не обращая внимания на осыпающееся стекло. Он откатился под стойку с платьями и огляделся. Одна из его пуль чудом попала прямо в голову невысокого мужчины в кожанке, тот лежал, распластавшись и выронив пистолет. Один из оставшихся держал за волосы вырывающуюся Мэри, а второй рукой наотмашь бил ее по лицу, шипя по-армянски:

— Тварь, шлюха! Зря я не убил тебя тогда! Зря! Но ничего — наверстаю! Ишь, что удумала — сбежать! Не-ет, я твой муж, и я решу, когда тебя отпустить!

Третьего видно не было, и это беспокоило Алекса — значит, ищет его. Так и есть — прямо перед стойкой, под которой он лежал, замерли ноги в лаковых ботинках. Недолго думая, Алекс дернул человека за щиколотки и, бросившись сверху, выстрелил в затылок. На выстрел обернулся Костя, но руки его были заняты, и он только таращил глаза, не совсем понимая, что произошло. Алекс вскочил на ноги и прицелился ему в лоб:

— Отпусти девчонку, — сказал по-армянски.

Костя моментально поставил перед собой Мэри, и теперь уже пистолет Алекса смотрел четко ей в лицо — она была немного ниже Кости. Кавалерьянц же, чуть выглянув из-за плеча побледневшей Мэри, растянул губы в ухмылке:

— Вот ты-то мне и нужен, ара! Брата моего Артура помнишь?

— Не помню, — процедил Алекс, напряженно ища выход, при котором он сможет выстрелить и не попасть в Мэри.

— А зря… — Костя размахнулся, ударил Мэри в висок, и та упала, а Кавалерьянц метнулся за кассу.

Алекс выстрелил два раза, прикидывая, что патронов всего восемь. Перезарядить у него не хватит времени. Костя, похоже, настроился играть по-серьезному, палил из-за стойки, но Алекс надежно укрылся за высокой колонной посреди магазина. «Интересно, как у него с патронами? Судя по количеству выстрелов, вот-вот закончатся». Алекс все рассчитал верно, и в тот момент, когда выстрелы прекратились, он одним прыжком перемахнул через зал и оказался прямо перед Костей, судорожно толкавшим в пистолет новую обойму. Алекс ударил его ногой в челюсть, наступил на руку с зажатым в ней пистолетом и зашипел, наклонившись к самому лицу Кавалерьянца:

— Зачем ты появился здесь?! Зачем?! Оставил бы ее в покое — жил бы дальше.

— Она… моя жена… — прохрипел Костя, извиваясь на полу.

— Давно она не жена тебе. Она — моя, понял? А свое я не отдаю никому, пока жив.

Алекс не испытывал любви к длинным голливудским финалам — к чему долгие разговоры, затянутые драки, игры в благородство? Кто быстрее — тот и прав, а потому он спокойно приставил дуло ко лбу Кости и нажал на спусковой крючок.

Нужно убираться отсюда как можно скорее. Он подхватил бесчувственную Мэри на руки и бегом направился в машину, выскочив из разбитой витрины. Странно — будний день, а зевак еще нет… Однако вой полицейской сирены заставил Алекса поторопиться. Он уложил Мэри назад, прыгнул за руль и умчался от магазина за несколько минут до прибытия полицейских.

Мэри долго приходила в себя, не помогали ни холодные компрессы, ни лед на посиневшем от удара виске, ни нашатырь, щедро налитый на платок. Ингрид предложила вызвать врача, и Алекс уже совсем было согласился, но тут Мэри пошевелилась и открыла глаза.

— А-а-але-е-екс…

— Что, детка? Больно? — Он наклонился над ней и увидел выкатившиеся из глаз слезинки.

— Бо-о-ольно-о-о… — простонала она, пытаясь рукой дотронуться до виска, но Алекс не позволил, мягко перехватив запястье:

— Не шевелись пока, там лед.

— Что… что случилось… как…

Он прижал палец к ее губам и попросил:

— Ты поспи сейчас, а вечером я тебе все расскажу.

— Не могу… болит…

— Я побуду с тобой — хочешь? — Она закрыла глаза, не в силах говорить от боли.

Алекс вздохнул, жестом велел Ингрид выйти и закрыть дверь, а сам осторожно прилег рядом с Мэри, обнял ее и попросил:

— Постарайся поспать. Ты ведь хочешь спать?

— Хочу…

Он провел с ней весь вечер и всю ночь, лежал рядом и прислушивался к ее дыханию. Мэри то проваливалась в сон, то снова открывала глаза и жаловалась на боль. Алекс касался губами синяка на виске, она замирала и вытягивалась, прижимая его ладонь к груди. К утру ей стало лучше, и она уснула совсем спокойно, чуть приоткрыв рот и дыша мерно и глубоко. Алекс осторожно встал и пошел вниз, покурил, плеснул себе в лицо холодной водой и вернулся в спальню.

«Вот и все. Ты свободна, Мэри. Ты теперь никому ничего не должна. И бояться тебе некого. Ты свободна», — подумал он, глядя на спящую девушку.

Во сне Мэри была еще более притягательной, и Алекс, не сдержавшись, погладил ее по щеке ладонью. Она чмокнула губами воздух и пробормотала скороговоркой, как говорят те, кто болтает во сне:

— Как же ты не видишь, что я люблю тебя…

— Я вижу, дорогая, все вижу… — прошептал он ей на ухо. — Я все понимаю… ты боишься меня, боишься своих чувств… а не надо, я ведь обещал тебе, что никогда не обижу…

В душе шевельнулось злорадное чувство: «Ага, самурай сопливый, не такая уж ты и статуя, как пытаешься казаться, ты просто маленькая девочка, которая хочет и отчаянно боится любви». Но оно тут же погасло, отступило куда-то глубоко под напором другого — желания уберечь эту девушку от всех неприятностей. «Комплекс ангела-хранителя», — усмехнулся Алекс, осторожно забираясь под одеяло рядом с Мэри.

Утром она проснулась первой, села в постели, изумленно разглядывая спящего рядом Алекса.

— Оба-на… — пробормотала Мэри, машинально натягивая на грудь одеяло, словно застеснявшись. — Совсем сдурел…

Голова болела, перед глазами мелькали противные черные мухи, и Мэри снова улеглась, закрыла глаза. Ровное дыхание Алекса рядом выбивало из колеи. Мэри практически ничего не помнила из вчерашнего, разве что жуткое явление Кости в бутик. Увидев прямо перед собой мужа, Мэри оторопела, растерялась и испугалась. Эта встреча ничего хорошего не сулила. Алекс, как назло, остался в машине, и потому рассчитывать на его быструю реакцию не приходилось. А уж когда сияющий от восторга и злорадства Гоша нажал кнопку и роллоштора на двери пошла вниз, Мэри поняла — вот он, конец. Гоша без предисловий застрелил двух девушек за стойкой и повернулся к Косте, ожидая дальнейших указаний, и в этот момент раздался звон выбитого стекла. В дальней витрине магазина мелькнул мужской силуэт. Стоявший неподалеку от витрины второй Костин охранник рухнул на пол, выронив пистолет, а Костя, даже не поведя бровью, бросил: