Голос мертвых - Брайан Ламли

Беспомощно хватая ртом воздух, со струящимися по побагровевшим щекам слезами, с глазами, выкатившимися из орбит, бандит понимал, что он совершенно бессилен До него наконец дошло, что Янош не только способен совершить, казалось бы, невозможное, но и, вполне вероятно, сделает это.

— Н-н-н-нет! — только и смог с трудом выговорить он.

Именно этого Янош и ждал. На искаженном, мокром от пота лице он прочел полное признание своего превосходства, а подтверждение этому нашел в мыслях посмевшего оскорбить его идиота. Быстрым движением он еще раз одновременно крутанул и сжал еще сильнее мошонку, а затем отпихнул жертву от себя.

Опрокинув стул, тот упал на спину. Задыхаясь, всхлипывая и воя от боли, он скорчился, приняв позу зародыша во чреве матери, зажав руки между бедрами, и стал кататься по полу, не переставая стонать и повизгивать.

Все происходящее осталось незамеченным обитателями первого этажа, они не услышали ничего, ибо мелодия сиртаки и сопровождавшее танец хлопанье рук и топот ног заглушили все звуки. Впрочем, и слушать было нечего.

Павлос Темелис сидел бледный как смерть, его полускрытое бородой лицо нервно подергивалось. Поначалу он даже не понял, что происходит, а когда наконец понял, все было уже позади. У Лазаридиса при этом и волос на голове не дрогнул. Но теперь по-змеиному быстрым и гибким движением он вскочил на ноги, и его огромная фигура нависла над столом.

— Ты идиот, Темелис! — рявкнул он. — А этот тип — идиот вдвойне. Но... дело есть дело, я вложил в него слишком много, чтобы теперь вот так все бросить и отказаться от него. А потому выходит, что я должен довести его до конца. Ладно... Но хочу дать вам хороший совет: впредь будьте очень осторожными.

Он направился было к выходу, и Темелис быстро отскочил, уступая ему дорогу.

— Но нам нужны ваши деньги или хотя бы немного золота, чтобы закончить дело, — прошептал он. Янош остановился и сделал вид, что размышляет.

— В три часа ночи, — наконец сказал он, — когда береговая охрана и остальные блюстители закона спят в своих кроватках, вы поднимете якорь и встретитесь со мной в трех морских милях к востоку от Мандраки. Там, подальше от посторонних глаз и ушей, мы и завершим наше дело. Договорились?

— Не сомневайтесь, — дернув кадыком, кивнул в ответ Темелис. — Старый добрый “Самотраки” будет на месте.

Янош стал спускаться вниз, даже не взглянув на все еще катавшегося по полу, мокрого от пота и стонущего от постепенно, но очень медленно стихающей боли первого помощника...

Было уже поздно, часы давно пробили одиннадцать, и на улицах Старого города возле бухты стало тише и спокойнее: Янош по возможности старался держаться в тени, но шел он очень быстро, и походка его напоминала волчий галоп. Однако за ним никто не следил. Одетые в гражданское полицейские, конечно же, видели его, но не обратили особого внимания. Прячась в густой темноте, они поджидали Павлоса Темелиса, но тот еще не выходил из таверны. А этот человек не был известен полиции и не представлял для них никакого интереса В задачу полицейских агентов входила слежка за Темелисом, выявление его связей. Им предстояло выяснить, продает ли он кому-либо свой товар, но они ни в коем случае не должны были мешать или даже спугнуть хозяина “Самотраки”, поскольку на судне оставалась большая партия товара, и полиция хотела одним мощным ударом не только захватить команду “Самотраки”, но уничтожить всю организацию в целом. Совершенно очевидно, что в нее входил и Никое Дакарис, а его грязная таверна служила пунктом распространения наркотиков.

Таким образом, Яношу Ференци пока что везло.

Однако не только переодетые греческие полицейские видели, как он вышел из заведения Дакариса. Элли Тулупа тоже следила за ним со своего наблюдательного пункта, располагавшегося чуть выше по склону, примерно за квартал от таверны, на старой сломанной арке, соединяющей стены узкой улочки. Она видела, как он вышел и направился к маленькой пристани в главной бухте, куда причаливали яхты и прогулочные катера, чтобы принять на борт или высадить на берег туристов. Элли хватило ума, чтобы предварительно выяснить кое-что, но так, чтобы Лазаридис ничего не узнал. И теперь ей было точно известно, что “Лазарь” принадлежит ему. А следовательно, он направляется именно туда.

Возможно, на борту его ждет женщина... Но если так, какого дьявола он в одиночестве пьет на берегу, да еще в таком рассаднике мух, как заведение Никоса Дакариса? Может быть, у него неприятности? Что ж, Элли умеет утешить в подобных ситуациях и поможет ему пережить тяжелые времена. Как бы то ни было, он привлекал и возбуждал ее, да к тому же у него, несомненно, водились денежки. Кто знает, может быть, она даже проведет с ним на корабле всю ночь.

С этими мыслями Элли отбросила сигарету, торопливо спустилась вниз и побежала по извилистым, вымощенным камнем улочкам к тому месту, где она могла перехватить его по дороге к берегу. Ей удалось это сделать на пересечении темных, ограниченных с двух сторон высокими стенами улочек примерно в пятидесяти футах от пристани.

Задолго до перекрестка он почувствовал, что она там. Он слышал, как она тяжело дышит после быстрого бега, а когда она резко остановилась, высокие каблуки ее туфель чиркнули по камням мостовой. Ей даже показалось, что он видит ее, хотя она не понимала, что он вообще может видеть в своих темных очках. И все же он замедлил шаг и обернулся в ту сторону, где она пряталась в темноте.

И вдруг ее охватило странное чувство С одной стороны, ей хотелось, чтобы он ее заметил, но с другой — она этого очень боялась Может быть, лучше затаить дыхание, спрятаться в темноте и подождать, пока он уйдет? Но было уже поздно...

— Это ты? — спросил он, делая шаг в ее сторону. — Но это очень пустынное место, Элли, а тебя, должно быть, уже ждут клиенты в заведении Ника.

Она тоже шагнула ему навстречу, и теперь они стояли совсем рядом почти в полной темноте. В этот момент она поняла, что получит его — она всегда каким-то образом это чувствовала.

— Я подумала... может быть, вы возьмете меня с собой на корабль?.. — задыхаясь произнесла она.

Он сделал еще несколько шагов, оттесняя ее в темноту до тех пор, пока она не прижалась спиной к каменной стене.

Девушка едва не задохнулась, когда он крепко обхватил ее за грудь и с трудом сумела выдавить из себя:

— В таком... случае... я... хочу... чтобы ты... взял... меня... прямо здесь... возле этой... стены!

— И я должен буду заплатить тебе за то, чего ты сама так настойчиво добиваешься? — с усмешкой спросил он, однако в его словах не было и намека на шутку.

— Вы уже за все заплатили, — тяжело дыша от возбуждения, ответила она, в то время как свободной рукой он расстегивал ей блузку. — Вино, которым вы меня угостили...