Время перемен - Наталья Майорова

Юрий Данилович снова поморщился. Явная ирония девушки задевала и тревожила его.

– Но могу предположить: Синие Ключи он оставил мне и изрядно обеспечил Филиппа, – продолжила Люша.

– Все несколько сложнее… – Юрий Данилович замялся, подбирая правильные слова.

– Видишь ли, деточка, – не выдержав, снова вмешался Лев Петрович, который умел выбирать только линии на чертежах и рисунках, а в прочих аспектах жил, положившись на волю Господа и свои собственные сердечные склонности, – этот старый интриган, твой отец, завещал все свое имущество твоим детям. Но ладно бы только это! Он завещал все именно тем не существующим в природе детям, которые родятся у тебя и этого хлыща, над которым он принял опеку, – Александра Кантакузина!.. Разумеется, мы будем отстаивать твои интересы…

– Погодите, погодите, Лев Петрович! – Люша казалась не обескураженной, не расстроенной, не оскорбленной, а нешуточно заинтересованной и даже забавляющейся происходящим. – Он так решил, да? Ну конечно!

– Что – конечно? – Юрий Данилович непонимающе поднял брови.

– Да ведь это вы сами ему и посоветовали! – как будто бы окончательно развеселилась Люша. – Помните: вы сказали отцу, что меня надо выдать замуж за небогатого человека без претензий. Тогда я стану «барыней со странностями», а внуки его будут спокойно жить в Синих Ключах. Я вас по обычаю подслушивала под окном… И вот как раз вскорости ему и подвернулся Александр!

– Ах, старый бессовестный интриган! – сокрушенно покачал головой Лев Петрович. – Оба вы хороши… – Взгляд в сторону друга.

– Но кто же мог знать, что он… Люба, ты, конечно, понимаешь, что ни о каком браке между тобой и Александром не может быть и речи, – решительно сказал Юрий Данилович. – Вне зависимости от всяких юридических и психологических казусов люди – это не лошади для разведения. Мы, точнее, юристы, будем искать приемлемые способы разрешения этой странной ситуации. Но ты должна знать. Ведь странность ее усугубляется еще и тем, что Александр Кантакузин, насколько я могу судить, пока не знает о том, что ты вообще жива, и считает себя единственным хозяином Синих Ключей…

– Он узнает! – сказала Люша и от души рассмеялась, запрокинув голову и широко открыв рот. – Он скоро узнает!

Как всегда, от ее смеха у собеседников по спине побежали мурашки.

В гостиной синие и зеленые цвета в прекрасном согласии и белые муслиновые занавески на окнах. Только сильно приглядевшись, можно заметить, что занавески уже слегка пожелтели с краев, а бледно-зеленые обои давно не меняли. В хрустальной вазе романтический букет дорогих цветов.

– Юленька, у меня наконец-то получилось! – В голосе Александра, обычно невыразительном, слышалось почти ликование.

– Что ж именно? Ты сдал трудный экзамен? – Юлия не казалась заинтересованной, но и признаков раздражения тоже не проявляла. Такое ощущение, что она присутствовала в гостиной едва на одну треть. Оставшиеся две трети Юлии витали где-то далеко отсюда.

– В каком-то смысле – да. Я впервые сумел свести концы с концами и получить прибыль с этого чертового имения.

– Вот радость. Впрочем, я тебя поздравляю. Не понимаю только, отчего это для тебя так важно.

– Не понимаешь?! – Темные глаза Александра словно разжижились, в них блеснула желтизна. – Но ведь я все это делаю для тебя. Для нас с тобой. Когда-то ты говорила, что не сможешь выйти замуж за нищего студента или даже за кабинетного ученого без свободных средств вроде нашего дяди Муранова. И я учился быть помещиком. У меня получается. Теперь я уверен: мы сможем хозяйствовать. Николай Павлович, несмотря на все его придури, был прав: даже в Нечерноземье можно существенно против имеющегося улучшить севооборот, применять более совершенную технику и удобрения, построить паровую мельницу и маслобойку, может быть, сыроварню… А с мужиками, я понял, в общем, вполне можно жить, особенно если дать им умопостигаемую для них работу, исправно платить за нее… Здесь, мне кажется, была как раз ошибка старого Осоргина. По той еще, шестидесятнической, привычке он требовал от освобожденных из крепости крестьян какого-то совершенно неизвестного им духовного и умственного роста. А у них его требования не вызывали ничего, кроме недоумения-раздражения-озлобления. Они еще не переварили свою свободу, а он, фактически лишив привычного покровительства, все толкал их куда-то…

– Алекс, погоди разводить философию! Поговорим лучше о том, что ближе. – Теперь зеленоватые глаза Юлии смотрели заинтересованно. – Ты делал и придумывал все это для меня? Что ж, я даже польщена. Но как же ты видишь все это – «мы сможем хозяйствовать»? Ты оставишь свою историю, я сделаюсь такой помещицей, что под моим руководством крестьянские девки будут заготавливать на зиму варенье, я буду обсуждать с вашей попадьей, похожей на злую крольчиху, способы засолки огурцов… А ты в высоких сапогах, с хлыстиком, объезжаешь на бричке поля, пробуешь щепотью муку на новопостроенной мельнице, принимаешь в конторе мужиков и сурово хмуришь брови, когда они в очередной раз пытаются тебя обмануть…

Алекс молчал, но по нему видно было, что он приблизительно так все это себе и представлял (они с Юлией читали в отрочестве одни и те же книги). Теперь он смотрел беспомощно и пытался угадать отношение девушки.

Она пыталась сделать то же самое. Как она ко всему этому действительно относится? Ведь ей уже двадцать два года, и маман в последнее время едва ли не ежедневно уже не намекает, а прямо говорит ей, что их обстоятельства катастрофичны и надо что-то решать… Похоронить себя в деревне? Так никогда и не увидеть блестящего мира высшего света, который едва-едва приоткрыл ей отец? Подглядела в щелочку, как бедная родственница, и больше никогда… Интриги салонов и блеск подлинных драгоценностей, обворожительная и томная Италия, манящий Париж, противоречивая Германия с ее пламенными философами и добродушными бюргерами, строгие Швейцарские Альпы, пленительная толчея модных курортов… Танцы в столичных дворцах, наборный паркет, высокие окна выходят на гранитную набережную, обнаженные плечи холодит влажный невский воздух и восхищенные взгляды поклонников…

– Алекс, а я… мы сможем когда-нибудь бывать за границей, предположим на водах? Врач говорил мне…

– Конечно же, да! Конечно, ты сможешь лечиться на водах! И разумеется, я сделаю все, чтобы мы с тобой могли посмотреть древние цивилизации! Я все-таки же историк, черт возьми! Мы поедем в Рим, в Афины… Посетим раскопки… Возьмем с собой Макса Лиховцева, я же знаю, что он умеет развлечь тебя лучше, чем я…