Записки музыковеда 2 - Игорь Резников

не губит голосов, как насильственное прививание к ним колоратурных украшений, для которых требуется уже окрепший, твердо поставленный голос. Г-жа Александрова не пренебрегает и этими утонченностями школы, но она не ставит их на первый план, отдавая все свое внимание широкому, открытому пению. Мы не слышали в этот вечер ни одной фальшивой ноты, ни одной неудачной фиоритуры, ни одной антихудожественно исполненной фразы.

Чайковский также отмечал, что для учеников певицы характерны «зрелость понимания» смысла исполняемых произведений и изящная простота исполнения. Чайковский вообще уделял много внимания Александровой-Кочетовой в своих критических статьях. В 1871 году, после бенефисного спектакля певицы («Фрейшюц» К. М. Вебера) он писал: «… несмотря на отсутствие у нее соловьиных свойств А. Патти, она своим чутким, честным отношением к музыке сделала всё возможное, чтобы заслужить одобрение всех истинных ценителей искусства».

Брат певицы В. Д. Соколов преподавал в Московской консерватории иностранные языки и также был близко знаком с Чайковским. Дочь Александровой-Кочетовой, известная певица Зоя Разумниковна Кочетова (1857–1892), состояла в браке с писателем Вас. И. Немировичем-Данченко. Сын, Николай Разумникович Кочетов (1864−1925) — композитор, музыкальный писатель, критик и вокальный педагог, автор воспоминаний о матери и брошюры «Вокальная техника и ее значение».

Александра Доримедонтовна умерла 4 ноября 1902 года. Похоронена на Старом Донском кладбище в Москве.

Титан фортепиано

Так назвал один из японских музыкальных критиков Эмиля Гилельса.

Пианисты, подобные Гилельсу, рождаются раз в столетие

Есть в мире много талантливых пианистов и несколько больших мастеров, которые возвышаются над всеми. Эмиль Гилельс — один из них…

Это еще не самые восторженные и не самые эмоциональные высказывания музыковедов о Гилельсе. Но и без того ясно, что фортепианное искусство Э. Г. Гилельса справедливо относят к высшим достижениям пианистического искусства ХХ столетия.

Эмиль Григорьевич Гилельс родился в Одессе, городе, который славится неповторимой культурой и собственным, легко узнаваемым колоритом. Одесса — родина многих знаменитых людей искусства — здесь появились на свет Валентин Катаев и Эдуард Багрицкий, Давид Ойстрах и Борис Гольдштейн, Леонид Утесов и Оскар Фельцман. О знаменитых одесситах здешние жители передают из поколения в поколение устные рассказы и байки, распевают песни. Распевали их и об Эмиле Гилельсе, именная плита которого есть на местной Аллее звезд:

А Миля Гилельс — кто ж его не знал!

Его все звали просто Милька Рыжий.

А ща он за Одессу забывал

Ему в всё только в Лондоны — Парижи.

В семье Гилельса не было музыкантов, но музыку любили, в небогатом доме его родителей даже стояло фортепиано. Эмиль Григорьевич вспоминал:

В детстве я мало спал. Ночью, когда все уже стихало, я доставал из-под подушки папину линейку и начинал дирижировать.

Маленькая темная детская превращалась в ослепительный концертный зал. Стоя на эстраде, я чувствовал сзади себя дыхание огромной толпы, впереди в ожидании замер оркестр. Я подымаю дирижерскую палочку, и воздух наполняется прекрасными звуками. Звуки льются сильней и сильней. Форте, фортиссимо!

…Но тут обычно приоткрывалась дверь, и встревоженная мать прерывала концерт на самом интересном месте: "Ты опять размахиваешь руками и поешь по ночам вместо того, чтобы спать? Ты опять взял линейку? Сейчас же отдай и усни через две минуты!"

Рядом с Эмилем росла его тремя годами младшая сестра Елизавета, в будущем знаменитая скрипачка и музыкальный педагог. С ней Гилельс впоследствии нередко выступал совместно.

Когда Миле было пять с половиной лет, его отвели на Одесские музыкальные курсы к педагогу Я. И. Ткачу — образованному и знающему музыканту, приучившего юного музыканта к регулярной, не терпящей поблажек работе. Ткач первым распознал огромное дарование Гилельса. Он писал впоследствии:

У Эмиля от рождения были руки, по которым можно распознать будущего гениального пианиста. Также он был наделён абсолютным музыкальным слухом и исполнительским чутьем. Сочетание таких данных, которыми наградил Всевышний этого потрясающего виртуоза, позволило ему впоследствии создать свой неповторимый стиль музыкального исполнительства.

У академических музыкантов есть давняя традиция вести свою творческую родословную. Каждый из них знает, у кого учился его преподаватель, преподаватель его преподавателя и так далее. Следуя этой логике, через Я.Ткача, его педагога Рауля Пюньо и учителя Пюньо, Жоржа Матиа, Гилельс — музыкальный правнук Шопена.

Когда Эмилю исполнилось 13 лет, он дал в Одессе первый сольный концерт, исполнив сложные сочинения Листа, Шопена, Скарлатти. Вскоре он переходит в класс Б. М. Рейнгбальд, одного из лучших педагогов Одесской консерватории. Берта Михайловна становится для юного пианиста не только замечательной наставницей, но и второй матерью: она отдает Миле тепло своего сердца. Знакомит его с разными областями музыки, пробуждает интерес к театру и литературе, вводит в круг интересных людей. В 1933 году, когда никому не известный подросток из Одессы неожиданно для всех и самого себя победил на Первом Всесоюзном конкурсе музыкантов-исполнителей, сам Сталин предложил Эмилю переехать в Москву. Гилельс ответил, что вернется в Одессу и продолжит занятия с Рейнгбальд.

Газеты запестрели тогда фотографиями Гилельса, радио разнесло весть о нем по всем уголкам страны. На этом, впрочем, триумфы Эмиля не закончились. Минуло еще три года — и у него вторая премия на Международном конкурсе в Вене. Затем — золотая медаль на труднейшем соревновании в Брюсселе (1938). Это сейчас конкурсы и победы в них — явление в общем-то привычное. А в довоенные времена лауреаты международных музыкальных конкурсов воспринимались в сознании людей наравне с героями-челюскинцами или Чкаловым и Громовым, совершившими первый перелет в Америку.

После победы на брюссельском конкурсе уже окончивший Одесскую консерваторию Гилельс решается, наконец, на переезд в Москву и поступает в Школу мастерства (аспирантуру) Московской консерватории, где его наставником становится прославленный маэстро Генрих Нейгауз. Позднее Нейгауз писал о Гилельсе:

Биография Гилельса замечательна своей неуклонной, последовательной линией роста и развития. Многие, даже очень талантливые пианисты застревают на какой-то точке, дальше которой особенного движения (движения вверх!) не наблюдается. Обратное — у Гилельса. Из года в год, от концерта к концерту его исполнение расцветает, обогащается, совершенствуется.

И надо отдать справедливость Нейгаузу. Он, несмотря на то, что Гилельс в его классе находился несколько в тени его любимца Святослава Рихтера, многое сделал для становления Эмиля Григорьевича как музыкальной личности. Вначале Гилельс прежде всего поражал своей виртуозностью, совершенством своей игры. Вспоминают, что Нейгауз со свойственной ему метафоричностью высказываний, сказал только что пришедшему в его класс Гилельсу: «Миля, ты уже взрослый мужчина, тебе пора