Французская волчица — королева Англии. Изабелла - Элисон Уэйр

Парламент собрался в Вестминстере 15 апреля. В тот же день было выплачено 20 фунтов некому брату Ричарду Брамфилду «за три дня увеселений для государя короля, государыни королевы и лорда Эдуарда, их сына».{593} 22 апреля Эдуард отдал Изабелле поместья Уоллингфорд, прежде принадлежавшее Гавестону, и Сент-Валери.

Затем вдруг разразился скандал. В мае графиня Ланкастер, Элис де Ласи, бежала со своим любовником Эйбуло Лестронджем — сквайром на службе у недруга Ланкастера, графа Сюррея, чей рыцарь, сэр Ричард де Сент-Мартен, «увел» ее от неверного и малоприятного мужа. Элис немедленно обратилась к Сюррею за покровительством, а Лестрондж, не теряя времени, оповестил весь мир о том, что спал с нею еще до ее замужества, и тем самым основательно подмочил ее репутацию.

Вражда между Ланкастером и Сюрреем тлела долгие годы, но похищение жены Ланкастера, непоправимо опозоренной в глазах общества, было смертельным оскорблением, за которое граф жаждал отомстить, и теперь ввязался в разрушительную и тщетную борьбу с соперником за возвращение жены и потерянной чести. Для начала он принялся разорять и грабить земли Сюррея и замки в Йоркшире. Так оба они оказались вовлечены в кровавую, свирепую междоусобицу.[72]

Хуже того, Ланкастер вообразил, будто король и королева подстрекнули супругу покинуть его и договорились о ее похищении на совете в Кларендоне в феврале. Эдуард мягко запретил Ланкастеру прибегать к насилию и посоветовал «искать исцеления только средствами закона»{594}, но это ничего не изменило, хотя графа и предупредили, что, если он будет упорствовать в междоусобных эксцессах, «король либо лишит его головы, либо заточит в тюрьму».{595} Ланкастер, в свою очередь, объявил, что не явится ко двору, поскольку опасается предательства. Теперь невозможно было рассчитывать, чтобы Эдуард и его кузен когда-нибудь примирились.

На Троицу, по обычаю, король и королева давали прием в Вестминстере, но во время пира в зал явилась таинственная женщина, «в театральном наряде, верхом на прекрасной лошади» и, «следуя обычаю игрецов, объехала вкруг столов», а затем приблизилась к возвышению и вручила королю письмо. Не успел он ответить, как она поклонилась, развернула лошадь и покинула зал. Думая, что это какой-то дворцовый розыгрыш, Эдуард велел развернуть письмо и прочесть его вслух для развлечения собравшихся. Однако, к его ужасу и смущению, оно содержало проклятия и поношения его правлению. Неизвестную всадницу немедленно арестовали, и выяснилось, что какой-то рыцарь нанял ее, чтобы доставить письмо; когда допросили этого рыцаря, он упорно твердил, что действовал в интересах чести короля, искренне надеясь, что государь снизойдет до «жалоб своих подданных». Но он подчеркивал, что не предполагал публичного чтения письма. На Эдуарда произвели глубокое впечатление искренность и цельность этого человека, он наградил его «щедрыми дарами», а женщину отпустил.{596} Но к бедам, из-за которых люди решились на подобный шаг, по-прежнему остался равнодушен.

Летом, 7 июля, Эдуард II положил основание тому учреждению, которое впоследствии стали называть Кингс-Холл в Кембридже[73]; оно было заново открыто Генрихом VIII в 1546 году под названием колледжа Троицы (Тринити-колледж)[74]. Эдуард предназначал это заведение для обучения двенадцати ученых, вероятно, рассчитывая, что они станут верными слугами Короны. В 1318 году папа дал этому заведению статус университетского колледжа.

В июле король и королева отправились в Ноттингем. Они провели несколько дней в аббатстве Сент-Олбенс, где Эдуард благословил и прикоснулся рукой к двадцати двум золотушным, страдающим «королевской хворью», в надежде исцелить их — эту королевскую обязанность старательно исполняли все последующие государи вплоть до времен королевы Анны. После этого король и королева переехали в Бедфорд, а оттуда в королевское поместье Кингс-Клифф в Нортхэмптоншире.{597}

Парламент собрался в Ноттингеме 18 июля, а 25-го король подарил Изабелле принадлежавшее ранее Гавестону графство Корнуолл.{598} Позже, в ноябре, королеве назначили также некоторые доходы из Лондона.

В сентябре, после визита в Линкольн, супруги остановились в замке Тикхилл в Йоркшире.{599} 10 сентября, по просьбе Изабеллы, король подтвердил жалованные грамоты, выданные монахам ордена Премонтре из Бланшеланда (на Котантене в Нормандии).{600} Затем они побывали в Йорке, где снова остановились у францисканцев.{601}

В то время возникла имущественная тяжба, которая имела чрезвычайные последствия как для будущего Изабеллы, так и для национальной политики, и для судеб подданных короля.

Когда Гилберт де Клер, граф Глостер, погиб в 1314 году при Бэннокберне, у него не осталось детей-наследников, поэтому обширное и древнее графство Глостер подлежало разделу между второстепенными наследниками графа, его тремя сестрами. Однако его вдова тут же объявила, что беременна, и дело отложили до рождения ребенка. Но три года спустя ей все-таки пришлось признать, что ребенка не предвидится, и в ноябре 1317 года графство поделили между сестрами графа, которые теперь все были замужем за особами, пользующимися расположением короля.

Старшая сестра, Элинор, в тот момент двадцати пяти лет от роду, была женой Хьюго Деспенсера-младшего, красивого мужчины{602}, года на три моложе короля; он состоял в свите короля, еще когда тот был принцем Уэльским. Он сражался при Бэннокберне в 1314 году, был впервые введен в Парламент в 1315 году и снова служил в Шотландии в 1317 году. В то время как его отец всегда оставался неизменно верным королю, младший Деспенсер первоначально примкнул к партии баронов, которая издавна относилась к старшему Хьюго враждебно. Он был горделив, хитроумен, неприкрыто алчен и себялюбив, но при этом обладал чрезвычайными способностями. Обстоятельства могли спровоцировать его и на агрессию: в 1315 году он незаконно захватил замок Тонбридж, считая, что тот принадлежит вдове Глостера; его пришлось отдать, когда выяснилось, что на самом деле это собственность архиепископа Кентербериийского. В 1316 году по невыясненным причинам Хьюго напал на одного из лордов во время сессии Парламента в Линкольне и избил его.{603}

Судя по счетам королевского Гардероба, жена Деспенсера Элинор де Клер явно была любимицей дяди-короля, поскольку на протяжении всего своего царствования он оплачивал ее расходы на жизнь{604}, а две ее сестры такой привилегией не пользовались.

Вторая сестра, Маргарет де Клер, в возрасте двадцати четырех лет первым браком вышла замуж за Пирса Гавестона, но теперь стала женой Хьюго Одли, одного из рыцарей свиты короля. Третья сестра, двадцатидвухлетняя Элизабет, только что вышла замуж в третий раз — за Роджера д'Амори, еще одного придворного, рыцаря, отличившегося при Бэннокберне.

Обычно при наличии более чем одного наследника имущество делили на равные доли, но в ноябре 1317 года Хьюго Деспенсеру позволили заявить права на Гламорган, наибольшую и богатейшую часть наследства Клеров — по-видимому, на том основании, что он был женат на старшей сестре. Однако подлинная причина заключалась в том, что он уже начал свой стремительный подъем к королевской милости, несомненно, благодаря влиянию жены, и быстро учился искусству манипулировать королем. Одли пришлось удовольствоваться Ньюпортом и Незеруэнтом, а д'Амори получил Юск.

Но Деспенсер не был удовлетворен своей долей. Он намеревался заполучить наследство Глостера целиком, и теперь взялся за эту задачу всерьез, не разбирая средств. В 1317 году он попытался, хотя и безуспешно, отнять у Одли поместье Гленнллуг, которое когда-то было частью Гламоргана. Он «подстроил сонаследникам такие ловушки, что при удобном случае каждый из них мог потерять свою долю из-за ложных обвинений, и тогда он один получил бы все графство».{605}

Уже почти четыре года Ланкастер шел на подъем, они с королем враждовали и дрались за власть, а бароны склонялись на сторону то одного, то другого — поначалу в основном на сторону Ланкастера. Но Ланкастер успел уже доказать, что ничуть не более способен править, чем Эдуард. Тем временем король упорно создавал при дворе собственную партию, к которой принадлежали д'Амори, Одли, Сюррей, оба Деспенсера и Уильям Монтегю, еще один преданный человек из свиты. Ланкастер, вероятно, считал Изабеллу сторонницей королевской партии, так как незадолго до того она оказала покровительство нескольким людям, зависимым от основных сторонников Эдуарда.{606}

Роджер д'Амори, который, естественно, желал получить причитающуюся ему долю наследства де Клера, быстро завоевывал симпатии короля, и как раз в это время стал особенно близок с Эдуардом. Но Эдуард снова продемонстрировал неумение разбираться в людях, позволив такому человеку оказать на себя влияние. В сентябре 1317 года благодаря усилиям двух папских эмиссаров Ланкастер с неохотой согласился вернуться ко двору. Но король, подстрекаемый д'Амори, которого Ланкастер лишил должности коменданта двух королевских замков, собрал в Йорке отряд и провел его в полном боевом порядке мимо замка графа в Понтефракте. Хотя Ланкастер не поддался на провокацию, эта выходка короля начисто пресекла всякую возможность примирения между ними. По сути, страна стояла на пороге гражданской войны.