Убийство арабских ночей - Джон Карр

Честно говоря, я никогда об этом не думал. Скорее, я был уверен, что в музеи никто не ходит, разве что по обязанности.

— Мы, конечно, не Национальная галерея, — со скрытой гордостью сказал Пруэн. — Но популярны ли мы? Я снова спрошу вас, сэр: как вы думаете, зная мистера Уэйда, стал бы он держать музей открытым хоть минуту, если бы он не привлекал людей? Посмотрите на «Базары», на «Восьмой Рай»! Барнум и Бейли[14] не сделали бы лучше. Мистер Уэйд — настоящий шоумен. Мы хотели обзавестись большой электрической рекламой, и она бы у нас была, если бы нам позволили. А еще «Зал Зеркал» — представить только! Популярны ли мы!

— Хорошо. Как прошел прошлый вечер?

— Просто прекрасно. Видите ли, был вечер пятницы, занятий на другой день не предполагалось. Все было как нельзя лучше. Поэтому мы и держали музей открытым. Правда, было одно исключение из правил. Обычно каждый вечер, ровно к десяти, приходят три уборщицы, чтобы привести помещение в порядок. Только не в последний вечер. Им сказали, что можно не приходить.

— Продолжайте.

Он снова перевел дыхание.

— Ну вот, сэр, а все остальные — мисс Мириам, мисс Кирктон, мистер Джерри и прочие — они явились… — он откинул голову и наморщил лоб, словно мучительно вспоминая; он был в таком возбуждении, что забыл все свои страхи, — они явились сюда примерно к десяти. Да, около десяти. Вошли они через заднюю дверь, потому что у мисс Мириам был ключ от нее. Верно! Те, роли которых требовали костюмов, то есть мистер Бакстер и мистер Батлер, переоделись в квартире мистера Холмса. Мистер Джерри, которому надо было только наценить парик, усы и бакенбарды (хотя я был против них), был в своем обычном костюме и собирался приклеивать бакенбарды прямо на месте. Войдя, они прямиком направились в эту комнату и стали ждать, когда я закрою музей.

— И когда вы его закрыли?

Он задумался:

— Было минут десять одиннадцатого. Видите ли, сэр, порой бывает трудновато всех выставить. И затем…

— И что же было затем?

Он заерзал в кресле, скорчил физиономию и тихонько стукнул по подлокотнику:

— Вот незадача, только что пришло в голову! Это что-то новое! Подождите немного, пока я приведу мысли в порядок… Значит, так. В десять минут одиннадцатого я закрыл двери и запер их на засов. Затем прошел в это помещение — все они были тут на месте — и сообщил им, что все чисто. Мистер Батлер возмущенно ходил по кабинету. «Где этот тип, этот актер из агентства? — спросил он меня. — Все мы уже вызубрили свои роли! Где этот парень? Он что, еще не появился?» Это мне сказал мистер Батлер.

— Во сколько, как предполагалось, должен был появиться актер?

— А вот это, — ответил Пруэн, торжественно указывая на меня пальцем, — и было следующее, что огласил мистер Батлер. «Я сказал ему, — сообщил он, — быть тут сразу же после девяти, как только управится». Затем мистер Холмс, который с несколько смущенным видом сидел за столом с пишущей машинкой, — кажется, он вообще не горел энтузиазмом — сказал: «Мы будем выглядеть полными идиотами, если что-то обломится. Как вы думаете, куда этот парень мог деться?» А мистер Джерри, который, подражая мистеру Уэйду, сидел положив ноги на стол, сказал: «Не гони волну; сейчас всего лишь четверть одиннадцатого. Как насчет гроба?» То есть, сэр, вы хотите, чтобы я рассказал вам все, как было? Со всеми подробностями?

— Да.

— Как прикажете, — согласился Пруэн и, кажется, не без удовольствия вздохнул. — Что же до гроба, то под него они пустили сундук для хранения серебра, который был в одной из больших витрин наверху. Они еще не вытащили его, не успели уложить в упаковочную клеть, потому что я не хотел, чтобы до закрытия музея экспонаты оказались в беспорядке… Правда, сэр, персидский костюм для мистера Бакстера они взяли за день до этого, чтобы посмотреть, как он на нем сидит; хорошенькое дело, если бы он ему не подошел!.. Но гроб еще не был упакован. Я еще рано утром поднял наверх упаковочные материалы для него. И мешок опилок из мастерской мистера Уэйда в погребе. А также воск для печатей, чтобы все выглядело солидно.

Так что было решено, что, пока мистер Джерри с помощью мисс Мириам и мисс Кирктон прилаживает себе бакенбарды и гримируется, мистер Батлер и мистер Холмс пойдут наверх готовить ящик. Мистер Сэм Бакстер и руки не приложил. Он сказал, что должен привыкнуть к своему странному костюму, а также наложить на лицо смуглый грим и не может возиться с опилками. Мистер Бакстер пошел в «Галерею Базаров» и стал бродить по ней, бормоча слова роли. — Пруэн подмигнул. — Мистер Бакстер был не очень хорошим актером — увы! Ему надо было сказать всего несколько слов — да я бы и то лучше справился…

Прежде чем разойтись, они все вышли в зал. Мистер Холмс открыл стеклянную витрину, в которой лежал ханджар — то есть кинжал, сэр, а потом вынул из кармана маленькие черные усы, которые вместе с кинжалом попытался вручить мистеру Бакстеру. «Это твои, — сказал он. — Бери их, Сэм, а то забудешь». Но мистер Бакстер громко, словно его укусили, завопил: «Убери их! Они мне пока не нужны. Я не собираюсь прогуливаться по скользкому полу с этой штукой на поясе — до того как наступит нужное время. Пока убери их».

Так что мистер Холмс взял ханджар и усы, вернулся и положил их на нижнюю ступеньку лестницы. «Там они и будут лежать, — сказал он. — Чтобы не пропали».

Потом, как я говорил, они разделились. Мистер Батлер и мистер Холмс поднялись наверх. Две молодые леди отправились помогать мистеру Джерри наклеивать бакенбарды. Мистер Бакстер вернулся в «Галерею Базаров», стал прогуливаться по ней и бормотать слова роли. А я? Я пошел к стулу у входных дверей и все остальное время не сходил с места… Было тогда, сэр, точно четверть одиннадцатого.

— Пруэн, — сказал я, — кто украл кинжал? Кто взял его?

Он поджался, набрал в грудь воздуха и поднял на меня вытаращенные глаза.

— Можете убить меня на месте, сэр, — сказал он, — но не имею ни малейшего представления.

Глава 16

ПЕРВОЕ ПОЯВЛЕНИЕ АКТЕРА

Наклонившись в кресле и вцепившись в подлокотники, Пруэн со своей мятой физиономией напоминал червячка, вылезшего на свет божий; слегка склонив голову к плечу, он вертел шеей, и на губах его застыла заискивающая улыбка. Вы знаете, как выглядят люди на объявлениях в магазине, призывающих что-то купить. Точно как он. Но взгляд у него был совершенно серьезный — и испуганный.

— Ты, мутноглазый гномик, черт бы тебя побрал, — с трудом сдерживаясь, сказал я и, перегнувшись через стол, ткнул в него пальцем. — Ты поклялся говорить правду. Кто похитил кинжал?

— Послушайте… — обиженным тоном начал Пруэн.

— Кто похитил кинжал?

— Не надо кричать, сэр, а то меня хватит удар, — пожаловался он. Голос у него подрагивал, но он стоял на своем. — Если хотите, можете и дальше вести себя таким же образом. Но позвольте мне хоть полслова! Дайте мне возможность объяснить — это единственное, чего я хочу. Послушайте!

Он сглотнул, и голос у него окреп.

— Вот я сижу на стуле — прямо у дверей. Видите? Примерно в ста (ну, может, в восьмидесяти) футах от лестницы. Тот кинжал лежит на нижней ступеньке. Между мной и лестницей — ряд стеклянных витрин, которые перекрывают мне обзор. Не так ли? Освещение? Не очень яркое. Как лунный свет. Как вы видите, особой дальнозоркостью похвастаться я не могу. А теперь я спрошу вас — вплоть до одиннадцати часов люди постоянно мелькали перед глазами. Успел бы я заметить, если бы кто-то из них быстро наклонился? Заметил бы я кинжал? Я спрашиваю вас: могло это прийти мне в голову? Вот! Почему вы не позволяете мне изложить всю правду — а потом уж судить?

В этом был определенный смысл, но я все еще был уверен, что он врет. Тем не менее я сказал, чтобы он продолжал.

— Начну, конечно, с той минуты, когда появился человек, которого впоследствии убили, — без уверток сказал он и откашлялся. — Итак…

— Начните с того, на чем вы остановились. С четверти одиннадцатого. До появления будущего мертвеца остается полчаса. Вот с этого места и начинайте!

Пруэн намекнул, что это пустая потеря времени, но все же подчинился:

— Ничего особенного я не заметил. Может, через пару минут после того, как я занял свое место (пришлось спрятать трубку, поскольку нам не разрешено курить на посту), открылась дверь кабинета куратора и оттуда вышли мисс Мириам и мисс Кирктон. Сразу же после их появления… — червячок изобразил констебля, дающего показания перед судом, — из «Арабской галереи» наверху вылетел мистер Батлер и торопливо спустился по ступенькам. Его полицейская форма сидела на нем как на корове седло. Ха-ха!

«Гвозди! — крикнул он, размахивая молотком, который я оставил для них наверху. — Гвозди! Где гвозди, Пруэн? — заорал он через зал. — Мало того что мы еле вытащили этот сундук из витрины, ничего не разбив, что порвался мешок с опилками, так еще и гвоздей нет!»