Пес, который боролся за свои права - Сьюзан Конант

Кевин стоял у меня в кухне и жарил на плите лук.

— Ты жестока к миссис Николз, — сказал он.

— Она мне нравится.

— И все же ты к ней жестока.

— Кевин, она такая доверчивая. Она думает, что все такие же, как она. Искренние. Это мне в ней и нравится. Она искренна. И делает много добра.

— Здесь ты права. Взгляни на этого несчастного недотепу Пита. Хочешь попробовать?

Он ложкой выложил жирную массу на подгоревший гамбургер. У меня не хватило духу сказать ему, что я не ем мяса с тех пор, как побывала во внутренней комнате той лаборатории.

— Нет, спасибо, — ответила я. — Я только что поела. Со стороны Мими было очень мило предложить купить аптеку. Гораздо лучше, чем прямо выдать Питу деньги, словно она платит ему за родителей и эти деньги должны исправить все случившееся. Но что она собирается с ней делать?

— Бросить, снести. Какое это имеет для нее значение?

— Кстати, про аптеку. Ты знал, что Реджи туда заходил? Чтобы выяснить, не сохранились ли там какие-нибудь отметки относительно того рецепта, верно?

— Верно.

— Тогда чего же он ждал? Если он решил, что я за ним слежу, и хотел уничтожить записи, то чего он ждал?

— Дело в твоей приятельнице. Той, которая хочет получить назад ножницы. Видимо, она и Нокс позволяли себе небольшое развлечение, когда миссис Николз куда-нибудь уезжала. Они переселялись к ней.

— В главную часть дома?

— Да. Чтобы на славу пожить. Принять ванну в ее ванной комнате. Поспать на ее кровати. Понимаешь?

— Наверное, они даже простыни не меняли. Кевин рассмеялся.

— Мими Николз про это, конечно, не известно? — спросила я.

— Я не говорил ей.

— Можешь быть уверен, что Либби тоже.

— Там он и был. На затянувшемся свидании.

— Хочешь черничной ватрушки? — спросила я. — Не бойся, не я ее пекла. С настоящей мэнской черникой. Может быть, ее привезли из Деблуа. Вкусная.

— Еще бы. Как так вышло, что ты не умеешь готовить?

— Если бы умела, ты бы на мне женился. Стив тоже. И была бы я двумужняя. А еще, если бы я умела готовить, то пристрастилась бы к плите, а это пустая трата времени.

— Не то что собаки, — сказал Кевин.

— Бигамия напомнила мне про еще один мой грешок.

— Грешок?

— Да, — сказала я. — Год в тюрьме не так уж мало. Знаю. Послушай, я понимаю, что ты очень рисковал.

Он доел кусок ватрушки и водил вилкой по тарелке.

— Ты слушаешь? — добавила я. — Видишь ли, я бы никогда тебя об этом не попросила. Мне это в голову не приходило. А если бы и пришло, я бы не попросила.

— Окажи мне услугу. — Голос Кевина звучал серьезно. — Две услуги.

— Разумеется.

— Первая. Не говори об этом. Ни слова.

— Конечно нет. Уж на это у меня ума хватит.

— Вторая. Избавься от этой проклятой штуки.

— Кевин, не говори глупостей. Зачем мне от нее избавляться? Просто я должна получить разрешение.

Глава 30

Недели через две почтальон принес мне коричневый почтовый конверт без обратного адреса. В нем находились фотокопии исследовательских протоколов из конторы под названием Массачусетский институт приматов, который находился и по-прежнему находится в одном из предместий за дорогой номер 128. Я прочла протоколы. Какое бесстыдство! Собаки, оказывается, даже не приматы. Они плотоядные. Или были таковыми. По-видимому, исследователи Массачусетского института расширили отряд приматов, чтобы включить в него любое животное, которое возражает против операции без анестезии. Люди, разумеется, уже приматы. Будьте начеку. Возможно, очередь за вами.

Я помнила, что сказал мне Мэт Джерсон, когда все закончилось:

— Кто, по-твоему, эти люди, Холли? Эти исследователи? Думаешь, они похожи на чудовищ? Постоянно ходят с руками, покрытыми собачьей кровью? Думаешь, они об этом только и говорят? Некоторые говорят. Они говорят, что занимаются исследованиями. Некоторые нет. Они говорят только о тех собаках, которых держат у себя дома, в семье. Но все они выглядят как самые обыкновенные люди.

Через два дня после прибытия конверта вечером у меня зазвонил телефон.

— Не вешайте трубку. — Голос казался старше, чем я его запомнила, скорее голос мужчины, чем мальчика.

— Я и не собиралась ее вешать.

— Я читал о том, что вы сделали. Не вешайте трубку.

— Разве я ее вешаю?

— У меня работа в Институте приматов. Временная. Вы слушаете?

— Да.

— Работа заканчивается сегодня вечером. где-то около одиннадцати. У вас есть автофургон?

— «Бронко». Большой.

— Заводите его. Собак оставьте дома.

— У меня только одна.

— Клети я возьму. Вам придется только вести машину. Внутрь не пойдете. — Он сказал мне, как и куда ехать. — Холли?

— Я слушаю.

— Не подведите меня.

Я чуть было не сказала, что не прощаю насилия, но передумала.

— Я на вашей стороне. И всегда была.

В одно июньское воскресенье Стив и я повели собак — Рауди, Индию и Леди — на прогулку в Ньютонский лес, который находится в двадцати минутах ходьбы от Кембриджа. Это не совсем лес, но, когда во мне просыпается тоска по дому, он напоминает мне настоящие леса.

— Ты не так уж отличаешься от Мими Николз, — сказал Стив. — Есть объективная реальность, которую вы не видите. Или не желаете видеть.

— Как ты можешь так говорить? Ты видел эту лабораторию. Видел то, что видела я. Если это не реальность, то что же это?

— Это было законно, — сказал он. — Законно и сейчас.

— Это не моя реальность. Не мой закон.

— Сколько, по-твоему, существует законов?

— Если бы законы писали мы с тобой, — сказала я, — этот сукин сын сидел бы за решеткой до конца своих дней. Ты это прекрасно знаешь.

— Именно это я имею в виду, — сказал Стив. — Реальность в том, что мы ею не управляем. Мы делаем лишь то, что можем. Вот и все.

— Это слишком мало, — сказала я. В последнее время я стала делать больше, чем раньше, то есть круг моей деятельности расширился. Но он об этом не знал. Ведь я обещала не впутывать его в свои дела.

— Он не делал ничего противозаконного, — сказал Стив. — Послушай, я знаю. Мне это тоже кажется отвратительным. Его нельзя привлечь к ответственности даже за то, что он покупал краденое имущество, то есть собак.

— У него хороший адвокат. Ему оставалось только твердить, что он ничего не знал. Жаль, что у Реджи Нокса не хватило ума стащить хоть одного Матисса. Тогда Шейн не мог бы настаивать, будто не знает, что это такое.

— Но Реджи Нокс свое получит, — сказал Стив. — Тебя это хоть немного утешает?

— Да, немного. А знаешь что? Наверное, ему даже не предъявят обвинение в краже собак. А знаешь, какому наказанию подвергли Шейна за их покупку и истязания? Его изгнали с факультета.

— Он мог бы это опротестовать. Это противозаконное увольнение.

— Очень даже законное. — Я была непреклонна.

— Нет. И ты это знаешь. А еще ему отказали от квартиры.

— Велика беда. Переедет куда-нибудь еще.

— Конечно переедет, — сказал Стив. — Он ублюдок. Но не преступник. По крайней мере в глазах закона.

В моей книге он преступник.

Эпилог

В понедельник 26 июня 1989 года Кембриджский городской совет принял постановление, сделавшее Кембридж, штат Массачусетс, первым городом в Соединенных Штатах, где регулируются исследования на животных. Во время принятия постановления Стив находился в зале городского совета. Была там и Мими Николз. Было множество других защитников прав животных. Все аплодировали и поздравляли друг друга. Постановление половинчатое, но лучше, чем ничего. А именно это и есть в других городах — ничего. Мне очень хотелось быть тогда в зале городского совета, но в тот вечер я не могла. Ведь я уже приняла свое собственное постановление. Всегда есть такое место, где я должна быть. Всегда есть такое дело, которое я должна делать.

«Детектив — в руках, собака — у ног!» — при таком положении вещей Сьюзан Коннант чувствует себя замечательно. Она проживает в штате Массачусетс в обществе мужа, двух лаек и двух кошек. У нее много общего с Холли Винтер, героиней популярного в Америке детективного сериала из жизни собак и их хозяев, автором которого является Сьюзан Конант.

Золотоволосая Холли Винтер — обозреватель журнала «Собачья жизнь» и потомственная собачница. Поэтому, когда новехоньким поводком удавлен состоятельный член клуба дрессировки собак, Холли оказывается в гуще событий. Следующее не менее загадочное убийство происходит на престижной собачьей выставке.

Тонкий знаток психологии собак и их хозяев, Холли с помощью своих четвероногих питомцев находит убийц.

Примечания

1

Сэр Эдвард Лендзир (ум. 1873) — английский художник-анималист. По его имени названа черно-белая разновидность ньюфаундлендов.