Секретный террор Сталина. Исповедь резидента - Георгий Агабеков

– А потому что мне надоело составлять для вас фальшивые тексты, – выпалил я.

Наступило гробовое молчание. И без того красное лицо полпреда побагровело окончательно. Пальцы его сжимались в кулаки. У него был вид, точно он хотел броситься на меня с кулаками. Но я спокойно стоял, держа руки в карманах. Старк знал, что я всегда хожу с оружием.

– Как, значит, четыре месяца вы обманывали меня самым наглым образом! – наконец заорал он.

– Да, признаюсь, обманывал. Но вы сами заставили меня прибегнуть к этому. Вы отлично знаете, что я не имел права показывать доверенный мне шифр. Я лишь выполнил свой долг. А теперь прошу подписать эту телеграмму, – закончил я, протягивая ему бумагу.

– Я не хочу иметь с вами никаких дел! – закричал Старк и, повернувшись, ушел.

– В таком случае я буду вынужден посылать телеграммы по индоевропейскому телеграфу за счет Наркоминдела, – сказал я ему вдогонку и вышел.

Часа через два ко мне пришел личный секретарь полпреда Фридгут и передал мне, что отныне Старк предложил все бумаги на подпись передавать через него, ибо он не желает лично встречаться со мной.

– Какой скандал! – рассказывал мне Фридгут. – Старк влетел в столовую красный как рак и ругал тебя на чем свет стоит. «Жены» бросились его успокаивать и все твердили: «Мы же говорили, что Агабеков пишет какую-нибудь гадость про нас в Москву, поэтому и не хочет показать тебе».

И тут не обошлось без участия «жен» Старка.

Кстати, отношения Старка с военным атташе Ринком испортились благодаря все тем же женам, за одной из которых военный атташе ухаживал. Фактически единственным работником Старка остался Рикс, служивший с рабской верностью своему новому хозяину.

Мархов тем временем принял всю тайную коминтерновскую агентуру, в которую входила, между прочим, сикхская военная организация, державшая связь с полпредством через владельцев (членов организации) лавки с канцелярскими принадлежностями у входа на Сарыпуль-базар в Кабуле. Для иллюстрации наших отношений в полпредстве приведу следующий пример: сикхская организация как-то доставила Мархову план индийской крепости Раввалпинди. Мархов, конечно, прежде чем снести план полпреду, показал его мне. Я сказал, что этот план представляет интерес не столько для ОГПУ, сколько для военного ведомства, и посоветовал дать возможность ознакомиться с ним военному атташе Ринку. Карту отнесли Ринку. Он заинтересовался ею и попросил казначея Данилова сфотографировать ее. После этой операции Мархов представил карту Старку. Старк вызвал для фотографирования ее того же Данилова, а тот, по злому умыслу или по глупости, доложил, что он уже фотографировал этот план для военного атташе. В результате вспыхнул скандал, ухудшивший отношения Старка со мной, Марховым и военным атташе.

Старк откомандировал в Москву Мархова. За ним уехал и Ринк. Теперь пришел ко мне прощаться и личный секретарь Старка Фридгут. Лицо у него возбужденное и вместе с тем печальное. Он должен завтра выехать в Москву. Его командировка для всех неожиданна.

– Слушайте, Агабеков, я не люблю быть откровенным, в особенности с чекистами, которые всегда любят на этом деле заработать, но с вами другое дело. Я хочу вам рассказать все. Я хочу отомстить Старку за его подлое отношение ко мне. Я работал с ним в течение четырех лет в Ревеле и здесь. Я исполнял все его приказания. Участвовал во всех его подлых интригах. И за это все он мне предложил немедленно убраться из Кабула. За что, спрашивается? А за то, что я посмел влюбиться в Буланову. За то, что я сказал Старку, что мы любим друг друга и хотим жениться. За это он меня отправляет в СССР. Ладно, я уеду, – продолжал Фридгут, – но перед отъездом я расскажу вам о всех его гнусностях. Для вас, конечно, не секрет, что Старк живет одновременно с двумя женами. Это они шпиговали Старка против вас. Они хотят во что бы то ни стало выжить вас отсюда, ибо они думают, что вы знаете о всех их любовных интригах и сообщаете об этом в Москву. Мархова Старк тоже откомандировал по просьбе Аси, которая обиделась, что Мархов пренебрег ею. Она доказала Старку, что он ваш друг. Признаться, и я во многом им помогал. Военный атташе Ринк также уехал из-за Булановой. Старк, заметив его ухаживания за нею, бомбардировал письмами Москву, чтобы сняли Ринка. И так на все и на всех Старк смотрит через призму личных отношений. И из-за личных отношений к Булановой он теперь высылает меня. Хотите, я изложу для вас все это в письменном виде, – предложил Фридгут.

Я ему ответил, что в Кабуле все это ни к чему и пусть он лучше сообщит о всех безобразиях в Наркоминдел.

– Что вы смеетесь надо мной! Ведь замнаркома Литвинов – большой приятель Старка и одного поля ягода. Он после такого заявления выгонит меня со службы и из партии, – ответил Фридгут. – Я лучше подам заявление в ОГПУ.

Я ему дал адреса, и Фридгут на следующий день уехал. По приезде в Москву он побывал в ОГПУ и подал жалобу на незаконные действия Старка в ЦКК, где после короткого расследования дело замяли. Рука руку моет. Ведь Старк тоже был членом коммунистической партии с 1905 года. Старк продолжал царствовать в Кабуле вместе со своими «женами».

Всего, что наделали эти две женщины, – не рассказать. Из-за них и по их желанию из Кабула были высланы 32 сотрудника. Отправив многих, они сами также кончили плохо. Девица Буланова вдруг оказалась беременной от неизвестного отца и, чтобы не скомпрометировать посла (хотя тут-то он как раз был ни при чем), вынуждена была выехать в Москву, где и родила ребенка.

Относительно же жены полпреда Аси я в 1928 году, уже будучи начальником восточного сектора ОГПУ в Москве, получил от резидента в Кабуле Шмидта следующее донесение:

«Вчера второй секретарь посольства Великовский, зайдя в спальню полпреда, нашел жену полпреда, Асю Никитичну Старк, лежащей мертвой на полу. Она покончила самоубийством выстрелом в висок. Револьвер «браунинг» лежал тут же рядом. По сведениям, утром в день смерти Ася имела бурное объяснение с летчиком… с которым она находилась в интимной связи, так как последний стал интересоваться женой шифровальщика посольства Матвеева. Чтобы не создавать дипломатического скандала, было решено срочно убрать труп и официально объявить, что жена посла умерла от разрыва сердца. Несмотря на принятые меры при уборке трупа, по сведениям нашей агентуры, афганское правительство и местные дипломатические круги осведомлены о действительной причине смерти».

Так кончили свою карьеру две «жены-советницы» советского посла Старка.

Сам же Старк, как старый большевик, считал недостойным для себя, как коммуниста, горевать по застрелившейся жене. В то время как труп ее везли в Москву, он уже нашел новую подругу, жену своего шифровальщика, с которой поселился в летней резиденции посольства в Пагмане и проводил новый «медовый месяц».