Чёрное Небо Синего Солнца - Виктория Гетто

— Это…

— Да.

Заканчивать вопрос нет нужды. И мы продолжаем приём. Народу — тьма…

…К вечеру я жутко выматываюсь, как, впрочем, и дочь. А утром нас огорошивают новостью, что ночью приезжала целая банда, искала своего кореша. ЧОПовцы отбрехались, но настроены не очень. Словом, воевать за нас не будут. Среди толпы посетителей замечаю новых — быков-. Да, ребята, не знаете вы, чем всё закончится для вас… Многие ли из вас дожили до следующего века? Уже через два года большая часть из вас упокоится навеки, а кто уцелеет, будет вспоминать прошлое в жутких кошмарах. Но это у нас. А здесь, думаю, к Новому Году станет чисто. Потому что кандидатура у меня на должность местного генсека появилась, как ни странно. В моей реальности он погибнет. Нелепо и случайно. От руки пьяного чиновничьего сынка, сбившего его вместе с семьёй на пешеходном переходе. А здесь до этого не дойдёт. Во всяком случае, я так надеюсь… Провожаемый ненавидящими взглядами бандитов, мы с дочерью проходим в офис, начинается приём. Вначале всё идёт как обычно. Даже находим двоих ребят с метками Парламента. А потом… Двери открываются, и внутрь заходит очень красивая молодая девушка с потрясающей фигурой и внешностью звезды. Только вот прибор даже не думает дёрнуться, потому что совести у красавицы ни на грош, даже ломаный… Быстрые, профессиональные взгляды по сторонам, на предмет наличия охраны или систем слежения. Вряд ли она увидит что-то знакомое. Или похожее. Крупинка песка на подоконнике — широкоформатная камера, от которой не укрыться ни в дыму, ни во тьме. Волосок, прилипший к обоям — высокочувствительный микрофон, фиксирующий все параметры, от ультра, до инфразвука. И никакие глушилки и слепилки тут не помогут. Лиэй невольно ёжится от чёрной ауры, окутывающей гостью. Это не укрывается от острого взгляда, и на лицо гостьи наползает улыбка. Как ни странно, добрая и радушная. Ну-ну. А то, что девочка считывает твои мысли, ты не знаешь. Причём, по-настоящему. Куда там полиграфу или экстрасенсу…

— Присаживайтесь. На стул.

Она внимательно смотрит на предмет мебели. И зря. Стул самый обычный. Все датчики вокруг неё, в виде почти незаметных пылинок, кружащихся в воздухе. Мельком бросаю взгляд на шкалу — да. Я не ошибся. Ни стыда, ни совести… Бархатный голос нарушает тишину:

— Вчера к вам заходил наш друг… И исчез.

— Вчера мы приняли почти тысячу человек. Разве я могу запомнить всех?

Рука лезет в карман лёгкой ветровки, поскольку сумочку в кабинет пронести не разрешили, достаёт фотографию. Показывает. Пожалуй, играть не стоит. Сделаем всё быстро и по простому. Улыбаюсь:

— А, этот? Как же. Оригинальный молодой человек. Правда, когда ему отказали, почему то очень расстроился. Или расчетверился. Но скорее всего, размолечился. Знаете такое понятие? Молекула? Составляющая вещества?

На её лицо набегает тень. Лобик безупречной чистоты и ухоженности хмурится.

— Вы хотите сказать, что его больше нет?

Киваю в знак согласия:

— Совершенно верно. Могу сказать только одно — любой наезд на меня или моих людей закончится тем же.

Её полные губки кривятся в издевательской улыбке:

— У вас такая — крыша-? Уверены в ней?

Пора заканчивать:

— Я сам себе крыша. И больше предупреждать не стану. Любой, кто осмелится тявкнуть в мою сторону — умрёт. Навсегда и окончательно.

Издевательская улыбка переходит в ухмылку:

— Ай-ай-ай, как страшно! Посмотрю, что вы скажете, когда вас начнут осмаливать газовой горелкой. Заживо. А перед этим вашу чудесную дочурку поимеют десяток здоровых мужиков. На ваших глазах, разумеется. Пусть она мала, но когда и кого это останавливало?

Моё лицо кривится в ответной усмешке:

— Вам никогда не говорили, что говорить смешные вещи вредно для здоровья, девушка? Кстати, как вас зовут? А то невежливо как то обращаться друг к другу местоимениями. Потому и разговор не складывается, по-видимому.

— Можете называть меня Светланой.

— Очень приятно. Мои люди называют меня либо командир, либо Лекс.

— Лекс?!

Сериал выйдет на экраны только через четыре года, так что намёк ей непонятен.

— Да, просто Лекс. Коротко и удобно. Кстати, Света, пугать меня чревато большими неприятностями. А тем более, угрожать моей дочери. За такое я обычно сразу снимаю голову с плеч…

Рука уже ложится на рукоятку световой катаны, готовая включить её. Но тут до девушки, похоже, что-то доходит, она озирается, затем совсем другим тоном выдаёт:

— Простите. Я не хотела… Вас оскорбить…

…Что за ерунда? С чего это она так вдруг резко сдала назад? Между тем та явно напугана, потому что я это ощущаю. Да и Лиэй вдруг расплылась в широкой улыбке. Раз так, простим засранку. Хотя… Незаметно вешаю на неё ро-метку, слегка дунув на стол. Гостья торопливо вскакивает, и, не прощаясь, выметается из кабинета. Что за чертовщина? Поворачиваюсь, и едва не падаю со стула. Нет, я знаю, что Мишка большой любитель фантастики, но одеть на себя голографию Хищника из фильма восемьдесят седьмого года и на мгновение показаться мафиозному послу… Он что, совсем нюх потерял?!

— Миха!

Тот скидывает с себя оптический камуфляж и сгибается в смехе, показывая на окно:

— Нет, ты видел? Видел?!

Выводу изображение с камер внешнего обзора на сферу и тоже едва удерживаюсь от смеха — картина Репина, называется. Из офиса вылетает всколоченная девица, пулей несётся прочь. Из длиннющей очереди к ней устремляется десяток срисованных мной — быков-, она что-то им говорит, быстро, захлёбываясь, поминутно озираясь на крышу здания и по сторонам. Те недоверчиво качают головой, она на них кричит, и все грузятся в комодообразный джип. Мишка выпрямляется:

— Пора им вторую серию устроить.

Снова исчезает из вида, окно открывается, и он явно покидает кабинет. Появляется назад минут через десять. Когда я пропускаю через приёмную ещё троих. Опять покатывается со смеху.

— Ты представляешь, я прыгнул им на крышу…

Этот эпизод я отлично помню, потому что сам люблю Шварца. Когда невидимый хищник удирает от погони, и прыгает по крышам машин. Ну, тот момент, когда водитель с ужасом смотрит на то, как прогибается крыша его машины…

— Ты представляешь, какие теперь разговоры пойдут по столице?!

Кивает, затем его лицо становится вдруг жёстким:

— А может, так и надо?

В чём-то он прав. Но, чёрт меня возьми, какая эта гостья всё-таки красивая… Продолжаем приём… Через неделю у нас набрано полторы сотни человек, из них полсотни тех, кто защищал Парламент. Нормально. Время позволяет. Завтра их забираем на Остров. Столицы успокоились, притихли. Появились отряды самообороны. Потихоньку начинают наводить порядок. Выдвинулись и вожди. Не все, конечно, нас устраивают, но тем не менее, хоть кто-то пытается взять власть в свои руки. Мы пока смотрим, потому что мою кандидатуру утвердили на общем совете нашей гвардии… Отправка. Все завербованные нами люди прибыли. Ни один не стал дезертиром. На площади стоят роскошные автобусы, созданные кластером по образцу и подобию. Народ подходит, занимает места согласно выданным им талонам. На входе в каждое транспортное средство стоит специальный детектор, который проверяет соответствие человека выданному жетону. Никто не знает, что на кусочке пластика записаны свыше сорока индивидуальных параметров, и обмануть умный аппарат невозможно. Опаньки! А вот и первая подмена! Вместо пришедшего к нам молодого парня крепкий мужчина, натренированный и опасный. Делаю знак. По прибытии его изолируют, медикаментозно допросят, затем пройдут по цепочке снизу доверху. Интересно, это от спецслужб или криминала? Скорее всего, последнее, потому что в толпе провожающих я вижу знакомую белокурую шевелюру Светланы. Она явно следит за отправлением. Но больше никого нет, хотя параметры — быков- записаны в память кластера. Ну-ну… Подзываю к себе Василия, показываю на мадам.

— Видишь? Метка на ней стоит.

— Красивая…

— Да. У неё показатель отрицательный.

Всё. Достаточно, чтобы тот скривился. И даже в сердцах сплюнул на асфальт.

— Тебе то она зачем.

— Незачем. Просто любуюсь и думаю, какой вид может принять гадюка, прежде чем укусить.

Он качает головой.

— Допрыгаешься.

— Нет. Просто на прощание ликвидирую.

Припечатываю я.

— Такие жить не должны…

За красавицей слишком много грехов. И то, что она расписывала — одно из самых невинных. Нравиться ей наслаждаться беспомощностью, жестокостью… Так что в любом случае ей предстоит ждать гостей. Вернее — судей и палачей… Автобусы трогаются, исчезая в лабиринтах улиц столицы. Я знаю, что сейчас не один десяток глаз провожает их, и множество машин ведёт их по маршруту. Ничего. Не страшно. Зайдя за город оружейников, они исчезнут. И никто ничего не поймёт и не увидит. Просто колонна растворится в воздухе. И всё. Пассажиры тихо и незаметно заснут, чтобы очнуться на Острове и стать членами Клана и Экипажа. Вздохнув, направляюсь к машине, ждущей меня, чтобы доставить в офис. Нам предстоит ещё очень много работы. Прикидываю — такими темпами нам набирать людей ещё шестнадцать с лишним месяцев! Ох, ты же… А у нас всего то осталось шесть недель… Абзац! Нужно срочно что-то придумывать. И чем быстрее, тем лучше… Вечером, усталый и злой я сижу в столовой и ломаю голову над тем, как побыстрее найти людей.