Питер да Москва – кровная вражда - Евгений Сухов

Они поняли друг друга с полувзгляда. Михалыч обратился к Филату:

– Что намерен дальше делать?

– Мне активно помогает Красный. Явно не бескорыстно. Когда мы купим флот, наверняка попросит свою долю, – усмехнулся Филат. – Его люди сейчас вычисляют все контакты гендиректора компании, если будет что-то достойное, они сообщат. Еще они установили наблюдение за чиновниками мэрии. Пока непонятно, что это даст, но там посмотрим.

– Хорошо. Я постараюсь добыть кое-что – если удастся, информацию ты получишь на днях. Хочу спросить вас, люди, никто не разочаровался в проекте? Есть время, чтобы выйти из игры, и если вы сделаете это сейчас, то сэкономите немалые деньги.

Напряжение буквально витало в воздухе. Первым тишину нарушил Зарип Махачкала, который по договоренности должен был получить самую крупную долю.

– Насколько я панимаю, мы собралис нэ для таго, чтобы отдават наши дэнги чужакам. Я еще плюну на их могилы.

Шота улыбнулся:

– Я того же мнения.

Тима молча кивнул.

– Хорошо. Вижу, что других мнений у нас нет, и я поддерживаю вас, – произнес Михалыч.

Сход закончился. Все поднялись, но Михалыч попросил Варяга задержаться. Когда охранники проводили гостей в коридор, старик знаком пригласил его сесть.

Глава 19

Мы не кумушки

– Что-нибудь случилось? – напрягся Варяг, глядя в лицо старому вору.

Тот усмехнулся:

– Нет, просто все как-то не доводилось нам с тобой пошушукаться с глазу на глаз.

– Но ведь мы с тобой не кумушки, чтобы шушукаться, – серьезно ответил Варяг. – Давай начистоту. Мы же свои люди.

– Я вот все никак не могу понять, – хитро прищурившись, начал Михалыч. – Как же тебе, Владик, удалось очиститься от прежних грехов?

– Каких таких грехов, Михалыч? – немало удивился Варяг.

– Ну как же, тебя в Москве в аэропорту, едва ты прилетел из Америки, менты взяли под белы руки, но ты от ментов сделал ноги, потом тебя снова взяли, судили за вооруженное ограбление, дали десятку, упрятали на зону, ты оттуда сбежал по подземному ходу, попутно убил охранника, а то и двух, тайком вернулся в Питер, там замочил полковника… А теперь, ни от кого не таясь, преспокойно сидишь себе в Москве в красивом трехэтажном особняке, рядом с правительственной трассой, работаешь в государственной конторе под своим именем… Непонятно как-то…

Варяг усмехнулся и положил ладонь собеседнику на плечо.

– Стареешь ты, Михалыч! Неужели и тебе это не ясно?

Старик вздернул густые брови.

– Да по правде говоря, мне это невдомек. Я, конечно, не скажу, что ты к ментам в услужение нанялся, но другим-то это все странно. Как-то ведь случилось, что ты чистеньким ходишь…

Варяг задумался. Он не обиделся на старого вора. Тот все еще придерживался прежних понятий, и ему трудно было «въехать» в нынешние правила, по которым жила новая Россия – когда криминальные авторитеты не по тайным хазам скрываются, а преспокойно заседают в Госдуме, разъезжают по миру с дипломатическими паспортами, руководят металлургическими комбинатами и инвестиционными фондами.

– Многим мы нужны сегодня, Михалыч, вот поэтому у меня есть благодетели и там! – Варяг ткнул пальцем куда-то в сторону – в направлении Садового кольца. – А что касается того, будто я с зоны в побег ушел, будто я сержанта-охранника прирезал или начальника лагеря замочил, – так ведь этого не было. – Варяг усмехнулся. – То есть это, может, и было – но не со мной. Знаешь старую советскую поговорку, Михалыч: «Без бумажки ты – какашка, а с бумажкой…» Так вот, в моем досье, что пылится в толстом эмвэдэшном сейфе, нет никаких таких бумажек – ни о неснятой судимости, ни об убийстве, ни о побеге… Ничего нет! Я кругом чистый!

Михалыч с недоумением покачал седой головой:

– Так ведь о тебе, Владик, все газеты наперебой трубили…

– Да ты их больше читай, старик! – от души расхохотался Варяг. – Они за жирную подмазку из любого народного певца сделают прожженного пахана! Мало ли что газеты писали – пусть докажут! Нету никаких документов – ни протоколов допроса, ни постановления об аресте! Все подчистил генерал Артамонов, царствие ему небесное! – Последние слова Варяг произнес без смеха, на полном серьезе. Он встал, давая понять, что беседа подошла к концу. – И спасибо, Михалыч, за поддержку!

– Ты о чем? – не понял старик.

– О Бароне. Ты правильно решил своего человека в Питер послать. Этот флот нам самим надо окучивать. Не хрена Барону туда свои жирные лапы тянуть. Да и к Барону у меня особого доверия нет.

Михалыч устало прикрыл веки.

– Да нет, он парень вроде честный. Вот только все под себя норовит подгрести – это нехорошо. Но ведь он же не нашей косточки, он из новых, они все сейчас такие…

– Так ведь и я из новых! – улыбнулся Варяг.

– Ты – другое дело, Владик, – сурово возразил Михалыч. – Тебя Егор Нестеренко воспитал. А это школа! – И, посмотрев на него, старик добавил: – Так что ты хотел мне рассказать? Наезжают на тебя?

Варяг помрачнел и снова сел. Теперь разговор пошел серьезный.

– Наезжают, Михалыч. И понять не могу, откуда ветер дует.

– Может, пора Сержанта вызывать? Чего зря рисковать головой? – с искренним сочувствием произнес Михалыч. – За Сержантом ты будешь как за кремлевской стеной.

Варяг чуть заметно кивнул.

– Может, и пора, – задумчиво произнес он и быстро добавил, словно невпопад: – Ты ничего не слыхал про молодого сибирского вора по кличке Колян?

Михалыч покачал головой:

– А что? Помочь надо?

– Нет, ничего. Я сам разберусь. Ты лучше займись тем, о чем Филат просил.

На другом конце провода раздался глухой бас:

– Слушаю.

– Привет! Михалыч тебя тревожит. Чем занят?

– Очень важным делом. – Голос собеседника начал приобретать теплую тональность. – Раскрашиваем с внучкой картинки. Хочу тебе заметить, очень непростое занятие. Не доводилось заниматься подобным?

– Пока нет.

– С сыном в свое время я упустил такую возможность. Все дела, знаешь ли… Вот теперь приходится наверстывать упущенное с внучкой.

– Очень неудобно отрывать тебя от такого важного занятия, генерал, но мне нужно переговорить с тобой. Дело очень срочное.

– Хорошо, где встречаемся?

– Давай на старом месте. Я пошлю за тобой машину… Скажем, часа в два. Устроит?

– Вполне. Высылай своих орлов.

– Договорились!

Этим «старым местом» был Тверской бульвар. Самый центр Москвы. Любимейшее место всех москвичей-старожилов. Здесь, под тенью древних лип, можно было неторопливо выкурить пару сигарет, наблюдая за новыми москвичами и москвичками, неистово возвещавшими о себе из разноцветных колясок. Приятно было тут, устроившись на скамейке в тени деревьев, попить пивка, глядючи на проплывающие в вышине белесые клочковатые облака.

Тверской бульвар издревле был знаменит. Уже чуть ли не двести лет он был излюбленным пятачком отдыха и почти домашнего уюта, который может дать только покой и тишина в центре суетливого, шумного мегаполиса. В прошлом веке сюда стекалась едва ли не вся московская знать, чтобы повидать старых друзей и поделиться новостями. Впрочем, тусовался здесь разный люд: отпрыски разночинцев, и дворян, и, конечно же, купцов. Последние выглядели настоящими барами! Им хотелось пустить пыль в глаза слушательницам бестужевских курсов, и отпрыски миллионщиков старались показать, что чувствуют себя на Тверском бульваре так же свободно, как титулярные советники в приемной генерал-губернатора. Кавалеры расхаживали с дамами под руку и чинно раскланивались со знакомыми. Даже приезжие спешили заскочить в тенистый оазис, прозванный Тверским бульваром, и хотя бы ненадолго окунуться в атмосферу столичной неги. По мостовым лихо летали пролетки с отважными седоками, которые норовили удивить незрелых барышень, спрятавшихся от знойного солнца под зонтиками. Каждый из них желал казаться богачом и, когда расплачивался с кучером гривенниками, заявлял:

– Это тебе на чай, голубчик, купишь детишкам пряничков.

И кучер, с самым серьезным видом глядя в прыщавое лицо юнца, охотно принимал предложенную игру и весело отзывался:

– Благодарствую, барин.

Любил Тверской бульвар и этот старик. Прохожие, посматривая на пожилого мужчину, вряд ли предполагали, кто он такой. В его седой голове хранилось немало государственных секретов, среди которых отправка шпионов в республики бывшего Советского Союза казалась невинным баловством. Именно с его ведома и при его личном участии в кабинетах вице-премьеров ставились сверхчувствительные «жучки». Он был в курсе многих тайн личной жизни министров и депутатов Госдумы и однажды шутки ради посчитал, что если бы он продал на Запад все секреты, которыми владел, то сделался бы самым богатым человеком в России. Отставной генерал ФСБ Герасим Герасимович Львов знал совершенно точно, какие беседы ведут высшие госчиновники у себя на дачах, на кухнях и в супружеских постелях. Часто на подобные «подвиги» генерала подвигало исключительно любопытство. Он осознавал, что обладает едва ли не абсолютной властью и стоит ему только пожелать, как принципиальный или несгибаемый государственный муж может превратиться в зловонную кучку навоза. Влияние возглавляемой им «спецгруппы связи» усилилось в нынешнее неспокойное время, когда на кремлевский олимп норовили взобраться выскочки из провинции. У большинства от таких альпинистских подвигов начинала кружиться голова, и новоявленные вожди, едва постояв на самом верху, падали вниз, ломая неокрепшие хребты…