Игры кошачьей богини - Ирина Игоревна Фельдман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я отогнала от настольной лампы назойливого мотылька с мерзкими усиками.
Погодите, а что убийца там так долго делал? Я лично прикасалась к трупу, он был гораздо холоднее живого человека. Значит, остыл, пока убийца что-то искал в его кабинете. Не один час, что ли, копался? Интересно, что же такого хранил у себя дома профессор Пембертон? Что-то из экспедиции?
Блин. Не сходится. Если убийца что-то искал, то зачем устраивать поджог? Он же мог лишить себя заветного предмета. Вот не верю я в совпадение, что мы пришли точь-в-точь, когда он уже всё нашёл и, счастливо насвистывая, навострил лыжи к выходу.
И для чего тогда вообще нужно было устраивать пожар? Нас с Озом даже убивать не за что: мы не видели убийцу, так что не можем считаться свидетелями. Достаточно было нас запереть в кабинете и свалить. А пожар по меньшей мере привлекает внимание соседей и прохожих.
Либо убийца идиот, либо я настолько тупа, что не могу разгадать его мотивы.
– Варя!
Чуть не вскрикнув от испуга, я зажала ладонями уши. Без толку, прямо в мозг же транслирует.
– Варя, что случилось?! – надрывался Бен. – Я видел огонь, что произошло?
– Успокойся, всё хорошо, – прошептала я.
– Мне сначала показалось, что я проснулся в аду. Это был пожар?!
Я смахнула со своих художеств задолбавшего меня мотылька.
– Не переживай, это не у вас в доме было.
– Слава богу… А где?!
– Ну… – я покрутила карандаш. – Как бы тебе покороче сказать. Я пыталась найти способ вернуться домой, и меня чуть не убили.
Реакция Бена мало чем отличалась от реакции его сестры. Семейное это у них, что ли?
– Варя, ты поступила неразумно, подвергнув себя опасности. Не смей больше так поступать, слышишь!
– А что мне остаётся делать? Если я буду бездействовать, ты навсегда останешься нудным голосом у меня в голове. Я хотела нам помочь.
Похоже, Тоби не понравился мой бубнёж. Щенок подошёл ко мне и с душераздирающим стоном зевнул. Я посадила его себе на колени.
– Бен, ты здесь? – спросила я, поглаживая Тоби.
– Здесь, – ответил он неожиданно угрюмо. – Не знаю, сердиться на тебя или нет. Из-за тебя мы оба могли погибнуть.
– Тогда почему ты в раздумьях, раз твой аргумент и без того весомый?
– Потому что жалко тебя.
Вот как?
– Я понимаю, ты ни в чём не виновата. Тебе нужно домой, к своей семье, а тебе приходится жить здесь и терпеть моих родственников. Не думал, что ты будешь так к ним добра. Я видел, как ты дружна с Чарли, как проводишь время с младшими. Никогда не замечал, чтобы ты грубила моим родителям, хотя они могут запросто вывести из себя постороннего человека. Ты даже с моей собакой ласкова. Я бы не смог так, как ты, у меня бы не хватило сил дарить кому-либо любовь, когда душа начинает черстветь от безысходности. Варя, я всегда считал себя спокойным, но, когда оказался заперт в этой клетке, мной завладели дурные чувства. Страх порождал отчаяние, а отчаяние – гнев. Извини, тебе, наверное, неприятно это слышать, но я не могу это скрывать. Я страстно желал уничтожить паразита, захватившего моё тело. Я хотел убить тебя.
Я прижала к себе задремавшего щенка. Как бы ни хотелось вставить слово, я давала Бену выговориться.
– Сможешь ли ты меня простить?
Тут я не выдержала.
– Дурак. Ты же не предполагал, что я девчонка. Ты, наверное, думал, что я какой-нибудь демон. Никто тебя не может осудить за это.
– Варя, откуда в твоём сердце столько добра?
Вот это да. Мне раньше иногда делали комплименты вроде «Прикольно накрасилась» или «Какие у тебя клёвые джинсы», но доброй меня ещё не называли.
А это приятно. И почему-то немного смущает.
Я ни на минуту не забывала, что помимо таинственного поджигателя у меня был ещё один смертельный враг.
Позанимавшись несколько часов с детьми, Мэри Бишоп вышла из дома Хантов, оценивающе посмотрела на тяжёлые тучи и быстрым шагом пошла вдоль улицы. Я – за ней. Если честно, то еле поспевала. Девушка торопилась уйти, то ли желая убраться подальше от ненавистного рабочего места, то ли опасаясь попасть под дождь. Выйдя на первую широкую улицу, она хотела поймать омнибус. Я уже нашарила в кармане пальто мелочь, но вдруг заметила, что гувернантка решила продолжить путь пешком – подъехавший омнибус был переполнен. Либо она не так далеко живёт, либо подумала, что на другой улице ей больше повезёт с общественным транспортом.
Начал накрапывать дождик. Мимо проносились хмурые прохожие, торговцы спешили спрятать свой немудрёный товар. Во влажном воздухе намертво застыл лошадиный запах.
Я упорно продолжала преследование.
Мисс Бишоп неожиданно притормозила, повертела головой по сторонам и после недолгих раздумий зашла в лавку готовой одежды. Я встала поодаль, так как не пристало джентльмену торчать напротив витрины с разодетыми манекенами. К моему счастью, мисс Бишоп быстро оттуда вышла. Без покупок. Хотела спрятаться от дождя, но почему-то передумала?
Дождь усиливался. Я раскрыла зонт. Не могу назвать себя неженкой, но после всего случившегося пообещала лучше беречь тело Бена. Тем более миссис Хант недавно рассказывала, как один её знакомый месяц провалялся в постели с банальной простудой. А мне такого счастья не надо, и без болячек экстрима хватает. Ой, забыла в этот раз скормить свои лекарства окну…
Я шла дальше и сквозь зубы ругалась на загораживающих мне обзор прохожих. Нельзя потерять её из виду, тогда придётся начинать всё заново. Почему бы не устроить загадочной гувернантке допрос, когда снова придёт к Хантам? Да потому что это невозможно сделать при детях и миссис Хант. А попробуешь загнать её, допустим, в комнату Бена, чтобы поговорить тет-а-тет, и получится как с той пугливой горничной. Даже если мисс Бишоп будет не против столь близкого знакомства, это всё равно не укроется от домочадцев. Какое неподобающее поведение, стыд и срам!
Что ж, мы отошли достаточно далеко.
Пора.
Я как резвый футболист оббежала несколько препятствий в виде прохожих, сломанной тележки и меланхоличной дворняжки и поравнялась с объектом слежки.
– Мисс Бишоп!
Она встала как
