Александр II. Воспоминания - Юрьевская Екатерина

Император немедленно вызвал в действующую армию известного гениального генерала Тотлебена, до той поры вынужденного к бездействию вследствие враждебности, каковую питал к нему, безо всяких разумных оснований, верховный главнокомандующий.

Когда эта новость распространилась в русском лагере, все груди вздохнули свободнее и свет надежды на успех оживил мужество воинов.

Генерал Тотлебен прибыл к Плевне 27 (15) сентября и с того дня полностью взял на себя руководство осадой, в качестве адъютанта главнокомандующего армией.

Князь Чарльз Румынский, признавая гений севастопольского героя, уступил ему свое место, признав его верховный авторитет.

Важнейшая услуга, оказанная графом Милютиным своему государю, состоит в поддержке, какую он предоставил ему, твердо настояв на необходимости продолжать осаду Плевны.

Следует отдать справедливость мудрости императора и генерала Милютина, осознавших необходимость призвать генерала Тотлебена для руководства стратегическими операциями осады Плевны. И тот, и другой твердо держались своего первоначального убеждения не снимать осады с этих позиций вплоть до полной капитуляции крепости. Только героическому упорству и терпеливой твердости своего государя Россия и обязана этой славной победой, ибо без присутствия императора в действующей армии боевые действия обернулись бы новым позорным поражением.

По мере того как протекали дни в стоянии перед героически сопротивлявшейся Плевной, в генеральном штабе, прежде руководившем тремя безуспешными приступами осажденной крепости, начало нарастать раздражение медлительностью операции и всего хода событий. Отдельные недовольные считали необходимым прибегнуть к новому штурму, который, по их мнению, должен был принести победу. Александр II, оставаясь согласным со своим ближайшим советом, не придавал никакого значения этим слабым попыткам сопротивления и твердо держался своей убежденности и своей воли, говоря, что не допустит нового штурма и ожидает благоприятного исхода событий от терпеливого применения принятой стратегии.

6 ноября император записал: «По настоянию Тотлебена мы отказались от попыток нового штурма и надеемся довести гарнизон Плевны до капитуляции голодом. Атака может иметь место с нашей стороны только в том случае, если осажденные предпримут вылазку».

Обнародуя здесь некоторые известные нам фрагменты переписки императора, мы стараемся еще раз доказать, к вящей славе самого Александра II и к чести доблестного графа Павла Шувалова, что государь умел ценить заслуги каждого:

«Все отдают справедливость Шувалову, он проявил большое мужество во главе своей дивизии 22 октября; ему положен Георгиевский крест»[5].

14 октября император написал следующее: «Теперь командование 13-м армейским корпусом принял на себя Дондуков из Киева; совершенно очевидно, что это один из лучших наших воинов».

Приведем и другие благородные слова государя, начертанные его рукой: «Кажется, именно стрелки Семеновского полка обеспечили победу 24 ноября, обойдя позицию противника. Я горд блестящим поведением войск, так долго находившихся в моем подчинении, которые доказывают своим клеветникам, что хороши не только на параде, но умеют биться так же отлично, как и наши доблестные линейные войска»[6].

Плевна пала, и генерал Тотлебен выполнил свою миссию, открыв главнокомандующему, великому князю, путь к победе.

Прямо на поле боя император раздал награды высшим армейским военачальникам, пожаловав им почетные звания или ордена. Тогда генерал Милютин и получил из рук императора военный орден Святого Георгия второй степени.

Удивленный получением столь высокой награды, генерал Милютин обнажил голову и, волнуясь, с запинкой произнес: «Государь, я ничего не сделал, чтобы заслужить такую награду!» Император расцеловал генерала со словами: «Примите этот крест и носите его! Именно вам мы большей частью обязаны тем, что добились такого успеха!» Генерал Милютин еще раз поблагодарил императора, и тот вновь расцеловал его.

Всех весьма взволновала сцена, когда император, садясь в коляску, обратился к графу Милютину с вопросом: «Позволите ли вы мне носить Георгиевский темляк на сабле, в награду за выказанное мной терпение?»

Итак, чтобы удовлетворить свое воинское тщеславие, государь удовольствовался разрешением носить простой офицерский темляк. Добавим, что хотя император Александр II и находился неподалеку от Плевны, он вернулся в Парадим, не заезжая в Плевну, ибо не хотел своим появлением в крепости затмить торжество главнокомандующего армией.

8 декабря 1877 года император имел тайное совещание с генералом Милютиным и генералом Обручевым по поводу последующих военных операций и необходимых для их успешного проведения средств. Это совещание ясно указывает на то, что генеральный штаб армии, утратив доверие Александра II, уже в расчет не принимался. Даже перед отъездом из армии он оставил генеральному штабу главнокомандующего свои планы и идеи, полностью одобренные выбранными его советом генералами.

Когда в 1874 году генерал Милютин попытался провести военную реформу в русской армии, по этому поводу в Зимнем дворце созывалось несколько советов под председательством императора.

Граф Милютин старался с помощью самых логичных рассуждений убедить членов высшего совета в насущности этого вопроса и преимуществах реформы для будущности русской армии. И хотя все понимали, что симпатии государя на стороне реформы, явное сопротивление почти всех членов собрания, в состав которого входили императорские князья, воздвигло столько препятствий для осуществления этого обширного реформаторского плана, что генерал Милютин весьма упал духом. Он высказал государю свое намерение уйти в отставку, чему император категорически воспротивился, добавив при этом, что до конца будет оказывать личное содействие взглядам и планам графа, несмотря на все возникающие преграды.

И вновь отметим мимоходом, что всякий раз, когда император Александр II желал провести какую-нибудь прогрессивную реформу, он сталкивался с явной оппозицией.

Странно говорить об этом, но противники либеральных реформ были в то же время и самыми просвещенными людьми русской нации; то были люди, получившие воистину высшее образование, достигшие интеллектуального уровня самых цивилизованных классов западноевропейских наций, во всех отношениях наслаждавшиеся благами этой самой цивилизации и пребывавшие в постоянных сношениях со всеми европейскими дворами. В качестве примера назовем одного из противников реформы фельдмаршала Барятинского.

Отдав справедливость графу Милютину и воздав ему заслуженные почести, мы обязаны, однако, сохранить беспристрастность и указать на бесчисленные злоупотребления, в которых оказалось виновно интендантство военного министерства, несмотря на все предпринятые усилия по их пресечению. Подобные злоупотребления совершаются почти в любой администрации и будут полностью искоренены в России лишь со временем, вследствие преобразования моральных устоев и воспитания в чиновниках принципов чести. Беззакония эти творятся множеством людей, чей моральный уровень отстает от времени, – они-то и есть их настоящие виновники. Естественно, что в такой обширный управленческий аппарат как военное интендантство почти невозможно набрать многочисленную массу безукоризненно честных людей. В стране, где цивилизации еще не удалось искоренить ростки продажности не только в среднем классе, но и в высших сословиях, любой министр, каким бы ловким он ни был, столкнется с абсолютной невозможностью сформировать штат министерства, всецело способный служить государству. Из-за подобных злоупотреблений Россия потеряла несколько миллионов, но эта цифра способна остановить лишь ограниченный ум, неспособный оценить преимущества спасительных реформ. Мы же можем с уверенностью утверждать, что реформы эти создали реальные и значительные преимущества для прогрессивного развития страны, неисчислимые благие последствия которого не смогут быть обретены и за значительно большее число миллионов.