Мандаринка на Новый Год (СИ) - Дарья Волкова

— Ладно, — она поводит плечами, вынуждая его убрать руку со своих плеч. Не то, чтобы хочет его обидеть — просто ей сейчас необходимо больше личного пространства. Ника и так слишком много внутри нее — в голове, в сердце. — Африка — так Африка. Приедешь — расскажешь, правда ли там реки вооот такой ширины. И горы вооот такой вышины. И про крокодилов и бегемотов.

— Это вряд ли, — он возвращается на свое место, напротив нее, усиленно делая вид, что его не задело ее нежелание прикосновений. — Думаю, буду там пахать, не поднимая головы, в госпитале. И не до крокодилов с бегемотами мне там будет, — тут он глубоко вздыхает, словно решаясь на что-то. — Люб, я хочу тебя кое о чем попросить.

— Говори.

— Только ты, пожалуйста, не сердись на меня, — он говорит тихо, но решительно. И за руку все же берет, несмотря на то, что она только что дала понять, что не хочет его прикосновений. — Люба, пожалуйста, сделай тест на беременность и УЗИ.

— Что?! — он снова умудрился ее удивить.

— Я почитал об этом препарате… который ты пила. Одно из возможных последствий его приема — внематочная беременность.

Сначала она просто не может сказать ничего. Ей требуется около минуты, чтобы собраться с силами. Ответить нормально, а не выплеснуть в словах то, что копилось внутри все это время.

— Так боишься, что я от тебя залечу? Да как тебе объяснить, что это не входит в мои жизненные планы — завести от тебя ребенка и таким образом захомутать тебя?!

— Люба, — он качает головой и крепко держит ее запястье, несмотря на все ее попытки вырвать руку.

— Внематочная беременность не вынашивается. Это патологическое состояние, которое очень опасно для здоровья. И может быть прекращено только хирургическим путем, а в случае несвоевременной диагностики может привести к кровотечению в брюшную полость и…

Люба бледнеет.

— У меня все в порядке! Нет никакой беременности, все… все наступило, как положено! Тем более, прошло уже столько времени!

— Она может протекать первое время бессимптомно. Люба, пожалуйста. Это очень серьезно. Просто сделай тест и УЗИ. Чтобы мы знали точно — что у тебя все в порядке. Я не хочу… чтобы ты расплачивалась своим здоровьем за мою ошибку. Пожалуйста. Я тебя прошу. Это просто, быстро, не больно и делается в любом частном гинекологическом кабинете. Анонимно можно даже. Раньше надо было, конечно, но я не сразу сообразил. Да и думал, что ты меня слушать не станешь. И… Люба… Ну, пожалуйста… Сделай это. Давай, я оплачу все и…

— Прекрати! Ладно. Я все сделаю. Сама.

— Спасибо. Не сердись. Я переживаю. И мне очень стыдно, что я втянул тебя в это и подверг таким… неприятностям.

А потом притянул ее руку и поцеловал в ладонь. Совсем с ума сошел! В довершение к этой пижонской байкерской куртке, Гумилеву и Африке еще и руки целовать вздумал! Что с ним делать прикажете? Что?! И с собой заодно.

Он все-таки умудрился ее напугать, и на следующий день Люба с утра первым делом нашла в Интернете адрес ближайшего к офису гинекологического кабинета. В пяти минутах находится, оказывается. Позвонила. И есть запись как раз на время обеденного перерыва. В общем, Ник оказался прав — быстро и просто. На все ушел час времени.

В два часа дня Ник получили смс-ку: «Я все сделала. Все в порядке». Ответ ей пришел быстро: «Спасибо». А еще через пару часов ему пришла еще одна смс-ка от нее: «Сегодня после работы. До девяти вечера квартира наша». Ответ был еще лаконичнее: «Ок».

Она не ждала ничего от этой встречи. Точнее, запретила себе ждать. Только одно. Он уезжает на три месяца. Просто… просто на прощание. Чтобы помнить. Чтобы он помнил. Чтобы самой…

И когда, спустя несколько минут после первого жадного раза, едва у них обоих выровнялось дыхание, его рука скользнула к внутренней поверхности ее бедра, она сжала ноги и перехватила его ладонь.

— Не надо.

— Почему?

— Не хочу.

— Люба… Что я сделал не так? Тебе же нравится… Пожалуйста, — теплое дыхание прямо на ухо, тело мгновенно покрывается мурашками и почти нестерпимое желание развести бедра и позволить ему дать ей то, чего она хочет. Он прав! Хочет. И боится. Боится дать ему слишком большую власть над собой. Каждый раз, когда она так отдается ему, словно какая-то часть ее переходит ему. С каждым разом все больше и больше ее принадлежит ему. И это пугает, реально пугает. Потому что она не представляет, что с этим делать. И как с этим жить, особенно в свете того, что было совсем недавно. И из-за перспектив его скорого отъезда. Нет, инстинкт самосохранения берет верх над собственным вожделением.

— Я не могу.

— Почему?! Ты сердишься на меня? Все еще сердишься?

— Не в тебе дело.

— А в ком?!

— Во мне, — она прячет лицо ему в шею, чтобы он не видел. Не прочитал в глазах что-то, чему она и сама не может дать названия.

— Что случилось, Любава? Что изменилось? Почему?

— Я… — она вздыхает. — Ник, я… Ну, просто, мне нужен настрой и… Мне и так было очень хорошо.

— Люба…

— Правда, все в порядке, — оплетает его руками, ногами. — Давай просто полежим так, ладно?

— Ладно, — со вздохом соглашается он.

Провожать она его не поехала. С чего бы? Лишь за полчаса до времени вылета отправила смс-ку: «Удачного полета». Ответ пришел традиционный: «Спасибо». Пусть летит. В Африку. К черту. К памятнику Пушкину! К крокодилам и бегемотам! Она обойдется прекрасно без него. Подумаешь, три месяца. Подумаешь, одно лето. Как долго. Как же это бесконечно долго.

Глава тринадцатая, в которой на авансцену выходят, по заказу публики — фигура третья, разлучная, а затем Денис Валентинович Батюшко

Первое время она надеялась, что они будут общаться хотя бы виртуально. Но Ник бывал он-лайн редко, набегами.

— Тут кошмарный африканский интернет. Работает на магии вуду, по-моему. И на человеческих жертвоприношениях. И времени реально нет. Я один на пятьдесят детей в среднем. Ничего не успеваю.

…

— Не зря заставляют делать прививку от желтой лихорадки.