Скиппи умирает - Пол Мюррей

— Кажется, вы теряете крылышко? — Он вытягивает узловатый палец.

Скиппи смотри вниз — действительно, от пятки одного из сапожек из драконьей кожи отстают перья. Он нагибается, быстро закрепляет их, а потом, пробормотав слова благодарности, спешит в зал.

Все остальные уже ушли; всюду темнота, и Скиппи едва ли не вечность блуждает наобум, пробираясь между ведьмами, мутантами, троллями и террористами, не в состоянии опознать никого из знакомых. Все свободное место завешано черными тканями, украшенными звездами, полумесяцами и таинственными рунами. Под потолком, будто неприкаянные души, парят черные воздушные шары, с карниза свисает веревочная черная паутина, из стен выбираются изувеченные манекены, а над будкой диджея, где Уоллес Уиллис — ведущий гитарист “Шэдоуфакса”, главной рок-группы Сибрукского колледжа — меняет пластинки, щерится редкозубая тыква, как будто правящая бал на этой вакханалии. Когда глаза Скиппи привыкают к темноте, ему удается опознать почти всех участников карнавала мужского пола. Вон тот Зевс с ватной бородой, в купальном халате, — это Одиссеас Антопопополус; активист ИРА в камуфляже и вязаном шлеме может быть только Муирисом де Балдрейтом. Но некоторые персонажи все еще остаются загадочными. Например, зловещая Смерть, прячущая лицо под капюшоном плаща, ростом не ниже метра девяноста, — кто это? Или вон тот розовый кролик, еще более зловещий, отплясывающий джитеррбаг рядом с Винсентом Бейли и Гектором О’Луни? А все эти девушки — неужели они те самые, которых он видит каждый день, когда они толпятся в “Тексако” в очереди за сигаретами или телефонными карточками? Неужели они все это время втайне и были вот этим? Если бы не выцветшая разметка баскетбольного корта на полу, единственный видимый признак прежнего материального воплощения этого зала, Скиппи бы решил, что по ошибке попал не туда…

— Привет, Скиппи, — говорит замогильный голос. — Поздравляю с Днем мертвецов!

— Спасибо, Джефф.

— Это невероятно, правда?

— Да, просто удивительно…

— Хочешь фруктового пунша?

— Можно.

Эльф идет вслед за зомби к столу, где “Джикерс” Прендергаст разливает всем желающим из огромного чана пунш, приготовленный Монстро из остатков разных баночных фруктовых концентратов. Там уже и Деннис, и Рупрехт; первый только что временно отчислил Джикерса за его вызывающий костюм (он оделся под Мэтса Уайлендера, теннисного аса восьмидесятых), а потом навсегда исключил его из школы за то, что не позаботился подлить в пунш спиртного. Вскоре прибегает Найелл:

— Эй, слушайте все! Марио только что отвергла девушка!

— Ничего не отвергла, ты, придурок в женском платье, — рявкает Марио, явившийся вслед за ним. — Я же тебе сказал: она диабетик, ей нужно пойти вколоть инсулин.

— Да я все видел! — заявляет Найелл с видом нераскаянного злорадства. — От во-рот по-во-рот!

— Смейтесь-смейтесь, мистер Шутник, а вот когда эта телка вколет себе инсулин и вернется, тогда уже мы над вами посмеемся.

— Ну, даже если она не вернется… — тоном утешителя начинает Джефф.

— Вернется.

— Да, но если даже не вернется, то тут еще сколько угодно других дам.

— И почти все они пьяны, — добавляет Деннис.

— Поразительно, — задумчиво говорит Рупрехт, обращаясь к Скиппи, — до чего все это напоминает принцип действия суперколлайдера. Ну, помнишь, там разгоняли два потока различно заряженных частиц почти что до скорости света, а потом сталкивали друг с другом? Только здесь вместо скорости задействованы алкоголь, подчеркнутые вторичные половые признаки и примитивные рок-н-ролльные ритмы.

Скиппи ушел за новой порцией пунша. Рупрехт спокойно вздыхает и смотрит на часы.

Мимо сутенерской походкой проходят Патрик “Всезнайка” Нунан и Оэн “Мастер-Секзекутор” Флинн с пластмассовыми “узи” под мышкой; между ними все еще заметен легкий холодок — остаток тех горячих споров, которые они вели сегодня из-за того, кому наряжаться Тупаком[21]; в споре победил Патрик, вследствие чего Оэн сейчас расхаживает в громоздком костюме, изображая Бигги Смоллза[22]. Из динамиков рвутся оглушительные переливы “Лейлы”, композиции группы “Крим”; в диджейской кабинке Уоллес Уиллис кивает сам себе: о да! “Флаббер” Кук, который явился в униформе служащего супермаркета, объясняет аппетитной монашенке, что, хоть тележка и часть его костюма, на самом деле она принадлежит магазину, поэтому он не может покатать ее, хотя ему очень хочется. По краю зала с меланхоличным видом, засунув руки в карманы, прохаживается мистер Фаллон, учитель истории.

— Мне бы хотелось сказать несколько слов о хулиганстве, — вещает Деннис, блестя неподдельным потом. — Здесь, в Сибруке, мы просто не потерпим никакого второсортного хулиганства. Хулиганство должно отвечать тем же высоким требованиям, какие мы предъявляем ко всему остальному. Если вам нужна помощь и вы хотите повысить уровень своих хулиганских выходок, то, пожалуйста, без колебаний обращайтесь ко мне, или к отцу Грину, или к мисс Тимони, или мистеру Килдуффу, или…

Вдруг Джефф Спроук хватает Скиппи за руку и говорит:

— Эй, Скиппи, гляди! Это не твоя девушка — вон там?

— Скиппи?

— …а, Скиппи?

— Эй, да нам тут скоро новый Скиппи понадобится!

Так бывает в кино. Музыка вдруг замолкает, голоса заглушаются, все пропадает и тает — остается только она. Она разговаривает с подругами; на ней длинное белое платье, а в темных волосах посверкивает тонкая диадема. Она сияет так, словно светится изнутри, и хотя Скиппи смотрит прямо на нее, он все равно глазам своим не верит: как она прекрасна! Он смотрит прямо на нее — и не верит своим глазам.

— Вот это да, — говорит Марио. — Пальчики оближешь, вот так телочка! Твое счастье, Джастер, что ты первым на нее глаз положил, а иначе быть бы ей первой кандидаткой в лакомства в особом меню Марио.

— Ты лучше приглядывай за ним, Скип, — говорит Деннис. — Никогда не верь итальяшкам! Нацисты поверили — и что с ними потом стало?

— Тебя сейчас, случайно, не стошнит, как тогда, а? — спрашивает Рупрехт.

— Не могу поверить, что она здесь, — шепчет Скиппи, как зачарованный.

— Скиппи, старина, — Деннис хлопает его по плечу, — какая, в сущности, разница: здесь она или не здесь? Считай, что для тебя она все равно что на Северном полюсе. Или даже на луне.

— А что это за костюм на ней? — спрашивает Найелл. — Вроде похоже на какого-то эльфа из “Властелина колец”.

— А может, на девушку из “Лабиринта”?

— Дураки! Она же нарядилась королевой Амидалой из “Призрачной угрозы”!

— А, ты, наверно, имеешь в виду ту сцену из “Призрачной угрозы”, где она появляется с диадемой? Ту особенную, волшебную сцену, которой на самом деле не существует? Да?

Но Скиппи не кажется, что она похожа на королеву Амидалу, или на девушку из “Лабиринта”, или еще на кого-нибудь. Он и раньше видел красивых девушек — в кино, в интернете, на плакатах или открытках, приклеенных к дверцам шкафов или к стенам комнат в общежитии; но в красоте этой девушки есть нечто большее — нечто невыразимое, гораздо более многостороннее… Она подобна горе невозможной формы, по которой он пытается взобраться, но падает и оказывается внизу, на спине, в снегу…

— Дамы и господа… Сейчас будет доподлинно установлена личность Девушки с Фрисби! — объявляет Джефф, возвращаясь на сцену вместе с Титчем Фицпатриком.

Титч, одетый в красный комбинезон участника “Формулы-1”, испещренный логотипами разных компаний, сегодня явно имеет дела поважнее: со всех сторон ему машут, гримасничают и посылают любовные взгляды девушки.

— Ну и где она? — спрашивает он нетерпеливо.

— Вон там, — показывает Джефф своим пальцем разлагающегося трупа. — Рядом с кабиной диджея, видишь?

Титч сжимает губы и, поднявшись на цыпочки, тянет шею в ту сторону, куда показывает Джефф. Скиппи внутренне корчится. Сейчас он узнает ее имя! Мечта обретет реальность! А хочет ли он этого? Он даже сам не знает…

С ней три другие девушки — американская солдатка с умными, острыми чертами лица, аквалангистка в облегающем водолазном костюме и толстушка в каком-то невероятно объемном бальном платье в викторианском стиле, которое постоянно сползает у нее с плеч. Они вчетвером стоят рядышком и о чем-то беседуют; глаза Девушки с Фрисби все время перебегают от танцплощадки к двери, как будто она кого-то ждет.

— Лори Уэйкхем, Джанин Форрест, Шэннан Фицпатрик, Келли-Энн Доуэни. — Титч скучающим голосом отбарабанивает имена девушек. — Наверное, вы говорите о Лори Уэйкхем — это она в белом платье.

Лори.

— А кто она? — спрашивает Джефф.

— Я же только что сказал: Лори Уэйкхем!